Жидкое пламя опалило обнаженную кожу девушки, и она громко закричала. Вокруг нее все вспыхнуло.
Серафина кинулась на помощь, петляя между очагами пламени, упала на колени возле девушки, корчившейся от боли. Не зная, как еще ей помочь, девочка зажмурилась и позволила части себя уйти глубоко в почву, к подземным источникам. Сосредоточившись и подняв руки, она принялась силой воли вытягивать воду на поверхность сквозь слои почвы и пористого мха и затапливать землю вокруг себя и Ровены. Поднявшаяся вода потушила огонь и залила тело Ровены, смывая с него пылающую сажу, а затем снова ушла в почву.
Пораженная собственными успехами, Серафина рухнула без сил рядом с Ровеной. Некоторое время обе лежали среди опаленных, мокрых веток и обломков стволов и медленно приходили в себя. Враг исчез, и огонь потух.
Наконец Ровена открыла глаза. Она медленно выползла из деревянного крошева и поднялась на ноги. Было видно, что ведьма передвигается с большим трудом. Ураган сорвал плащ с ее окровавленного, перепачканного тела. Она была сильно изранена и обожжена, но осталась жива.
Ровена с горечью оглядела развалины на месте своего жилья, потом глубоко вздохнула и взяла себя в руки. Войдя в полуразрушенную лачугу, она нашла какой-то сосуд, открыла его и, стиснув зубы, морщась от боли, принялась втирать в обожженные руки и ноги вязкую серую грязь.
Ровена не сказала Серафине ни слова, но, кажется, она понимала, что девочка спасла ей жизнь или, по крайней мере, избавила от еще больших страданий.
Еще миг, и ведьма уже схватила свою сумку и принялась перебирать многочисленные флаконы, пузырьки и прочие предметы своего темного искусства.
Серафина следила за ней, затаив дыхание. Ровена не оплакивала раны и потери, не жалела себя. Она была полна энергии и решимости бороться за собственную жизнь.
Когда Серафина решила, что ее уже ничем не удивить, Ровена прижала ладони к макушке, а потом медленно провела руками вниз по волосам, отчего те из рыжих стали черными. Затем она дотронулась двумя пальцами каждой ладони до лица под глазами, прижала их к щекам и провела вниз, меняя контуры лица. После этого Ровена скинула обувь и вжала руками мизинцы на ногах с такой силой, что они вовсе пропали. В конце она коснулась подушечками указательных пальцев глаз, и те обрели янтарный цвет.
Серафина не верила своим глазам. Шаг за шагом Ровена превращала себя в другого человека. В кого-то, кто был похож на нее, Серафину! Девочка словно в зеркало смотрелась, только отражение было гораздо красивее и эффектнее, чем она.
— Погоди, Ровена, — проговорила Серафина, — я не понимаю. Что ты делаешь?
— Ты сама слышала, — ответила та. — Я хочу поскорее покончить с этим.
— Но кто это был? — спросила Серафина. — Кто на тебя напал?
Ровена завернулась в свой рваный плащ и быстрым шагом направилась в лес по той же тропинке, по которой пришла Серафина.
— Постой, погоди, куда ты идешь? — с тревогой спрашивала Серафина. — Пожалуйста, объясни, куда ты идешь?
— Отвяжись, кошка, я спешу на летний бал, — сказала Ровена.
Глава 30
Серафина мчалась через лес вслед за Ровеной, понимая, что Брэдену грозит смертельная опасность. В этот утренний час густой туман лежал в горных долинах, затягивал вершины гор, расползался белыми призраками между деревьев, заслоняя тропу, по которой шла Ровена. Неизвестно, был ли это настоящий туман или колдовское марево, вызванное ведьмой, но Серафина все-таки потеряла ее из виду.
Осматриваясь в поисках Ровены, девочка ощутила прохладную влагу на своей коже и вдруг поняла, что, постояв вот так еще несколько минут, сольется с туманными испарениями независимо от своего желания. Прах к праху, а туман к туману.
За это время Серафина научилась чуть-чуть двигать предметы, сумела побыть водой в ручье, но чем чаще она соприкасалась с первоначальными частицами, тем легче становилась ими. Сердце девочки болезненно ныло при мысли, что придется покинуть всех, кого она любит, но, похоже, тут она ничего не могла изменить. Как выразилась Ровена, ей осталось еще чуть-чуть. Судя по ощущениям, у нее в запасе была еще одна ночь, ну, в крайнем случае две, до того, как она совсем исчезнет.
«Все умирают, — сказала себе Серафина, пытаясь быть смелой. — Но сначала я должна помочь людям, которых люблю».
Но как? Вот в чем вопрос.
На Ровену напало могущественное существо, способное вызывать ураганы, швырять огненные шары и испепелять на месте. Оно требовало, чтобы Ровена добыла черный плащ. Это означало, что Брэден и Вайса, прячущие плащ, затеяли опасную игру. Но, может быть, только благодаря этому они и были до сих пор живы.
Весь день Серафина разыскивала ведьму по следам или каким-либо другим приметам, но ведьма как в воду канула. В конце концов, охваченная недобрым предчувствием, девочка вернулась в Билтмор. Летний бал должен был вот-вот начаться.
Серафина вышла из леса возле статуи богини охоты Дианы, стоящей на холме, с которого открывался самый эффектный вид на Билтморский особняк. Широкая полоса зеленой травы сбегала вниз с пологого холма к самой эспланаде — обширной площади, покрытой газоном и ограниченной с двух сторон подъездными дорогами, ведущими к дому. Билтморский особняк высился подобно замку с резными стенами из известняка, статуями и горгульями, острыми башенками и покатыми крышами. А на заднем плане, вдали, раскинулись горы.
Когда-то Серафина уже стояла здесь в изумительном красно-черном платье, а рядом с ней были Брэден и Гидеан. Они втроем любовались домом. Но сегодня вечером все было не так.
Она стояла одна, облитая лунным светом, в изорванном, окровавленном, испачканном землей платье, в котором Брэден ее похоронил.
Дрожащие факелы освещали центральную подъездную аллею, ведущую к парадному входу. Дом сверкал огнями. Сияли чуть скошенные огромные окна, расположенные вдоль главной лестницы. Играли всеми гранями стеклянные стены и купол Зимнего сада, которые отлично были видны снаружи, хотя располагались по центру бального зала. Трудно сказать, как, но, скорее всего, именно там Ровена попытается заманить Брэдена в свои сети.
Через главные ворота тянулась бесконечная цепь запряженных экипажей. Дорога, ведущая в поместье, размокла, ее частично затопило, но мосты все еще держались, и гостям все же удалось пробиться в Билтмор. Они двигались беспрерывной чередой до самых парадных дверей, у которых гостей встречали два рослых, похожих друг на друга лакея в черно-белых ливреях.
Внимательно оглядываясь по сторонам, Серафина тихо спустилась с холма и приблизилась к экипажам.
— Потрясающе! — воскликнула важная дама, открывая окно, чтобы лучше видеть особняк, и обращаясь к своему супругу.
— Посмотри, мама, как в сказке! — сказала девушка в соседнем экипаже своей матери.
— Ага, в страшной сказке, — пробурчала Серафина себе под нос.
