– Савва, – сурово кивнула я. – Давай дальше.
– Дальше ты видела: придурок ушел. А я в кафе, через сквер. Выхожу из сквера, рядом тачка тормозит. Я понять ничего не успела, а меня два бугая в машину затолкали, на заднее сиденье. Один со мной сидит, а второй за руль вернулся. И помчались куда-то. Я им: ребята, а у вас с башкой как? А они мне: помолчи, красотка. За красотку я им многое простила, но все равно до смерти перепугалась. Как жить на свете, если тебя хватают белым днем и везут черт знает куда?! А парень рядом и говорит: «Не волнуйся, Евочка…» «Я не Евочка, – отвечаю. – Я Олеся». Морда у него натурально вытянулась, он мобильный достал, меня сфоткал и кому-то отправил. Проверял, что ли? А когда ответ пришел, прям позеленел. И говорит дружку: «Это не она». Все, думаю, смерть моя пришла, наплюют на то, что красавица, и башку свернут в три счета. Эти двое переглядываются, а у меня мурашки по коже. «Давай в переулок», – говорит один другому, и мне мой мобильный сует. Он его сразу отобрал, как только я в их тачке оказалась. Я в полном обалдении, не знаю, что и думать. Если хотят голову оторвать, то возвращать мобильный как-то нелогично. С другой стороны, может, это хитрость. Короче, высадили и уехали. Я, когда вашу тачку увидела, подумала, вдруг вернулись.
– У них машина похожая?
– Да не знаю я. Джип. Черный вроде. А больше ничего не запомнила.
– Надо в полицию, – сказала я. Олеська тут же завопила:
– Нетушки! Они предупредили, чтобы помалкивала. И на хрена людей злить? В конце концов, ничего они мне не сделали. Напугали, понятное дело, но даже мобильный вернули.
– А если они опять появятся?
– Зачем? – нахмурилась Олеська.
– Ну… не знаю. Поди, разберись, что у них в голове.
– В полицию все равно на пойду. Пустое дело. Только последние нервы угроблю.
– Тогда тебе лучше пару дней где-нибудь переждать.
Я выразительно посмотрела на Савву, он закатил глаза и зашипел:
– Дом, конечно, большой, но не резиновый.
– Где переждать? – нахмурилась Олеська. – У тебя, что ли? Так ты сама в бегах… А к родителям я не пойду. Мне там два дня не выдержать. Братуха с семейством в отпуск приехали, считай, шесть человек в «двушке». Меня положат разве что на шифоньере. Плюс племянники, гарантированный вынос мозга. Зануда-братуха и его благоверная. «Олесенька, ты до сих пор одна? Пора о детках подумать…» Змея. А то я не знаю, о чем мне думать. Ой, а чего это я племянников вспомнила?
– У тебя стресс. Поехали к Савве, выпьем чаю, ты отдохнешь, успокоишься.
Первой, кого мы увидели, входя в дом, была Пелагея. В домашнем халатике, который едва прикрывал причинное место. Из глубокого декольте нахально вываливалась грудь.
– Нашего полку прибыло, – ядовито улыбнулась она. – Каким ветром вас надуло, милая?
– Это кто? – запаниковала Олеська.
– Это Саввина бабушка, – успокоила я. – Как все пожилые люди, любит поворчать. Но вообще-то добрая и чистая душа.
– Савва, – сказала Пелагея, ткнув в меня пальцем. – Эта девушка – твоя погибель.
– Да ладно, – не осталась в долгу я, – мы просто созданы друг для друга.
– Слышишь, как заговорила? – хмыкнула она, а Савва сказал:
– Проводи нового члена коммуны в кухню и напои чаем. Борщ, кстати, остался?
– На донышке. Максик ест за семерых, хотя йогам голодать положено. Но у него, видите ли, стресс.
– У меня тоже, – пролепетала Олеська.
– Ну, тогда пойдем, милая, борщ доедать.
Они удалились, Савва кивком указал на мастерскую.
– Есть идеи? – спросил он, когда мы устроились – я на стуле, а он на табуретке возле верстака.
– Откуда им взяться?
– Вы оставили номер мобильного в соцсетях. Хорошо хоть Олеськин, а не твой. По нему звонят, назначают встречу, хватают твою подругу, а потом отпускают. О чем это нам говорит?
– О чем? – спросила я, потому что мне это говорило лишь об одном: жизнь моя продолжает катиться по наклонной плоскости.
– Им нужна ты, – вздохнул Савва.
– Ясное дело, если он назвал Олеську Евой. Еще бы понять, кому я нужна, а главное, зачем.
– Если эти типы обратили внимание на объявление, значит, они знали, о чем идет речь.
– То есть они-то и пытались запихнуть меня в машину, – обрадовалась я, теперь стало понятно, куда клонит Савва.
– Тогда почему они сегодня перепутали тебя с подругой?
Я пожала плечами.
– Исполнители другие, а заказчик тот же, – не стал меня мучить вопросами Долгоруков.
– То есть действует целая банда?
– Похоже, что так.
– И на фиг я им сдалась? По-твоему, это те самые типы, что убили старика? И они уверены: портрет у меня? Ужас. Не просто ужас, а ужас-ужас! Они запугали Светлану Петровну, вломились к маме и дважды пытались похитить меня. Что делать?
– Убийцу искать, естественно! – разозлился Савва. – Или убийц.
– Подделку вроде бы заказал Олег, но он убит, а эти типы все еще за мной охотятся, значит, отправил их на охоту вовсе не Олег, а…
– Тот, кто от Олега избавился, да еще и попытался…
В этот момент дверь распахнулась, и в мастерскую влетела Пелагея.
– Савва, из Оленевки сторож звонил, говорит, в доме свет горит, а дверь никто не открывает.
– Твою мать! – выругался Долгоруков. – Поехали.
Пелагея метнулась к выходу, но в последний момент вспомнила, во что одета, чертыхнулась и бросилась в противоположном направлении.
– Возьми меня с собой, – попросила я, заподозрив, что ехать в неведомую Оленевку Савва намеревается вдвоем с Пелагеей.
– Зачем? – удивился он.
– Мне с тобой спокойнее.
– Здесь тебя точно никто не тронет.
– Допустим, но с тобой надежнее.
– Такое впечатление, что ты без меня уже жить не можешь, – проворчал он.
– Совершенно справедливо, не могу. Каждой девушке необходимо рядом надежное плечо, а уж когда за ней охотятся бандиты…
– Кстати, то, что они отпустили твою подругу, даже не попытавшись через нее добраться до тебя, довольно странно. Чего проще – позвонить тебе и сказать: давай к нам, милая, если подружку живой хочешь увидеть.
– Может, они боялись, что я прямиком в полицию отправлюсь, чтобы они подружку спасали, а вовсе не я?
В этот момент вернулась Пелагея, одетая в джинсы в обтяжку и футболку с пайетками. Выглядела испуганной, ее даже слегка потряхивало.
– Может, ты сама забыла свет выключить? – желая ее успокоить, спросил Савва.
