В этот момент девочка вдруг заметила два ярких желтых глаза, наблюдающих за ними из темноты. Черная шерсть был практически не видна, зато Серафина различила морду большой кошки и очертания ушей. Пантера подползла совсем близко и тихо улеглась, глядя на нее и на Брэдена.
Серафина осторожно придвинулась и тоже легла на землю рядом с другом. Растянувшись на спине, она, как и мальчик, подняла глаза к ночному небу. Теперь они вместе смотрели на звезды так же, как делали это раньше на крыше Билтморского особняка. Казалось, это было так давно и почти как во сне, хотя происходило в самой настоящей реальности. И сейчас все тоже было по-настоящему, на самом деле.
Лежа бок о бок, друзья любовались хрустальным черным куполом ночного неба. Ночь была удивительно ясной. Над их головами были разбросаны сотни светящихся точек, скопления множества звезд. Царственно сверкали Сатурн, Марс и Юпитер, и через все сияющие небеса протянулась широкая светлая полоса Млечного Пути.
Они смотрели, как звезды и планеты медленно скользят над их головами, отмеряя время точно и незаметно, словно огромные, всегда исправные небесные часы, по которым можно сверять время своей жизни. Небесные часы показывали, что мир вокруг постоянно меняется, но здесь, в самом его центре, где лежали Серафина и Брэден, все всегда будет неизменно.
Впервые за последние дни Брэдена не удручало присутствие духа Серафины. Сейчас, когда с одной стороны от него находилась ее душа, с другой — тело, а пантера расположилась неподалеку, все снова было хорошо. Именно разделение всех трех доставляло ему такую мучительную боль. Но сейчас он был спокоен.
Брэден умиротворенно заснул. Серафина незаметно для себя тоже провалилась в сон. На этот раз ей снился не кошмар, а что-то очень приятное. Она была легчайшим дуновением воздуха — невидимым и невесомым, сплошным движением. Она переносилась с места на место, из леса — домой, с гор — в поля. Она летала, кружилась, вилась подобно мелодии, которую издалека приносит ветер.
Наконец-то они с Брэденом снова были вместе, в мире и согласии.
Глава 27
Серафина проснулась все на той же поляне Ангела. Брэден и Гидеан стояли рядом. Девочка поспешно вскочила, чтобы узнать, что происходит.
— Зачем ты это сделал? — требовательно спросил мужской голос.
Серафина завертела головой.
— Я не собирался никому вредить, — ответил Брэден. — Клянусь. И ничего плохого не произошло.
— С этой вещью всегда что-нибудь да происходит, — отрезал Вайса, выходя из леса.
Его длинные темные волосы свисали до плеч, смуглая кожа блестела в утреннем свете. На нем были только штаны, верхняя часть тела обнажена, лицо и руки украшал традиционный орнамент его племени.
— Что с тобой произошло? Зачем ты надел плащ?
— Извини, — ответил Брэден, качая головой, — я…
— В чем дело? — сурово продолжал Вайса, — что случилось?
— Мои дядя с тетей устроили праздник в розовом саду и пригласили множество гостей…
— О да, это отличный повод. Богатый выбор жертв, — ехидно заметил Вайса.
— Нет! — возразил Брэден. — Я сидел на скамье на библиотечной террасе вдали от всех. А потом меня охватило странное чувство.
— Что ты имеешь в виду? — сузил глаза Вайса.
— Сам не знаю, что это было, — сказал Брэден. — Ужасная тоска и боль… Как будто все повторилось снова, как будто она рядом со мной и ей нужна помощь, а я ничем не могу ей помочь. Мне казалось, что стоит протянуть руку, и я коснусь ее. Но прикоснуться было не к кому, и меня охватило чувство такой безнадежности, как будто уже никогда ничто не будет хорошо. Тогда я подумал, что, может быть, смогу отыскать ее и помочь, если надену плащ. Не было сил сидеть сложа руки. Я должен был сделать хоть что-то.
— Но только не это! — воскликнул Вайса. — Больше никогда не надевай его. Это слишком опасно, особенно сейчас.
— Ни за что не надену, можешь мне поверить, — сказал Брэден. — Это было отвратительно. Я должен найти другой способ, свой собственный.
Вайса понимающе кивнул.
— Ты напугал меня, друг, — сказал он, подходя к Брэдену.
Мальчики по-приятельски пожали друг другу руки, как будто делали это не в первый раз, а потом быстро обнялись.
Серафина очень обрадовалась Вайсе, но ее удивили дружеские отношения между Вайсой и Брэденом. Они познакомились во время сражения с Юрайей и Ровеной, но так и не сблизились тогда. И было немного странно видеть, что ее друзья подружились между собой, когда ее не стало рядом.
Они были такие разные. Вайса — выше Брэдена, физически сильнее, с мускулистыми руками и ногами. Он всегда был человеком действия, резким и жестким. Брэден рядом с ним казался моложе; светловолосый, с тонкими чертами лица. Спокойный, вежливый, хорошо одетый мальчик из приличного дома. И рядом с ним — собака.
Вайса оглянулся на могилу. По его хмурому взгляду Серафина поняла: ему не нравится то, что сделали Брэден с Гидеаном:
— Сначала ты надел плащ, потом вот это…
— Я не понимаю, что делать дальше, Вайса, — сказал Брэден. — Чего мы ждем? Что должно случиться?
Но Вайса не ответил.
— Это все, что от нее осталось, — уныло произнес Брэден, указывая на тело в гробу.
— Ты знаешь, что это не так, — проговорил Вайса, упрямо стискивая челюсти.
— Но она лежит здесь с той ночи на лоджии. Сколько это может продолжаться?
— Это только ее человеческая оболочка, — возразил Вайса. — Пока Ангел ее охраняет, у нас остается надежда.
— Надежда на что? Где ее другие части? Куда она ушла?
— Вообще-то я здесь! — сообщила Серафина.
— Я видел ее, — сказал Вайса.
— Что? — Серафина изумленно вытаращила глаза на Вайсу. — Ты меня видел? Что ты несешь? Ничего ты меня не видел!
— Иногда она бродит здесь, возле могилы… — продолжил Вайса.
— Да, я здесь! Прямо сейчас!
— А она узнает тебя? — заинтересовался Брэден.
— Честно говоря, не знаю, — грустно ответил Вайса. — Она такая же дикая, как этот лес. Последний раз я хотел ее догнать, но она напала на меня.
Серафина нахмурилась. Они говорили не про душу, а про пантеру.
Брэден огорченно покачал головой:
— Я тоже вижу ее издали, но она не подходит ко мне…
— Ее цо-и расколото, — подтвердил Вайса.
— Я не понимаю, что это значит, — сказал Брэден.
— Ее тройка, троица, разорвана на три части, — как мог, попытался объяснить Вайса. — Ее а-да-нв-до пропала.
— Что означает это слово?
— Ее сердце, ее душа, — перевел Вайса.
Брэден снова покачал головой, не отрывая взгляда от тела Серафины:
