— Это болезненно, мой друг, и тебе следует самому себя взять в руки и не допускать подобных мыслей в голову.
— Как же не допускать, когда они лезут без моего спросу… Вот и теперь… Мы так прекрасно провели сегодняшний день… Вернулись в таком хорошем настроении, а я ложусь и думаю, что-то будет завтра…
— То же, что было сегодня.
— В том-то и дело, что мне кажется, и уже давно, что должно что-нибудь случиться такое, что будет совершенно неожиданно и притом очень ужасно…
— Полно говорить пустяки…
— Эта мысль гнетет меня со дня открытия этой беседки… И зачем только я открыл ее?..
— Позднее раскаяние, друг, и ни к чему не ведущее.
— Так-то так, но я не могу все-таки отделаться от воспоминания слов призрака.
— Мы, кажется, с тобой, дружище, условились не говорить о призраках, особенно на ночь… Ты хочешь, кажется, и мне расстроить нервы.
— Не буду, не буду… Постараюсь уснуть. Хотя сегодня меня особенно томит какое-то тяжелое предчувствие.
— Плюнь, не думай.
— Покойной ночи.
Князь погасил свечу. Тяжелое предчувствие, оказалось, не обмануло его. Обоих приятелей разбудили в шестом часу утра.
— Князь, ваше сиятельство!.. Извольте проснуться!.. — вбежал в спальню камердинер.
— Что, что случилось? — вскочил князь Сергей Сергеевич и сел на кровати.
Граф Свиридов тоже приподнялся.
— Несчастье в Зиновьеве… — продолжал камердинер.
— Что? Какое несчастье? — воскликнул князь Луговой.
— Ее сиятельство княгиня и горничная княжны убиты.
— А княжна? — не своим голосом закричал князь Сергей Сергеевич.
— А княжна пропала.
— Лошадей… Оседлать…
Оба друга вскочили и как безумные смотрели друг на друга.
— Ужели начинается… — произнес князь Луговой.
Граф Свиридов сделал над собой страшные усилия.
— Успокойся, узнаем все на месте… быть может, все преувеличено.
— Ах, не говори… Может быть, и княжна убита, но ее труп не нашли.
— Что ты говоришь!
— Увидишь, что это так и есть… Недаром у меня было вчера такое тяжелое предчувствие.
Князь Сергей Сергеевич и граф Свиридов быстро оделись, бросились на лошадей и во весь опор поскакали по дороге в Зиновьево.
Там ожидало князя все же несколько успокоившее его известие. Княжну Людмилу Васильевну в одном ночном белье нашли в саду в кустах, лежавшею без чувств. Дворовые девушки отнесли ее в ее комнату, где она была приведена в чувство, но вскоре снова впала в забытье.
— Конечно, ей ничего не сказали о несчастии? — спросил князь Федосью, докладывавшую ему о княжне.
— И конечно же нет, ваше сиятельство, надо постепенно приготовить.
Несчастие на самом деле было ужасно. Воспользовавшись тем, что подгулявшие дворовые люди все были в застольной избе и в доме оставались лишь княгиня, княжна и Таня Берестова, неизвестный злодей проник в дом и ударом топора размозжил череп княгине Вассе Семеновне, уже спавшей в постели, потом проник в спальню княжны, на ее пороге встретился с Таней, которую буквально задушил руками, сперва надругавшись над ней. Она была найдена мертвой, лежавшей на полу около комнаты княжны Людмилы Васильевны. Кругом валялись клочья ее платья и белья. Злодей сорвал с нее всю одежду.
Картина этого зверского убийства и насилия, представившаяся обоим друзьям, заставила их задрожать. Трупы до прибытия властей лежали там, где были обнаружены, только тело Тани Берестовой прикрыли простыней.
Княжна Людмила спаслась каким-то чудом. По всей вероятности, она услыхала шум в соседней комнате, встала с постели, приотворив дверь и увидав отвратительную и ужасную картину, выскочила в открытое окно в сад, бросилась бежать куда глаза глядят и упала в изнеможении в кустах и лишилась чувств.
— А ты где в это время была? — спросил князь Сергей Сергеевич Федосью, рассказавшую все вышеизложенное и показавшую приезжим господам трупы своей госпожи и Тани.
При этом рассказе Федосья заливалась слезами.
— Попутал меня бес окаянную тоже в застольную пойти… Ирод Михайло плясал там под гармонику… Загляделась я на старости лет да заслушалась, ну и рюмочку для праздничка лишнюю тоже выпила… До самой смерти греха не замолить такого…
Федосья снова залилась горькими слезами.
— Ради Бога, охраняй княжну… — с дрожью в голосе обратился к ней князь Сергей Сергеевич.
— Пуще глаза буду беречь, ваше сиятельство, не извольте беспокоиться.
— Главное, подготовьте ее исподволь к известию о смерти матери и Тани…
— Слушаю-с, ваше сиятельство… Подготовлю.
Оба друга остались в Зиновьеве до вечера, дождались прибытия командированного из Тамбова чиновника для производства следствия. Князь Луговой боялся, чтобы этот последний не вздумал бы допрашивать еще не оправившуюся и к вечеру княжну Людмилу и таким образом не ухудшил бы состояние ее здоровья.
Несколько минут разговора с чиновником было достаточно, чтобы уладить дело в желательном для князя Сергей Сергеевича смысле.
— Будьте покойны, ваше сиятельство, княжну я не потревожу теперь, зачем тревожить, и без того горя у ней много, испуг такой, — заявил чиновник.
— Когда окончите свое дело, приезжайте ко мне в Луговое, я сумею поблагодарить вас…
— За счастье и честь почту, ваше сиятельство, — почтительно ответил чиновник.
Отдав еще раз приказание Федосье не отходить от барышни, князь Сергей Сергеевич и граф Свиридов уехали к себе. Они ехали обратно почти шагом. Князь был задумчив и молчал.
— Какое страшное злодеяние! — воскликнул тоже после довольно продолжительного молчания граф Петр Игнатьевич.
Князь не отвечал.
— Я не могу понять одного, какая причина… Быть может, она была очень строга…
— Кто, княгиня? Да ее все, не только ее крестьяне и дворовые, но даже мои луговские любили как родную мать! Строга! Что такое строга. Она действительно была строга, но только за дело, а это наш крестьянин и дворовый не только любит, но и ценит…
— Странно, — задумчиво произнес граф Свиридов.
— То есть более чем странно… Прямо загадочное преступление… За что убита Таня?
— Ну, она-то просто под руку подвернулась… Злодей шел убивать княжну…
— Едва ли этому чинуше удастся до чего-нибудь доискаться…
— Я тоже в этом сильно сомневаюсь…
Мнения обоих друзей о «чинуше» оказались, однако, ошибочными. Когда на другой день князь один утром поехал в Зиновьево, он застал там производство следствия в полном разгаре.
