— Какие еще обстоятельства? — Серафина чувствовала, что Ровена знает гораздо больше того, что сказала, но не могла сейчас на этом сосредоточиться. Все ее мысли были о той ночи на лоджии. — Плащ был весь изорван, — проговорила она, пытаясь осмыслить увиденное.
— Тебя разделили, — сообщила Ровена.
Серафина и сама уже все поняла. Она только что видела, как произошло разделение, ощутила его. Но когда Ровена произнесла это вслух, ее передернуло. Страшно было думать о том, что ее душа, ее сердце отделены от тела. Что теперь она разрезана на три части.
— И как мне это исправить? — спросила Серафина. — Как вернуть все обратно?
— Никак, — покачала головой Ровена. — Ты теперь дух, бесплотный и безобидный, как муха. Скоро ты начнешь таять, если уже не начала. Ты не можешь существовать в этом мире, и ты исчезнешь. «Все мы возвратимся в прах, из которого взяты. Прах ты и в прах возвратишься».
Девочка бросила на ведьму удивленный взгляд: она вспомнила те же слова, что и Серафина, когда заходила в комнату Эсси.
— Так вот почему ты решила показать мне видение…
— Я же не дурочка, кошка. Мне слишком хорошо знакомы твои когти.
Глава 24
Возвращаясь через лес в Билтмор, Серафина думала об одном: она должна помочь Брэдену, прежде чем окончательно растает. Неизвестно, до какой степени черный плащ втянул его в свою орбиту, но она обязана спасти друга, и не важно, что уже не может спасти себя. Все эти ураганы, черные дыры и когтистые чудовища не случайно надвигались именно на Билтмор. Ими повелевала некая сила, настолько могучая, что даже Ровена скрывалась от нее. Где же обитала эта сила? В лесу или в самом Билтморе? А может, это Брэден использовал таким образом черный плащ?
Когда Серафина подошла к поместью, деревья яростно раскачивались от ветра. Девочка сразу ощутила необыкновенную легкость, ноги так и отрывались от земли. Казалось, стоит ей вскинуть руки, и она тут же взмоет вверх и унесется с первым же дуновением. У Серафины сразу возникло желание проверить свои новые возможности, но она побоялась, что не справится с ураганом и уже не сможет от него отделиться.
Проскользнув в небольшое отверстие в фундаменте дома, Серафина пробралась внутрь.
Папаша работал над очередным приспособлением для летнего бала, состоящим из множества медных катушек, проводов и стеклянных лампочек. Серафине очень хотелось посмотреть, что он делает, и просто побыть рядом с ним, но она знала, что нельзя.
А вечером мистер и миссис Вандербильт вместе со всеми гостями собрались на ужин в Банкетном зале. Каждый день прибывали все новые приглашенные, и сегодня за длинный дубовый стол село шестьдесят человек. На огромный обеденный стол выставили лучший фарфоровый сервиз с монограммой Билтмора и серебряные подсвечники.
Серафина внимательно осмотрела зал. Рядом с мистером Вандербильтом пустовал стул, и Брэдена нигде не было видно. Что же с ним стало после того, как он надел черный плащ?
Брэден появился лишь перед самым началом ужина. Он по-прежнему сильно хромал и не мог как следует наступать на ногу в металлическом каркасе, но выглядел посвежевшим и чистым и был одет в нарядный костюм.
Девочка пытливо вглядывалась в лицо друга, желая понять, о чем он думает и что чувствует в этот момент. Но по лицу Брэдена ничего нельзя было прочитать. Какая тайная работа шла у него в голове? Может, он обратился к черному плащу от отчаяния?
Гидеан приплелся вместе с хозяином, но не рядом, а немного позади. Когда Брэден уселся за стол возле дяди, пес ушел в самый дальний угол комнаты, где мальчик не мог его видеть, и растянулся там, положив голову на лапы.
Наверное, Брэден спрятал плащ где-то в доме или снова в трубе под прудом — Серафина не знала, где именно. Сейчас он спокойно беседовал с соседями по столу, и девочке вспомнилось, как несколько месяцев назад в этом самом зале она точно так же следила за мистером Торном, который мило общался с гостями и их детьми.
Во взгляде Брэдена она читала какое-то непонятное чувство — не только печаль и отстраненность, но и что-то вроде ожидания. Словно он терпеливо ждал, когда же все это закончится и можно будет заняться действительно важным делом. Только теперь Серафина не знала, что же для него действительно важно? Черный плащ? Возможность надевать его каждую ночь, ощущать его темную силу?
Серафина наблюдала за Брэденом весь вечер. Не облезает ли кожа у него с рук, как было у мистера Торна? Не смотрит ли он на окружающих детей слишком пристально и заинтересованно?
«Сопротивляйся, Брэден», — мысленно внушала она другу.
Она искала в нем признаки хорошего и плохого, лжи и правды и все никак не могла определить, что же преобладает. Внешне Брэден держался как обычно, но, может быть, он лишь притворялся? Только прикидывался собой прежним, подобно странному рогатому жуку, который носит панцирь другого жука, чтобы никто его не увидел.
Но тут она заметила очень важную деталь.
Думая, что за ним никто не следит, Брэден опустил руку под стол и легонько постучал по ножке стула. Гидеан, лежавший в углу, сел и с интересом склонил голову набок. Брэден снова постучал. Пес вскочил, быстро подбежал к столу и юркнул под скатерть, а затем ткнулся носом в руку хозяина, давая знать, что он здесь.
Все так же незаметно Брэден смахнул еду с тарелки и сунул под стол Гидеану. Удивленный доберман мгновенно все проглотил и с надеждой уставился на хозяина.
Серафина улыбнулась. Что-то изменилось в Брэдене. Неизвестно, примкнул ли он к силам зла после того, как надел плащ, до какой степени он мог сдерживать злую волю плаща, но впервые за долгое время Брэден стал похож на того мальчика, которого знала Серафина, — того, который вечно кормил пса со своей тарелки и был готов по первому зову прийти на помощь друзьям. И эти изменения уж точно произошли без помощи черного плаща. Значит, где-то в глубине души Брэден оставался прежним, тем самым, которого она так любила.
Едва ужин закончился, мальчик с извинением встал из-за стола и пожелал всем спокойной ночи. Ему пожелали того же.
Серафина, вслед за ним покинувшая Банкетный зал и обогнувшая Зимний сад, была рада, что Гидеан идет рядом с хозяином. Но тут Брэден выпустил пса через боковую дверцу во двор и дальше пошел по дому один.
— Странно, — пробормотала Серафина, вместе с другом поднимаясь по ступеням главной лестницы на второй этаж.
Брэден зашел в свою комнату, и Серафина решила, что он ляжет спать. Но мальчик, встав на коленки, вытащил из-под кровати охапку уличной одежды. Эти вещи были сухие, значит, за черным плащом он ходил в чем-то другом. Но рубашка, и штаны, и сапоги были перепачканы грязью. Это говорило о том, он их уже надевал и после не почистил.
Брэден спешно переоделся и достал из-под кровати веревку.
— Ну вот, начинается, — проговорила Серафина, когда он полез в окно. Она следом за ним спустилась по веревке на террасу. — Опять за черным плащом?
