– Ох, ну что за длоры нынче пошли. Я же за вас радею, все хочу представить в лучшем виде, а вы…
– Меньше знаешь – крепче спишь. – Подошедший сзади министр хмуро смотрел на обернувшегося Хлайкери.
– Любопытство не порок, – отозвался тот.
– Порок – нарушать только что заключенные договоренности. Я сказал, что печатать ты будешь информацию, которую предоставит мой секретарь. А здесь твое присутствие – лишь видимость деятельности.
– Вот я и создаю видимость, – вскинул руки Хлайкери. – Уверен, многие заметят мое позорное изгнание и охотнее поверят материалу. Особенно если ты не поскупишься на факты.
– Для создания видимости беседы ты мог говорить о погоде. А сейчас уходи, дальнейшее – юрисдикция особого отдела.
Несколько секунд Хлайкери, сощурившись, смотрел на него. Натянуто улыбнулся, кивнул и зашагал прочь. Черные перья нервно вздрагивали на ветру. Хлайкери несколько раз оборачивался и, провожаемый строгим взглядом министра, вышел за кордон полицейских, залез в один из кебов.
Спасательная химера продвинулась еще на несколько шагов, над деревянной рамой появился край стазис-камеры жены.
Потирая ноющие ребра, я спросил:
– Не боишься, что злоумышленники попытаются избавиться от свидетелей?
– Именно потому, что этого боюсь, я до сих пор здесь. – Министр снял со спрятанного под рукавом родового браслета серебристую подвеску в виде глаза.
Едва шарик упал на землю, мое сердце дрогнуло от всплеска темной родовой магии министра. Стазис-камера жены наполовину показалась из завала, и внутри нее все было черным от только что наложенного заклятия.
– Сколько времени продлится маскировка? – Я подавил желание растереть грудь, чтобы избавиться от неприятного ощущения, и это напряжение отозвалось болью в ребрах и ключице.
Министр покосился на меня, будто решая, выдавать ли тайну своей магии, но понял, что я и так время сосчитаю.
– Сорок две минуты.
– Всех вытащить не успеют.
– Сколько успеют.
Стазис-камера жены наконец целиком показалась на поверхности. Химера распутала ленты. Солдаты, повинуясь приказам командира, подхватили камеру и понесли вниз, к подводе. Нога идущего впереди солдата провалилась между камней, камера накренилась. Я метнулся на помощь, но спасательная химера обвила хрустальный короб лентами, и падение прекратилось.
Только когда черную от магии министра, оплавленную и пыльную стазис-камеру опустили на подводу, я с облегчением выдохнул. Спасательная химера уже устроилась на раме и шарила внутри завала спинными лентами.
– Надо ей глаза сделать. – Я посмотрел на министра. – Почему я не подумал снабдить ее глазами на эластичных щупальцах?
У него стало какое-то странное выражение лица. Я попытался объяснить ход своих мыслей:
– Ну смотри, когда надо просто живое существо достать откуда-то, ленты, конечно, даже отдельно от химеры с этим справятся. Но сейчас и участие ее сознания в работе не гарантирует положительного результата, ведь она не видит, что там внизу, ей приходится судить лишь по притупленному осязанию. Ей там нужны глаза. Но на лентах их располагать нельзя – помешают работе. Значит, надо сделать щупальца с глазами, чтобы они могли проникать в труднодоступные места и…
– Лавентин, твоя животина используется для извлечения всяких застрявших не к месту идиотов и поиска утопленников. Глаза на щупальцах ей не нужны.
– Но…
– Она и так прекрасно работает.
– За свой счет их приделаю.
– Прежде чем что-то куда-то приделывать ты должен кое-что снять, – процедил министр, но я так задумался о проблемах соединения зрительных окончаний и обучения химеры с динамичными глазами пространственному восприятию, что не сообразил, о чем он, и рассеянно поинтересовался:
– Что снять?
Министр шумно втянул воздух. И выражение глаз такое, словно хотел меня придушить.
– А-а-а, браслет снять, – сообразил я.
Он надвинулся на меня и грозно спросил:
– Ты этой проблемой занимаешься? Хотя бы немного?
– Я с духом родовым проконсультировался.
– Отлично. А что еще ты сделал?
Да ничего, я и у духа-то спросил мимоходом. Но об этом, наверное, лучше не говорить.
– Мама…
– Очень надеюсь, что теперь, когда она найдена, ты вплотную займешься моей проблемой.
– А убийство Какики? Разве это не приоритетное дело?
Его губы дрогнули, взгляд изменился.
– Да, с убийством надо разобраться скорее, – выдавил министр.
– Мне кажется, мамины похитители имеют к этому отношение. И нападавшие на Сарсанну. Их допросили?
– Нет. – Министр перевел взгляд на спасательную химеру, натужно тащившую стазис-камеру мамы.
– Почему?
– Они исчезли из больницы. Или вовсе туда не доехали. До сих пор разобраться не можем.
– А полицейский, который должен был сообщить о том, что мы идем по следу похитителей?
– Только что спрашивал. Никто ни о чем подобном не предупреждал. Я велел допросить тех, кто остался у твоего дома.
– А второй полицейский? Он же ехал с нами. – Я огляделся по сторонам. – Это ведь он рассказал, что с нами случилось?
– Его завалило. Не насмерть, но, когда его отправляли в госпиталь, он был без сознания. И прогнозы не слишком благоприятные. О твоем участии в этом деле полицейские узнали от свидетелей и сообщили мне.
Стазис-камера мамы со скрежетом проехалась по раме и кирпичам. Магический узор проступал на хрустале красными линиями, сигнализируя о критическом состоянии. Штатно вывести маму из стазиса не получится. И вероятность сохранения последних перед засыпанием воспоминаний ничтожно мала.
– Вот ведь… – Министр вздохнул.
– Надеюсь, у других дела обстоят лучше, – тихо произнес я.
– Не думаю. Нам в этом деле катастрофически не везет. Какая-то беспросветная черная полоса.
– Прорвемся.
Министр неопределенно хмыкнул. Камеру мамы спускали к подводе, на которой ждала пробуждения жена. Я обернулся к министру:
– Новые камеры уже привезли?
– Скоро будут.
Передернув плечами, он покосился в сторону. Я взглянул туда же: Хлайкери пробрался на оцепленную территорию и наблюдал за нами из-за палатки.
– И как ему это удается? – раздраженно произнес министр. – Везде пролезает. Не удивлюсь, если однажды во время секретного совещания обнаружу его под столом.
– У вас там магическая защита, а он магией принципиально не пользуется.
– Это он так говорит. Но, судя по «Горячим новостям», Хлайкери любитель приукрасить действительность.
