Я был лучшим учеником в Школе молодых родителей. Что делать, если воды отойдут прямо в магазине, а я окажусь поблизости? Можете на меня рассчитывать. Я знаю, как быть.
Я с легким сожалением вспоминаю дни, не отмеченные столь примерным поведением. Конечно, ответственность, налагаемая браком и отцовством, требует некоторых перемен. Но мы выбрали время просто идеально. Я, пускай неуклюже, проникался ощущением респектабельности, в то время как для некоторых моих ровесников, хотя бы немного знаменитых, атмосфера накалялась. Чудовищная несправедливость твиттера, кулинарных веб-сайтов и блогов полностью изменила ситуацию для всех, кто был занят в телевизионных шоу, даже для меня. Не нужно было даже особенной известности, чтобы попасть в список «придурков». Я уж точно не хотел, чтобы одноклассники моей дочери прочли о том, как ее папочка, в стельку пьяный, в два часа ночи сидел в баре и приставал к полуголой официантке. А ведь такое вполне могло случиться несколько лет назад. В наши дни всякий проходящий мимо обладатель мобильного телефона может с легкостью сфотографировать вас, когда вы воровато выходите из сомнительного магазина с порножурналами под мышкой, и в тот же день разместить фото в интернете, — а значит, настало время сменить рокерскую куртку на обыкновенный пиджак.
Есть хорошая поговорка «Никто не любит старых грязнуль и маленьких чистюль». К сожалению, в детстве я был чистюлей, поскольку наша семья отличалась утонченностью вкусов. Но я могу компенсировать это, избежав превращения в старого грязнулю. Как выяснилось, например, в случае с отцовством — я умею выбирать время.
Весь мой мир вращается вокруг маленькой девочки. Я прекрасно понимаю, какая она крошечная. Она — чистый лист, ее мозг — податливая поверхность, на которой неизгладимо запечатлевается всякая неприятная сцена, всякий скандал. Ее пол налагает на меня, с моей точки зрения, дополнительные обязанности. Возможно, в прошлом папа порой вел себя по-свински, но он уж точно больше не хочет валяться в грязи. И я не преувеличиваю. Будучи старшим из двух сыновей, я не в силах даже вообразить, каково для маленькой девочки наблюдать, как папа пялится на существо одного с ней пола. Моя дочь вскоре вырастет и превратится в молодую женщину, и я помню об этом каждый божий день.
Наверное, я отдам малышку на тэквондо, как только ей исполнится четыре. Если Малыш Тимми, сидящий позади нее в классе, попытается дернуть ее за волосы, он получит локтем в солнечное сплетение. Не исключено, что у моей дочери будет множество проблем — она вырастет избалованной, с неоправданными амбициями и сложной культурной самоидентификацией (она много путешествовала в раннем детстве). Учитывая то, какие у нее предпочтения в еде, дочь скорее всего не будет отличаться аппетитом. А когда ей исполнится шестнадцать, у меня наверняка начнутся проблемы со здоровьем. Но у девочки уж точно не будет проблем с самоуважением.
И уж точно она не станет искать одобрения какого-нибудь придурка. Хотя, нет сомнений, она будет общаться с сотнями придурков. Наверное, отцы даже не надеются как-то на это повлиять. Я лишь могу надеяться на то, что дочь будет общаться с придурками исключительно по собственному желанию — то есть потому что ей это нравится, а не потому что они повышают ее самооценку.
Да будет так.
Джон Кеннеди сказал ужасную вещь, которая заставляет кровь застыть в жилах любого родителя: «Завести ребенка — значит, дать судьбе заложника».
Я бы предпочел никогда этого не слышать. Я могу лишь надеяться, что моя дочь счастлива. Я даже не возражаю, если она вырастет странной. Ее все равно будут любить, кормить и привечать. У нее огромное количество родственников в Италии и Сардинии — и чуть поменьше в Америке. К шести годам она повидает большую часть земного шара и поймет, что не все на нашей планете живут — и могут жить — так, как она. Моя дочь, надеюсь, будет играть и бегать босиком с детьми рыбаков и крестьян во вьетнамской провинции. Она будет плавать в водах всех океанов. Она научится пользоваться палочками и узнает вкус настоящего сыра. Она уже говорит по-итальянски лучше, чем я.
Я прямо-таки не знаю, что еще можно сделать.
Глава 12
Спросите у Элис
Перед ним было пузо лавочника, пузо среднего порядочного человека, надувшееся, жизнерадостное, лоснящееся на солнце и полагающее, что все идет как нельзя лучше…
Эмиль Золя, «Чрево Парижа»
[35]
Элис Уотерс хочет помочь. Вскоре после победы Барака Обамы на выборах «мать медленного питания» написала новому президенту письмо, советуя ему первым делом позаботиться о том, чтобы «чистота и здравомыслие движения Обамы оправдали себя и в отношении пищи — в самом главном, символическом месте Америки, в Белом доме».
Напомнив президенту, что они собирали для него деньги, Элис предложила немедленно включить себя и своих друзей — тогдашнего главного редактора Gourmet Рут Рейчел и ресторатора Дэнни Мейера — в «маленькую инициативную группу, назовем ее, если угодно, „кухонным кабинетом“, которая поможет выбрать для Белого дома нового шеф-повара. Честного человека, преданного идеалам здорового образа жизни и сохранения окружающей среды».
То, что в Белом доме уже имелся шеф-повар, честный и преданный, казалось, не пришло в голову госпоже Уотерс. Не смутило ее и то, что этот человек годами готовил и подавал преимущественно органическую, экологически чистую пищу, и то, что при президентской кухне даже имелся свой сад. Уотерс ошиблась, пытаясь судить кухню исключительно по клиентам, — понаблюдав за предыдущим обитателем Белого дома (или хотя бы наслушавшись его речей), она, разумеется, предположила худшее. Но разве трудно произвести хотя бы беглый поиск информации в интернете?
Элис, как всегда, ультимативна.
«Не могу забыть картину, которая является мне с 1993 года, — блаженно рассказывает она. — Зрелище прекрасного огорода на газоне перед Белым домом. Это продемонстрирует нации и всему миру, что наш приоритет — разумное владение землей. Настоящий сад победы».
В конце концов она получила свой огород. Хотя новый президент устоял против соблазна включить госпожу Уотерс в аппарат правительства.
Как бы ни был неуклюж и груб этот подход — смесь самовосхваления и подлинных благих намерений, Элис, несомненно, приняли бы гораздо лучше, если бы за предыдущие сорок четыре года она хоть раз удосужилась пойти на выборы. Каковы бы ни были ваши политические пристрастия, нужно признать, что, с точки зрения практики и этики, разница между Бушем и Гором, Бушем и Керри… как минимум разительна. Противники шли бок о бок. Какой бы путь вы ни избрали, ваш голос, несомненно, считается. Достаточно лишь прочесть первую страницу газеты — и станет понятно, каким образом ваше решение отражается и будет отражаться на жизни страны еще несколько лет. Никто не может на полном серьезе сказать: «Нет никакой разницы, ребята, это все тот же военно-индустриальный комплекс». И мне по этому поводу очень горько. В Уотерс есть черты, мимо которых я просто не могу пройти.
