В театр добирались на карете. Слегка ненужная, но атмосферная атрибутика для магов, владеющих искусством порталов. Театр был похож на театры, в которых я бывала на Земле, разве что более богато украшен. Только цвета немного непривычные: в земных в основном преобладали красные и светлые оттенки, отделка золотом или деревом. Здесь же стены и люстры были черными, а обивка лож и стульев — черно-серебристая. Одеваться в черное было своего рода традицией: все трое моих спутников были в темных бархатных камзолах и штанах, впрочем, как и прочая публика. Вот мне только интересно, как должны чувствовать себя актеры, глядя в беспросветный мрак?
Наша ложа была по центру. Я с огромным удовольствием осматривала все вокруг. На нас косились — я видела — и шептали что-то. Но никто не подходил, видимо, никто не знал лордов лично, значит, не имел права обратиться. Рон, Фарн и Ари играли неприступных и надменных аристократов, а меня так веселила вся эта ситуация, что я не могла не баловаться. Порхала от одного к другому, громко смеялась, потом наклонилась к сцене так, что из декольте чуть не вывалилась грудь, а у соседа справа глаза. И продолжала бы еще долго, если бы Ари довольно ощутимо не пнул меня, под прикрытием балкона.
— Эй, ты чего?
— Веди себя прилично, — прошептал он, но глаза смеялись.
Я показала ему язык, и теперь уже у соседа слева отпала челюсть. Но тут, на радость всем, потух свет и начался сам спектакль.
История меня заворожила.
История двух эльфов, потерявших своих драконов. Я еще не совсем разбиралась в традициях верхнего мира, знала только, что его населяли эльфы и драконоподобные люди. У некоторых только чешуи было немного, у других даже крылья могли быть. Но сами драконы, они были что-то типа «невидимого друга» для эльфа, только видимого. Рождались вместе со своим «хозяином», эльфом, и проявлялись только в минуты опасности или в самые счастливые мгновения. А так жили отдельно в горах. Истинный эльф всегда чувствовал своего дракона, и характер — не поворачивается даже язык назвать его животным — существа напрямую зависел от характера эльфа.
Для эльфов очень важно было, как я поняла, следовать своему предназначению. Так получилось, что герои, девушка и парень, невзлюбили друг друга: молодость, глупость, где-то воспитание и предубеждение, хотя стихии и предназначали их друг для друга. Они разорвали отношения, но драконы, ведомые собственными чувствами, соединились — и исчезли. Боль от разрыва была страшна, эльф, потерявший своего дракона, к тому же лишался умения любить и быть счастливым.
Я не утерпела до конца представления и зашептала:
— Ари, а у тебя есть дракон?
— Нет, они живут только в верхнем мире. Когда мои предки перебрались в Империю и приняли звание от Императора Таларии, они их лишились. А еще я частично полукровка — моя прабабушка была человеком. Собственно, ради нее прадед и перебрался сюда.
— То есть ты можешь любить?
— Могу, — Ари улыбнулся.
— А наш преподаватель основ магии?
— Его дракон был убит. Это долгая и несчастливая история, которая, к сожалению, мне не принадлежит, поэтому рассказывать ее не буду.
Так вот почему тот казался мне таким грустным! И почему в нашей Империи так мало эльфов жило постоянно…
История на сцене шла своим чередом. В поисках драконов герои подружились и проводили все время вместе. Испытания определенно скрепили их союз. Я уже надеялась на хеппи-энд — ну что они нашли своих драконов, обрели способность любить и жили долго и счастливо. Но нет. По нелепой случайности девушка погибает — а с ней и ее дракон. В отличие от эльфов, драконы не могут жить без своих проводников. А герой, внезапно вновь обретший своего дракона и способность любить, понял, что любит погибшую девушку.
И тогда он сел на дракона и отправился на край света, где построил храм для своей возлюбленной — храм Любви, и теперь каждая пара, что входит в него с благими намерениями, если в них есть настоящие чувства, становится навечно связана силами, превыше стихийных.
Благодаря магическим спецэффектам, я погрузилась в происходящее на сцене полностью. И плакала так последний раз, когда смотрела «Титаник».
— Ы-ы-ы-ы-ы… — глотала я слезы, — я точно сейчас не смогу спать, после такого-то! Это реальная история?
— Ну, храм Любви действительно существует в верхнем мире.
— А какая сила превыше стихий?
— Анна, — Ари рассмеялся, — речь вообще-то о любви.
— Обязательно когда-нибудь поеду посмотреть этот храм! Надеюсь, мы не в гостиницу? Давайте отвлечемся, а? А то ложиться сейчас мне, как после фильма ужасов, невозможно.
Пока мы ехали в «Веселый Дом», я рассказывала, что такое фильмы ужасов, и в принципе фильмы и кинематограф. Фарн загорелся воспроизвести что-то такое на месте и чуть ли не выскочил из кареты, чтобы переместиться в лабораторию артефактов. Но я строго сказала, что он обязан в эти выходные меня сопровождать — все-таки день рождения раз в году.
Название заведения меня смутило, но это оказался не бордель, а клуб по интересам. И никто на нас не обращал внимания, разве что персонал был крайне почтителен и даже подобострастен. Были здесь и благородные лорды, и зажиточные торговцы, гвардейцы с военной выправкой и чуть ли не в парадных мундирах, сдержанно или даже скромно одетые люди. Представители других рас и, конечно, много женщин. Кто-то был, как и я, — в маске, другие просто откровенно одетые. Что меня удивило, присутствовали и явно благородные леди, и магини, и даже смешанная компания молодежи. Вот он, оплот демократии! Мне определенно здесь нравится!
Мы прошли в зал. Небольшое темное помещение, много столов и компаний, сцена, на которой пока никто не пел. Сели, и Рон попросил закусок, бутылку игристого вина и карточную колоду.
— Мы будем играть в карты?
— Другим настольным играм я вряд ли так быстро обучу тебя. А здесь или пьют, или танцуют, или играют…
— Или знакомятся.
— Ну да. Танцевать мы тебя, извини, не поведем — боюсь, ты будешь выделяться незнанием танцев. Это, кстати, мое упущение — надо будет научить тебя основным движениям, мало ли какая ситуация. В приюте ведь, где ты, по легенде, жила, тебя должны были обучать типично женским умениям вроде танцев, игры на музыкальном инструменте, рисованию…
— Брр, домострой, Совдеп и Средневековье!
— И послушанию! — Рон уже смеялся.
Меня научили двум играм — транку и сорте, они были немного похожи на нашу «сто одну» и покер. Я быстро уяснила правила, и мы начали биться не на шутку. А что, я девушка азартная. Внезапно Рон повернулся, нахмурился и пробормотал:
— Зорх! Что он здесь делает?
Я проследила за его взглядом и напряглась.
У входа в зал стоял высокий, мощный мужчина, будто окутанный черным туманом. Очень страшный мужчина. Клубы тьмы словно вились между его ладоней, вряд ли от бокала шампанского я видела глюки. Длинные черные распущенные волосы, черные одежда и плащ, черные перчатки и такие же черные сопровождающие вокруг. Все с оружием. От них исходило ощущение опасности. Я бы не удивилась, если бы под ним разверзлась земля и оттуда вырвалось пламя. Толпа вроде бы занималась своими делами, но теперь максимально далеко от вновь появившихся. Те же внимательно осматривали зал. Лицо предводителя словно было высечено из мрамора: бледное, жесткое и неподвижное, как у статуи, с обескровленными, плотно сжатыми губами и черными провалами глаз.
