Большинство экипажей было запряжено парой лошадей, и только у самых богатых господ экипаж везли четверки. Но неожиданно Серафина заметила, что у одного экипажа лошадей нет вовсе. Выглядел этот экипаж почти так же, как остальные, — с четырьмя колесами, лакированными деревянными боками и четырьмя пассажирами на мягких кожаных сиденьях, но двигался он сам по себе, с помощью собственной магии. Серафина торопливо огляделась в поисках ведьмы, которая должна была заколдовать экипаж, но Ровены нигде не было видно.
Экипаж без колес странно урчал и пыхтел, а мужчина на переднем сиденье нацепил на себя забавную шапку и большие круглые очки. Только тут до Серафины начало доходить, что черное колдовство вообще ни при чем, это просто очередной новомодный механизм.
Папаша постоянно твердил Серафине, что времена меняются, что по всей стране мужчины и женщины делают изобретения, которые изменят весь мир. Девочка никогда не понимала до конца, что он имеет в виду. Но, может быть, он говорил как раз о таких вот механизмах? Серафине ужасно захотелось, чтобы папаша сейчас вместе с ней рассматривал удивительный экипаж и заодно объяснял, что это такое.
Продолжая искать глазами Ровену, Серафина проскользнула мимо экипажей, четырехногих скакунов, кучеров в высоких шляпах и блистательных дам. Она взбежала по ступеням дома и спряталась за хранителями — мраморными статуями львов, которые, как ей всегда казалось, защищали Билтмор от злых духов. А сегодня духом была сама Серафина — загадочное привидение, прокравшееся в дом под покровом ночи.
Стоило очередному экипажу подъехать к парадному входу, как лакей мгновенно опускал ступеньки экипажа и распахивал дверцу. Первым выходил джентльмен и предлагал руку даме. Она выбиралась, поддерживая свободной рукой пышную юбку и осторожно ставя ноги в сверкающих туфельках на металлические ступеньки. Выйдя из экипажа, дама брала под руку джентльмена, и они вместе проходили под высокой аркой дверного проема в вестибюль, а потом поднимались по ступеням, покрытым красной ковровой дорожкой, в холл.
Из раскрытых дверей шла волна света, тепла, звуков — внутри уже находилось несколько сотен гостей. И еще сотни все прибывали и прибывали. Серафина шагнула в дом, и ей показалось, что ее поглотило огромное, горячее, светящееся нутро. Но она сейчас думала лишь о том, успеет ли найти ведьму до того, как та навредит Брэдену.
Глава 31
В холле густой запах горящих свечей, дерева и женских духов смешивался с ароматом тысяч роз и лилий, которые украшали арки и стропила. В приглушенный шум голосов вплетались шорох шелка и атласа, плеск вина и позвякивание хрусталя. В зале было столько народу, что незнакомцы касались один другого локтями, а друзья, переговариваясь о своем, были вынуждены прислоняться друг к другу. Но все гости были счастливы, что им оказали честь, пригласив на великолепное празднование. Серафина крутила головой во все стороны, но пока не видела ни Ровены, ни Брэдена.
Джентльмены щеголяли в вечерних фрачных костюмах, белоснежных рубашках со стоячими воротничками и в белых галстуках или бабочках. Среди них встречались подтянутые и полные, с длинными висячими усами, короткими бородками и чисто выбритые. Все были при белых перчатках, многие — при карманных часах на длинной золотой или серебряной цепочке. Некоторые джентльмены сжимали в руках трости с серебряным набалдашником или простые трости для ходьбы, но ни одна из них не напомнила Серафине посох-оборотень.
Ее удивляла радость, с которой мужчины кидались навстречу друг другу, беседовали, пили, смеялись и вообще вели себя, как стая очень крупных черно-белых соек. Им и в голову не могло бы прийти, что совсем неподалеку отсюда приличный мальчик из светского общества похоронил мертвое тело или что между ними разгуливает тающий с каждым днем призрак мертвой девочки.
Дамы демонстрировали окружающим длинные, пышные бальные платья из атласа, тафты и других дорогостоящих тканей самых разных расцветок — темно-фиолетовой, персиковой, сиреневой, голубой, цвета клубники со сливками. Бесконечное разнообразие оттенков напомнило Серафине цветущий сад.
Она подозрительно заглядывала в лицо каждой женщине и девушке, разыскивая ту, которая так похожа на нее. Серафина был уверена, что Ровена, как опытная обманщица, попытается смешаться с толпой.
Юные леди и джентльмены беседовали между собой или обменивались краткими репликами. Многие дамы и барышни постарше обмахивались вышитыми веерами, раскрывая или закрывая которые можно было показать собеседнику свое отношение к нему: интерес, скуку или пренебрежение. Наблюдая за барышнями с веерами, Серафина вспомнила канадских журавлей, которые иногда останавливались здесь во время долгих перелетов, чтобы отдохнуть и станцевать свои брачные танцы среди весенних полей. Они прыгали и взмахивали крыльями, запрокидывали головы и кидались палочками, самозабвенно кружились и пели.
Серафина не совсем понимала, зачем журавлям и барышням все это нужно, но чувствовала, что они говорят на особом тайном языке, ясном только для посвященных.
Дети помоложе, которые еще не доросли до журавлиных танцев, собирались группками, перешептывались и следили за тем, что происходит в зале. Хихикающие девчонки носились в нарядной толпе, предвкушая удивительные приключения, мальчишки толпились возле столов.
Среди взрослых встречались промышленники и политики, писатели и художники, послы и всевозможные знаменитости, в которых Серафина не разбиралась. Ей не хватало старого друга — улыбчивого мистера Олмстеда, который так хорошо рассказывал всякие истории. Старик давно уехал домой далеко-далеко отсюда.
Пока Серафина обходила зал, в холле зазвучали нежные, проникновенные звуки арф и скрипок, а потом к ним присоединился грудной голос виолончели и пение других инструментов. Это в центре холла стоящие в несколько рядов музыканты в черных фраках заиграли самую прекрасную, зовущую, романтичную мелодию, какую только слышала Серафина. Мистер Вандербильт не ограничился одним музыкантом или струнным квартетом, он пригласил в дом целый оркестр!
Серафина вспомнила, как давным-давно, когда она еще была совсем малышкой, тайно бродившей ночами по дому, друг мистера Вандербильта мистер Томас Эдисон подарил ему патефон с большой медной трубой, который заводился ручкой. Она часто подглядывала, как хозяин, сидя один в библиотеке, слушает оперные арии. Мистер Вандербильт настолько любил «Таннгейзера», что даже заказал скульптору мистеру Карлу Биттеру изображение эпической сцены из этой оперы на фризе над огромным тройным камином в Банкетном зале.
Музыкальная машина мистера Эдисона издавала скрипы и металлические звуки, которые не нравились Серафине, но живая музыка настоящего оркестра звучала совершенно иначе. Мистер Вандербильт много путешествовал по всей Европе, собирая произведения искусства и мебель для Билтмора, но, помимо этого, он посещал концерты и оперы. И Серафина только сейчас поняла, почему. Наконец-то она воочию увидела и услышала то, что так любил мистер Вандербильт.
Музыканты играли так слаженно, скрипки, виолончели и остальные инструменты распространяли такие восхитительные волны звуков, каких Серафине не доводилось слышать прежде. Рядом с ней один джентльмен сообщил другому, что это музыка из балета «Лебединое озеро». Мистер Вандербильт видел его в Европе и прямо-таки влюбился в музыку, после чего распорядился, чтобы оркестр играл ее сегодня на балу.
