Она казалась грустной. Я вздохнул:
– Прости, что приходится из-за меня уезжать.
– Да дело не в этом, – отмахнулась Саша. – Если честно, ты это так компенсируешь деньгами, что я радоваться должна, а не огорчаться. Просто… была любовь, планы на будущее – и вдруг ничего не стало. Не только из-за тебя. Ты меня забрал, когда моя семейная жизнь уже развалилась.
Вспомнил ее мужа. Конечно, Саша простолюдинка и выбрала себе подобного. Но они такие разные: в ней есть стержень, внутренний свет, сила, или как там это называют, а муж ее слизняк слизняком. Что она в нем нашла?
– Вас родители поженили? – предположил я.
– С кем?
– С Павлом.
– Нет, – Саша усмехнулась. – Родители были против.
– Тогда зачем вы женились? Это же навсегда.
– У нас не навсегда. У нас можно хоть на следующий день разводиться, хоть через двадцать лет.
А ведь есть в этом логика! Не всегда удается оценить человека до брака, а у них можно официально разойтись и попытать счастья снова.
– Хм, удобно. – Но тут я задумался о другом аспекте. – А дети?
– Обычно остаются с матерью.
– Да?
– Да. Реже с отцом. Но если родительских прав не лишают, то второй родитель видеться имеет право. Точно не знаю, но какие-то нормативы есть. И еще родитель, который не воспитывает ребенка, платит алименты, то есть выплачивает часть от своего дохода на содержание детей.
– Как все продумано, – кивнул я, снова удивляясь и восхищаясь ее миром. – Это куда лучше, чем ждать смерти супруга.
– Или чем убивать супруга, чтобы скорее освободиться.
Мы переглянулись, в глазах Саши появился блеск, словно отдаление от ее мира уменьшало ее грусть, как отдаление меня от моего мира ослабляло мою магию.
– Согласен, – тихо отозвался я.
Впрочем, если в моем мире и убивали супругов, я таких случаев не знал. Хотя, если подумать, такое могло происходить.
Поднимая очередные пакеты, я поинтересовался:
– А у вас нормально мужей или жен убивать?
– Случается. Бывает по неосторожности. Порой ради денег.
– Удивительно. – Я посмотрел на грубо отесанный потолок тоннеля. – Жить с человеком, делить постель, строить планы. А потом раз – и убить. Ужас.
Помотал головой. Саша хмыкнула:
– Повезло, что для тебя это ужас! А то избавился бы от меня, вместо того чтобы выходки браслетов терпеть.
– О, против брака с тобой я ничего не имею, даже по-настоящему. Ты такая замечательная.
Саша засмеялась.
– Что? – не понял я.
Она только покачала головой. Хотел подробнее расспросить, но ощутил прилив магических сил. Все, я в зоне полноценной магической силы, можно применить родовое заклятие.
Может, это и не особо умно – магию между мирами применять, но интересно, да и позволять Саше носить вещи стыдно. К тому же она показала мне техническое волшебство своего мира, было бы неплохо продемонстрировать эффектные магические явления моего.
Я приложил пальцы к ободку браслета, в ответ он выплюнул в руку горошину.
До чего Лавентин отличается от земных мужчин! Наши, даже имея возможность развестись, от брака как от огня бегают, даже намек лишний боятся сделать, а Лавентин с ходу заявил, что не прочь жениться на мне по-настоящему. Я даже засмеялась.
А если бы я авантюристкой какой оказалась? Поймала бы его на слове, склонила к исполнению супружеского долга – и все, пожизненная связь непонятно с кем была бы гарантирована.
– Что? – Лавентин выглядел таким обиженным, что смеяться хотелось еще больше.
Он настолько милый, что, будь я авантюристкой, наверняка бы его пожалела.
Хотя нет. Сочла бы, что лучше я, чем Сабля с накладными волосами, и все равно захомутала, потому что такие мужчины редкость. У нас в мире точно.
Что-то изменилось в выражении его лица, в серо-зеленых глазах блеснули зеленоватые искорки.
– Сейчас все понесу, – радостно возгласил Лавентин и, подмигнув мне, что-то проглотил.
А потом…
Лавентин превратился в дерево.
Я, конечно, утрирую, совсем деревом он не стал, но из шеи и головы у него выросли тонкие гибкие ветки, а ноги покрылись сетью корней, усиливших их и приподнявших стопы, будто на платформе.
Росшие из Лавентина прутья двигались точно змеи. Они обхватили ручки пакетов и сумок, подтянули их к Лавентину, развесили над ним, и он зашагал дальше. Сумки покачивались, веточки двигались. Я стояла с открытым ртом.
Нет, к такому жизнь меня не подготовила. Вообще.
Обернувшись, Лавентин улыбнулся, но выражение моего лица его смутило, улыбка увяла, во взгляде появилась обеспокоенность. Надо было что-то сказать. Ну я и сказала:
– А ты говорил, превращаться неприятно.
– В это – приятно… Что-то не так?
Ну да, подумаешь, в дерево превратился, чтобы вещи донести. С кем не бывает.
Е-мое, в дерево!
Это просто какой-то невероятный мир.
Улыбнулась.
– Все просто замечательно.
– Тебе мой вид не нравится? – поник Лавентин.
– Нет, что ты. – Опасливо проскочив под пакетами, я подхватила его под руку. – Главное – функциональность.
– Все же не нравится.
– Просто слишком внезапно, – похлопала его по ладони. – В моем мире люди такого не умеют.
– Зато умеют другое. Мне очень понравились образовательные видеоролики. Это же здорово: не надо к профессору ехать, в институт поступать – можно смотреть, пока не научишься. А двигатели ваши – какое невероятное удобство, насколько вы ускорили путешествия, упростили. Здорово!
Бедняга Лавентин не знал, что такое борьба за парковочные места и пробки. Но развеивать благоприятное мнение о нашем мире не стала. Так и шла, держа его под руку, а над нами раскачивались пакеты.
– Ты говорил, твоя магия не атакующая, – заметила я. – Но в таком виде ты выглядишь очень воинственно.
– У деревянных щупалец слишком медленная реакция, чтобы они служили оружием. Они не отражают магию и легко рассекаются. Не говоря уже о том, что соединены с нервными окончаниями и каждое повреждение будет ощущаться весьма болезненно.
– Да, такими не повоюешь.
Хорошо шли. От Лавентина пахло смесью корицы и ванили – очень уютно, умиротворяюще, и захотелось положить голову ему на плечо, закрыть глаза, забыть обо всем.
– У меня мирная магия, – ласково согласился Лавентин. – А в этой форме ветки даже источают особые вещества, способствующие умиротворению. Этими ароматами бессонницу лечить можно.
