– Мы были дома, – напомнил я. – И она моя жена.
– Вы подтвердили брак?
В ответ я помотал головой. Министр уставился на зашторенное окошко. Хмурился. Интересно, а он свой брак подтвердил?
– Тебе еще нужен способ снять с жены браслет? – тихо спросил я, и министр проорал:
– Конечно!
Я отшатнулся.
Министр потер лоб и добавил глухо:
– Конечно, нужен.
– Уверен?
– Да.
– А если попробовать наладить отношения?
– У меня другая ситуация, – отчеканил министр.
– Да ладно, ты достаточно богат, чтобы позволить себе брак с бесприданницей. И достаточно отдаешься служению родине, чтобы в браке разрешить себе немного расслабиться.
Он затравленно посмотрел на меня.
– Хватит об этом. Тебе просто надо отыскать способ освободить меня от жены как можно быстрее.
Мне стало не по себе, словно на плечи надавило что-то незримое.
– Постараюсь, – пробормотал я. Кувшин в моих руках накренился. – Правее. Надо ехать правее.
Министр стукнул кулаком по правой стенке, и кеб свернул. Я взглянул вокруг глазами химеры, бежавшей в хвосте отряда между поджарых темных согров. Мы приближались к порту на Ларзе, впадавшей в Торговое море.
Стиснутый в моих руках кувшин завибрировал, шестеренка скребла по дну, силясь воссоединиться с неведомым механизмом.
– Оставь хоть что-нибудь из изобретений Хлайкери, – взмолился я. – Я никому их не покажу.
– Никто не должен знать, что магию может получить любой человек, иначе люди начнут ради этого убивать. Нас убивать.
– Знаю. Поэтому никому не расскажу, но так хочется посмотреть, попробовать…
– Еще одного Хлайкери не хватало! – стиснул кулак министр. – Лавентин, это дело государственной важности – уничтожить все свидетельства деятельности Хлайкери и его изобретений.
– А вдруг мы с помощью его приборов сможем вернуть магию Индели и Какики? Зачем уничтожать два рода, когда можно…
– Лавентин! Пойми: простые люди узнают, что для получения магии надо убить длора. Многие даже не станут разбираться в условиях, просто будут убивать. Детей. Младших. Просто потому, что не каждый дотянется до главы рода. У тебя мать живет в человеческом городе, хочешь, чтобы ей перерезали горло в надежде, что ее кровь подарит магию?
Я оцепенел, ярко представляя, как маму… Замотал головой.
– И я не хочу, – доверительно сообщил министр. – Никому такой участи не хочу. Не все длоры благородны, но мы знаем их в лицо, мы можем их контролировать.
Опустив взгляд, я крепче сжал кувшин.
Если бы все могли получить магию мирным способом, я бы первый стоял в рядах сторонников распространения волшебства.
Но способ… Все упиралось в способ.
Кеб остановился.
Донеслось глухое предупреждение:
– Дальше не проехать.
Министр выбрался первым. Я чуть не выпал – так рвался из рук подталкиваемый шестеренкой кувшин.
Мы были в порту. По случаю запрета на выход в море сорок больших торговых парусников стояли на внутреннем рейде без дела. Людей не было. Или при виде отряда и согров они разбежались.
Нас, наверное, увидел и Хлайкери.
– Почему выступаем так открыто? – Я искоса взглянул на министра, смотревшего на суда.
– Кораблю не выйти из залива – сторожевые не пропустят. Порт тоже оцепляют. А незаметно к кораблю не подойти, лучше ударить сразу, пока не успели подготовиться.
– Тогда я пойду, – кивнув на кувшин в своих руках, шагнул вперед, но министр меня удержал, показал на среднего размера парусник.
– «Бегущий». Они там.
Пока он отдавал распоряжения офицерам, я разглядел смутно различимое название. Вспомнил написанное тетиной кровью слово «Бег». И хотя кувшин тянулся в ту сторону, когда министр закончил инструктаж, я все же решил уточнить:
– Думаешь?
– Хлайкери не стал бы убивать, если бы любовница не знала слишком многого. И я говорю не о технической составляющей, а о простых вещах вроде банков, где он хранил деньги, или корабля, на котором собирался отплыть из страны.
Министр следил, как офицеры занимают позиции и наполняют магией оружие. Я зажал дергающийся кувшин под мышкой. Когда три офицера разбили скорлупки моих экспериментальных наблюдателей, министр дал отмашку погонщику, и согры рванулись вперед.
– Лавентин, ты сейчас заставишь корабль пустить корни до дна.
Чешуйки согров блестели на солнце, твари мощными рывками преодолели площадку, на которой в обычное время сновали грузчики с поклажей, и прыгнули в воду. На поверхности закачались приплюснутые, устремленные к «Бегущему» морды.
– Лавентин!
– Откуда ты знаешь, что я это могу? – накрывая браслет ладонью, глухо спросил я.
Дергающийся кувшин мешал. Министр забрал его. И я свободно вздохнул, повел затекшими плечами, настраиваясь на древесину корабля, нащупывая дремлющие в досках нити жизни.
– Я же министр внутренних дел. Это моя работа.
На корабле стали поднимать якоря. Команда юрко заскользила по вантам. Длоры особого отдела отозвались ружейным залпом. Несколько человек сорвалось, но остальные продолжали работу.
Закрыв глаза, я протянул руку в браслете и начал перебирать невидимые струны. Корабль отозвался мощной дрожью, структура дерева изменилась, на миг обрела текучесть, позволяя формировать корни. Они метнулись сквозь толщу воды, вошли в илистое дно и потянули соки, разрастаясь, выпуская новые корни.
– А теперь к берегу, – скомандовал министр.
Я передернул плечами, ощутив в бортах корабля когти согров. Дрессированные твари взбирались на палубу.
Повинуясь моей воле, корни подгребали корабль к берегу. По ним из трюма били магией, но подпитываемая илом древесина восстанавливалась и двигалась к цели.
Корабль с громким треском врезался в деревянный настил пристани.
– Пленных не брать! – рявкнул министр.
Ощутив колебание темной магии, я открыл глаза. Министра рядом не было.
Ко мне, с явным намерением прикрыть от опасности, подбиралась химера.
А на корабле были всякие интересные штуки. Я бросился туда. Химера – следом. Не сбавляя темпа, заставил ее притормозить. Она села. На корабле громыхнул залп – и химера рванулась меня спасать. Я припустил вперед, она тоже.
Согров отшвырнуло на пристань, вены животных вздулись, брызнула кровь. Умерли, не издав ни звука. Я посмотрел вверх. На накрененной палубе стояли двое мужчин и женщина в масках с птичьими клювами, в медных браслетах на предплечьях и запястьях: кристаллы в них пылали алым.
