Сестра. Удивительно, как быстро она вписалась в его жизнь и стала так близка ему. Он был единственным у своих родителей и, хотя никогда не испытывал недостатка в сверстниках или компании, втайне мечтал о девчонке или мальчишке, с которыми он бы разделил не только дружбу, но и кровь. И вот это желание исполнилось, пусть и таким странным способом. Анна вернула его к жизни. Он снова испытывал множество эмоций — и плохо лишь то, что одной из эмоций был страх, страх за нее. Но и запереть ее невозможно. Девочка права: слишком она оказалась замешана во всю эту историю и слишком важна была ее помощь. Он только и мог, что молить стихии сохранить ей жизнь и усиливать всю возможную защиту, а также давать ей как можно больше знаний. Нет, пару раз он заикнулся о том, чтобы прервать учебу и поселить ее в родовом поместье под охраной маленькой армии, но напоролся на твердый отпор. Слова Анны были разумны, но не отменяли его страха:
— Рон, у тебя, как и у меня, теперь есть долг перед страной, мы должны помочь распутать этот клубок. Ты же не планируешь уйти в отставку и спрятаться где-нибудь? Нет. Почему я должна? И потом, по мне, гораздо безопаснее быть здесь, в Академии, где вы все рядом, чем даже в самом защищенном удаленном укрытии.
Он не стал говорить ей, что если Правящие сочтут, что ее нахождение в Таларии большее зло, чем отсутствие, то ее мнение не будет играть роли. Потому что и он, и Арий с Геллардом сделают все, чтобы не допустить повторения событий двадцатипятилетней давности.
Меня же в данный момент волновали несколько иные проблемы.
Первые экзамены. Ну да, глупость, казалось бы, когда тебя пытаются убить, волноваться из-за пары закорюк в зачетной книжке. Но, во-первых, зачетки здесь не было, а во-вторых, именно экзамены покажут, насколько я вписалась в этот магический мир. Да и не хотелось выставить себя дурочкой.
Из-за местной системы факультативов основная сессия была один раз в год, затем практика. Но многие предметы, длительность которых составляла всего несколько циклов, начинались и заканчивались посреди учебного года, и, соответственно, зачеты сдавались сразу по окончании занятий. Здесь они именовались «итоговым уроком». Оценки на экзаменах не ставили; была более жесткая система «прошел — не прошел». Если не прошел, будешь сдавать снова, пока не сдашь. Если «не прошел» по нескольким предметам, вставал вопрос об отчислении или возвращении на предыдущий курс.
За основы маскировки я не переживала. Бытовые заклинания, наведение красоты да смена личности или одежды давались мне теперь довольно легко, после того как я освоила общий принцип. Итоговое занятие предполагалось сугубо практическим — мы должны были продемонстрировать все, чему научились, а поскольку мы это и так демонстрировали сами на себе каждый день, не было никаких сложностей. Так и получилось: мы зашли в аудиторию и под внимательным взглядом преподавателя менялись внешностью, красили волосы, создавали из тряпок красивые платья, украшения, да и просто демонстрировали навыки иллюзии красоты или уродства.
Но вот с основами целительной магии пришлось помучиться. Во-первых, мне в принципе не понравилось лечить: я оказалась в какой-то мере брезглива. Не пошла же я на Земле учиться на врача, в этом мире мои предпочтения не поменялись. Во-вторых, мне не нравились методы нашего преподавателя. Притом, что у нас был базовый курс, пару раз нас водили к покалеченным на боевых занятиях пятикурсникам, и от одного вида кровавых ран и переломов мне становилось физически плохо. Я сносно научилась восстанавливать собственные резервы, залечивать на себе всякие мелкие раны, осилила простуду, а вот с переломами и глубокими ранениями, даже с чужими, была совсем беда. Невозможно ведь просто произнести заклинания, надо было последовательно мысленно сращивать с помощью различных заклинаний и невидимых нитей кости, волокна мышц, связки, эпителий. И смотреть на все это, чтобы срослось правильно. После одной-единственной пробы я зареклась углубляться в эту тему — если уж основы такие, представляю чем приходится заниматься реальным целителям. При моем образе жизни, наверное, все это и нужно, вспомнить хотя бы ситуацию с пауком и последующим восстановлением, но если будет возможность, я постараюсь этого избежать.
— Проходите, проходите, молодые люди.
Мне показалось, что леди Адара, сухонькая маленькая женщина, говорит с издевкой и потирает в предвкушении маленькие ручки. На самом деле она их всегда потирала, манера такая, но я уже заранее была настроена негативно. Определенно, не всем женщинам подходит образ жизни старой девы — это точно стала маньячкой. Преподавательница была лекарем увлеченным, да еще куратором целительского направления, и, по-моему, вечно путала, кому что преподает, соответственно и спрос у наших основ был не меньше, чем у других.
— Итоговое занятие у нас будет замечательное. — Ага, я прям вся сижу радуюсь. — И пройдет вместе с нашим чудесным преподавателем боевой магии господином Таргашем, — продолжила женщина.
А вот его я никогда не встречала. Даже не слышала о нем, видимо, занимается со старшими курсами. Он что, будет нас калечить? Чтобы потом мы сами себя исцелили?
— Господин Таргаш знает немало о человеческом теле, и мы с ним договорились, что он будет вызывать у вас с помощью заклинаний всякие небольшие травмы и болезни, а вам надо будет догадываться, что произошло и как это вылечить. Правда, замечательно?
Она издевается?! Я посмотрела на лица своих одногруппников: кажется, они шокированы не меньше. Но сказать слово против никто не смеет — здесь преподаватели в своем праве. Скажут, что надо покалечить, — будут калечить.
— Вы будете выходить по одному и… «заболевать». При этом озвучивать то, что вы чувствуете, нельзя, ваши коллеги должны это сами понять и увидеть. Решить, что именно с вами такое, и помочь. А я, в свою очередь, буду отслеживать, чтобы никто не молчал, и выставлю активным участникам по итогу «пройдено». Ну что, кто первый?
Хм, звучит не так ужасно. Я выскочила вперед — не то чтобы я любила все делать первой, но мне в данном случае так было лучше, я хотя бы не знала, как это будет выглядеть, и боялась не так сильно.
Таргаш, крупный, даже полноватый, но с приятными чертами лица человек, мне подмигнул и кивнул. Может, мне на боевой факультет пойти потом? Потому как истинное зло, похоже, скрывается в маленьких старушках, а не в больших боевых магах. Тут, прервав мои мысли, шею и грудь запекло. Я вскрикнула и испуганно дернулась — там явно вспухали волдыри.
Да что ж такое! Беру свои слова назад. Больших боевых магов я тоже терпеть не могу. От боли у меня потекли слезы, а одногруппники не торопились — они просто еще не успели прийти в себя и даже не начинали озвучивать мой «диагноз» или лечить. Я знала, как убирать ожоги, и, хоть это было не по правилам, уже собиралась применить свое знание, уж очень было больно. Но тут кто-то из ребят очнулся, закричал: «У нее ожог» — и сделал нужные пассы руками, попутно вплетая заклинание. Я пошатнулась и сползла кое-как к своим.
Как выяснилось, ожоги были не самым худшим. Кого-то рвало. Кто-то начинал нещадно кашлять. Как будто сами по себе возникали царапины и серьезные порезы, пара парней покрепче — а нечего было расти такими здоровыми и сильными — «удостоилась» переломов. Мы столкнулись с зубной, головной болью, болью во всех органах, которые были нам знакомы и не знакомы, аллергической сыпью, и даже отеком гортани. Каждый, побывав на месте испытуемого, рьяно бросался лечить всех остальных — нам просто хотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился. И когда это произошло, мы выползали из аудитории бледным, измочаленным войском. Зато все сдали.
