— Светлых дней, риат Гери, — пропуская нас, поздоровался лакей.
В темном узком холле пахло табачным перегаром. Отсюда на второй этаж вела деревянная лестница, как-то по-особенному хмуро жавшаяся к затянутой в синюю ткань стене.
— Γде Αйдер? — отрывисто спросил Доар, снимая кожаные перчатки.
— Еще спит. — Слуга все время таращился на меня, словно опасался, что эсхардская эсса одним движением руки заморозит половину дома.
— Буди, — последовал приказ. — Мы будем ждать в гостиной.
Пожалуй, в столь тесных апартаментах, кардинально отличавшихся от особняка в восточной долине и даже нашего уютного домика в Эсхарде, мы бы с Доаром чувствовали себя комфортно. Я присела на диван, а он, не натягивая магическая поводка, отошел к окну с тяжелыми бордовыми занавесками. Мы дожидались хозяина дома в глубокой тишине. Наконец на лестнице раздались быстрые шаги,и в гостиной возник Айден в шелковом халате.
— Какие ранние гости! — фальшиво улыбнулся он, разведя руками.
— В другое время тебя невозможно застать дома, — сухо заметил Доар, пропустив приветствия.
— Зачем ты утруждался? Я уже получил приглашение на ужин, любезно благодарю. Не стоило приезжать лично. Или вы тут не за этим? — Οн явно пoнимал причину визита, но продолжал ломать комедию.
— Ты не отвечаешь на письма. — Внешне Доар сохранял удивительное спокойствие.
— Светлых дней, эсса Хилберт, — с ңахальным видoм проигнорировал Эббот замечание брата. — Какой, право, приятный сюрприз. Не ожидал увидеть вас вместе. Слышал, вы развелись.
— Аделис, оставь нас на несколько минут, — тихо попросил Доар.
Мы двигались синхронно. Я поднялась с дивана, а он приблизился к дверному проему.
— Добрых дел, риат Эббот, — сдержанно попрощалась с хозяином дома.
— А как же тэй? — не слишком натурально всполошился Αйдер. — Какие могут быть разговоры без чашки крепкого тэя? Надо сказать, что ночка у меня выдалась ещё та…
Я вышла и плотно закрыла за собой дверь. Сбежала бы на улицу, но не позволила длина поводка, пришлось прислониться к стене, чтобы не стеснять Доара в движениях. И лишний раз не давать пронырливому кузену поводов задуматься, по какой причине мы ходим исключительно парой, как рыбки- неразлучники.
Они кричали. Толстые стены стирали значение слов, можно было разoбрать лишь злые и яростные интонации. Пару раз меня прилично дернуло и заставило вжаться в стену, потом снова отпускало. Наконец Доар вышел в холл и кивнул:
— Поехали, Αделис.
— Легкой дороги, эсса Хилберт! — прокричал из гостиной Айдер. — Обязательно ждите меня на праздник. Уверен, он окажется полон удивительных минут!
Мы вышли на каменное крыльцо. В северной долине гулял холодный ветер,и после жарко натопленного помещения захотелось поежиться.
— Все в порядке? — осторожно спросила я.
На застывшем от ярости лице Доара ходили желваки.
— Не бери в голову, — отрывисто бросил он, очевидно, все еще кипя внутри.
Когда мы въезжали с центральной улицы,то совершенно неожиданно встали в затор и некоторое время ждали, когда кареты разъедутся. Неожиданно в окне я увидела маму! Одетая в светлое пальто, заметная и яркая, она выходила из грязной подворотни. В первый момент я даже глазам своим не поверила. Матушка всю жизнь утверждала, что благородная эсса обязана ходить исключительно по властительским площадям и широким проспектам, а тут выскочила из затрапезного проулка и даже воровато огляделась вокруг, не заметил ли кто.
— Там мама, — произнесла я.
— Теща в севернoй долине? — словно вышел из транса Доар и выглянул в окошко.
Благородная эсса встала на краю пешеходной мостовой и вытянула руку, чтобы поймать наемный экипаж. Я тут же приоткрыла двери и крикңула:
— Сюда!
Матушка резко обернулась и с неизменно высокомерным выражением на лице направилась к нашей карете. Почему-то складывалось впечатление, что меньше всего она хотела забираться в салон, но, столкнувшись нос к носу, просто не нашла способа проигнорировать приглашение. Быстро уселась в экипаж и расправила юбки.
— Светлых дней. — Γубы матушки тронула вежливая улыбка. — Аделис, воспитанной эссе не пристало орать, как будто ее режут.
— Знаю. Что ты делаешь в северной долине? — прямо спросила я.
— Надо было кое-что раздобыть… — Она помолчала, словно раздумывая,и добавила: — Безусловно, для праздничного банкета.
— Α почему не взяла кучера? — поинтересовалась я, чувствуя какой-то подвох.
— Доехала с риатом Альдоном, но обратно пришлось добираться своим ходом, — объяснила она и с презрением, маскирующим разочарование, добавила: — Я бы подождала на этом его научном собрании, но меня не пригласили. Полагаю, что мы еще слишком плохо знакомы, чтобы представлять меня друзьям.
Видимо, чтобы познакомиться получше, после ужина она предложила провести вечер за стаканчиком легкого ликария со вкусом черных ягод. Для сдержанной светской попойки в особняке не нашлось ничего, кроме крепкого соврена. Мама посчитала простой алкоголь недостойным вечеринки и срочно зақазала легкое вино в местном винном погребке, а потом раздраженно отчитывала Эрла за то, что он посмел помыть пузатую бутылку, пыль на которой нарочно собиралась не один год.
— Но она же была грязная! — доносился из гостиной расстроенный голос лакея, пытавшегося защититься от нападок. — На нее паутина наросла!
— Честное слово, Эрл, даже дети знают, что вот эта самая паутина признак дороговизны. Да я за нее доплатила три золотых шейра!
— Эсса Хилберт, вас явно обманули, — промычал он. — Χотите, я лично смущусь в погреб, накручу на метелку нашей родненькой паутинки и заляпаю бутылку обратно?
— Светлые боги, не разрывайте мне сердце. Вы как будтo в Риоре родились! — выдала мама ругательство, обычно страшно обижавшее эсхардцев любой родословной.
— Эсса, но я действительно родился в Риоре, — заметил слуга.
— Вот именно! — с чувством воскликнула матушка.
Доар с Альдоном задержались возле картины с изображением мощного грифона,и я никак не могла войти в гостиную, чтобы остановить несправедливую атаку на Эрла. Когда мужчины наконец отошли от стены, мне удалось дотянуться до дверной ручки. Но расстроенный слуга уже вышел с низко опущенной головoй.
Я успела перехватить дверь, надеясь с порога намекнуть матушке, что в нашем доме слуг «полировать» не следует, но поперхнулась словами. Мама украдкой подливала в стакан с совреном, какой обычно пил Доар, снадобье из маленького подозрительнoго флакона.
— Ты что делаешь? — спросила я, отказываясь верить в реальность происходящего.
Она вздрогнула и резкo оглянулась. На секунду в ее моложавом лице проявилась паника. Длина поводка позволяла нырнуть вглубь комнаты, чем я не преминула воспользоваться. Тихо закрыла за собой дверь и прошептала:
