Книга Казнь, страница 37. Автор книги Марина и Сергей Дяченко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Казнь»

Cтраница 37

Семироль усмехнулся. Ирена поняла, что выглядит глупо – но поделать уже ничего не могла.

– И в чью же пользу завершился процесс? – с интересом осведомился Ник.

Семироль переключил станцию. Голос разведенной певички сменился чувственным баритоном, поющим, по счастью, без слов.

– В мою пользу… Потому что мне заплатили тройную ставку. А так… и она, и муж проиграли. Вот, Ирена понимает, о чем я говорю… Вы ведь разошлись в свое время с Анджеем, Ирена?

Она притворилась равнодушной. Другое дело, что перед Семиролем притворяться бесполезно…

– Ян, – услышала она собственный голос, – вы предпочитаете гражданские дела или уголовные?

– Я специалист широкого диапазона, – серьезно отозвался Семироль.

– А вам случалось… уберечь от приговора настоящего преступника? Убийцу? Про которого вы знали, что он виновен?

– Да, – сказал Семироль после паузы. – Случалось.

Ник шумно вздохнул:

– Ян, я изо всех сил пытаюсь создать романтический образ благородного адвоката… Откровенность прекрасна, но ведь Ирена может неправильно понять…

– Ирена правильно поймет, – Семироль встал. – Я профессиональный лгун, но с Иреной стараюсь быть откровенным. Верите вы или нет, но я не привык видеть в людях только лишь ходячие резервуары красной жидкости… И оставьте в покое свою артерию. Вашей шее ничего не угрожает.

Зато угрожает кое-чему другому, хотела сказать Ирена.

Но покуда эта фраза пришла ей в голову, Семироль уже ушел – оставив догорающий камин, поющую магнитолу и укоризненно вздыхающего Ника.

* * *

…В то лето у нее все получалось.

Недоумевающе переглядывались экзаменаторы; студентка Хмель, прежде успевающая, теперь не знала толком ни одного билета – и это не мешало ей отвечать так легко и убедительно, что в зачетку падали одна за другой полновесные четверки. Завистливо вздыхали подруги; даже расхожая шуточка «А что вы думаете о смертной казни?» уже не задевала Ирену и не заставляла краснеть. Ее непредсказуемый мужчина, лучший из мужей, теперь принадлежал ей безраздельно.

То лето, уж если хорошенько вспомнить, было холодным, сереньким и слякотным. Спасаясь от мира и стремясь уединиться, новобрачные поставили палатку на берегу безлюдного озера; почему же в Ирениной памяти то лето навсегда осталось солнечным? Исступленно верещали кузнечики, покачивались белые метелки трав; что за экзотика была в головастиках на отмели, в меленьких карасях, которых Анджей таскал «на рекорд», по хронометру?

Однажды вечером на их палатку набрели местные любители приключений – охотники за влюбленными парочками. То был воплощенный кошмар туристов, предпочитающих селиться шумными лагерями, лишь бы не подвергаться опасности вот так, среди ночи, обнаружить у своего костра десяток ухмыляющихся харь… Каким внезапным и холодным был ее страх, и как Анджей, не переставая улыбаться, не меняя даже позы, вытащил из-под мышки маленький черный пистолет и сразу же, без предупреждения, пальнул в воздух, и как трещали ветки на пути разбегающихся парней… И как сразу же после этого он властно потащил ее в палатку, а она, все еще вздрагивая, умоляла подождать, переждать, перебраться подальше к людям…

И как она перестала бояться. Сразу и навсегда. И что за празднество они устроили на рассвете – с купанием в теплой, подернутой паром воде, с первобытным визгом и брызгами, и опять же с любовью – в песке, на отмели, то-то удивлялись головастики…

Много позже она сообразила, что, оказывается, каждый вечер у костра и каждую ночь в палатке Анджей держал под боком заряженный пистолет. Ловко скрывая эту бытовую подробность от юной счастливой жены.

А ведь если она не была счастлива тем летом – то что же такое счастье?..

* * *

– …Нравится, да? Вот так – нравится? Любишь? Иди сюда, моя хорошая… Вот так. Во-о-от…

Ирена осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Невысокая женщина в черной брезентовой куртке любезничала с большой упитанной коровой – чесала за ухом, оглаживала странно чистые коровьи бока, чуть не целовалась; потом, ногой пододвинув пустой подойник, села на скамеечку и, бормоча что-то неопределенно-ласковое, принялась доить. В глубине хлева двигала челюстями еще одна корова, поменьше, черная. Из клеток смотрели красными глазами кролики. В загородке возилась еще какая-то живность – для того чтобы разглядеть ее, Ирене требовалось подойти поближе, а она не решалась прервать священный процесс дойки.

– Да чего там, заходите, что ж в дверях-то стоять… И прикройте за собой, а то ветром тянет…

Женщина приветливо улыбалась. Ирена поняла, что ошиблась, определяя ее возраст – скотнице было не за тридцать, а чуть больше двадцати. Брезентовая куртка странно контрастировала с умело подведенными глазами и губами; горло женщины закрывал теплый шарф.

– Я Эльза, – она улыбнулась снова. – Это Снежка, это Рыжка… Все спрашивают – почему Рыжка, она же черная? А я говорю – так и у Яна не семь ролей, а только две…

Доярка рассмеялась, локтем поправила выбившуюся из-под платка светлую прядь; до Ирены не сразу дошел ее каламбур. «Семироль – семь ролей»…

«Добрейшая Эльза, в прошлом проститутка, а теперь заботливая скотница… Искренне любит животных. И мужчин, надо сказать, любит всех без исключения»…

Ирена вспомнила Ника – с раздражением. Почему-то именно здесь, в обществе Снежки и Рыжки, его цинизм показался особенно скверным.

– Никто не знает, сколько ролей на самом деле у Яна, – сказала она медленно. – Не одна – это точно… Меня зовут Ирена Хмель, я…

– Знаю, – Эльза охотно закивала. – Вас неправильно засудили, Трош рассказывал… А я – это чтобы никаких сплетен не было – клиента прирезала за одну вещь. Не знала, как убивать-то, просто сдуру ножницами в живот… Но это давно было, так что вы так не глядите. Скотина он был, покойник, хотя, если вдуматься, если бы не он – до сих пор бы в… этом самом сидела. Под сутенеров бесплатно, прочих – по десять за ночь… Это я все сразу рассказываю, потому что Ник наверняка проболтается. У него язык, что флюгер – туда-сюда, и не скрипит…

Ирена удивилась Эльзиной манере выражаться. Каламбур соседствовал с просторечием, а вульгарные обороты – со странной деликатностью. Могла бы, кажется, выругаться – ан нет, постеснялась…

Ей отчего-то привиделся Ник, сидящий вот тут же в сарае и развлекающий скотницу анекдотами из светской жизни гинекологов.

Эльза тем временем улыбнулась, и Ирене показалось теперь, что ей не больше девятнадцати. Девчонка…

– И сколько… вы здесь?

– В смысле, сколько времени? Да вроде лет пять… Точно, почти пять лет. Рыжке вот три года, а Снежке – четыре… Тихо, Снежечка, тихо, привыкай, эта тетя теперь своя… Да. А еще были Синька и Барсик, и пришлось по старости прирезать, так я всякий раз неделю рыдмя рыдала, Ян даже злился, вот успокою, говорит, тебя, чтобы водички на слезы не осталось… Бычка купить обещал… Тихо, Рыжечка, сейчас за тебя возьмемся, потерпи…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация