Мелодия разносилась по залам с высокими потолками, по всем комнатам; она долетела и до утонченных дам в великолепных нарядах, и до элегантных джентльменов во фраках. Флейты свистали в точности как дрозды по утрам, гобои вскрикивали пронзительно, как маленькие птички-поганки, которые прилетали осенью в лагуну, а французские рожки звучали величественно, как поступь короля. Инструментов было так много, что узнать каждый было невозможно.
И тут Серафина наконец-то заметила Брэдена. Ее охватила мгновенная радость оттого, что с ним все в порядке. Ровены поблизости не наблюдалось, и ее друг был в безопасности. Может быть, ночь пройдет спокойнее, чем она ожидала.
Брэден пробрался сквозь толпу к дяде с тетей. На нем тоже был черный фрак, белый галстук и белые перчатки, и он выглядел как самый настоящий юный джентльмен.
— Вы прекрасно выглядите, молодой человек, — весело воскликнула миссис Вандербильт.
— Спасибо, — ответил Брэден, краснея.
— И, кажется, ты немного повеселел, — заметил мистер Вандербильт.
— Мне правда получше, — согласился Брэден.
— Что ж, — обрадовалась миссис Вандербильт, — я знаю, что несколько юных леди отметили в своих бальных книжечках танец, который хотели бы станцевать с тобой.
Брэден сразу помрачнел:
— Лучше не надо.
— Я понимаю, что тебе это не по душе, Брэден, — мягко произнесла миссис Вандербильт, — но, если ты не пригласишь на танец ни одну девочку, это будет выглядеть невежливо. Многие гости прибыли издалека, чтобы побыть с нами.
— Понятно, — хмуро сказал Брэден.
— А как твоя нога? — сочувственно спросила миссис Вандербильт. — Ты сможешь танцевать?
— Это не то. Просто… — Брэден запнулся.
Ему не хотелось обманывать тетю, но и говорить то, что она не желает слышать, тоже не было охоты.
— Я знаю, она была хорошим другом, — сказала миссис Вандербильт. — Но тебе лучше принять то, что ее больше нет.
— Знаю, — грустно ответил Брэден.
— Я еще здесь, Брэден! — закричала Серафина, забыв о том, что сама всего несколько минут назад размышляла о собственной смерти. — Не отпускай меня! Держи меня!
Но, конечно, ее никто не услышал.
Тут оркестр доиграл прелюдию, все вежливо захлопали, а потом дирижер трижды постучал по пюпитру и поднял палочку. По толпе пробежал взволнованный шепот. Все знали, что это означает.
Оркестр заиграл вновь, на этот раз легкий и увлекающий за собой вальс, идеальный для танца. Из разных точек зала послышались хлопки: гости радовались, что бал, наконец-то, начался. Джентльмены, как молодые, так и старые, спешили к понравившимся им дамам, низко кланялись, целовали ручку и приглашали на танец.
Зал заранее освободили от пальм, мебели и предметов искусства, чтобы стало побольше места. И, хотя многие комнаты и коридоры в доме освещались свечами, в бальном зале с резных стропил свешивались тысячи крошечных электрических лампочек, напоминающих светляков в волшебном саду. От их света платья дам засверкали и заиграли радужными огоньками.
«Так вот чем папаша занимался», — догадалась Серафина.
И в этот самый момент она, ахнув от неожиданности, увидела его у противоположной стены. Папаша в красивом темном костюме стоял, прислонившись к колонне черного мрамора. Он был такой нарядный, чисто выбритый, умытый и держался с таким достоинством, какого Серафина в нем раньше не замечала. Он осматривал лампочки, которые сам смастерил к празднику, и слушал восхищенные возгласы пар, выходящих на середину зала и любующихся огоньками. На лице папаши отражались гордость и удовлетворение своей работой. Серафину охватило глубочайшее волнение. Ей так хотелось подбежать к отцу, обнять его, сказать, что она им гордится, что она его любит. Папаша никогда не учился в школе и не умел колдовать, но сегодня он стал настоящим волшебником света.
Зал постепенно заполнялся танцующими парами. И тут Серафина заметила в другом конце зала девушку в длинном, прекрасном, темно-зеленом и чуть светящемся платье. У девушки были острые скулы, черные волосы и большие янтарно-желтые глаза. У Серафины все волоски на затылке встали дыбом.
«Это она», — поняла девочка.
Лицо Ровены сильно напоминало лицо Серафины, но все же было другим — красивее, интереснее. Улучшенная версия. Как будто Ровена ставила целью прикинуться не Серафиной, а ее старшей сестрой или родственницей. Платье она украла или создала с помощью колдовства. А волосы собрала в сложную прическу. На взгляд Серафины, она выглядела одновременно необыкновенно красивой, величественной и злой.
Внешность Ровены можно было бы назвать безупречной, если бы, приглядевшись, Серафина не заметила у самого края высокого воротника след ужасной рваной раны, изуродовавшей нежную белую кожу. Решив остановить ведьму прежде, чем та возьмется за свое черное ремесло, Серафина направилась прямо к ней. Но, уже сделав несколько шагов, девочка услышала слова, от которых сердце ее упало.
— Хорошо, — спокойно сказал своей тете Брэден, который тоже заметил таинственную, но такую знакомую черноволосую девушку в зеленом платье, — я приглашу на танец ее.
— Замечательно, спасибо, Брэден, — проговорила миссис Вандербильт, не обратившая внимания на девушку, но обрадованная тем, что племянник в кои-то веки решил выполнить свой долг джентльмена и пригласить танцевать хотя бы одну девушку в зале.
— Нам знакома эта девушка? — спросил мистер Вандербильт, озабоченно рассматривая Ровену.
— Я уверена, что она из хорошей семьи, — ответила миссис Вандербильт, чрезвычайно довольная, что Брэден начал общаться с окружающими.
А Серафина последовала за Брэденом.
— Тебя не должно здесь быть! — зашипела Серафина на ведьму, когда мальчик подошел, чтобы пригласить Ровену на танец.
— Брысь, киска, не мешай мне работать, — чуть слышно прошептала Ровена, а затем подняла лицо и мило улыбнулась Брэдену.
Мальчик представился, поклонился и протянул руку в белой перчатке. Те, кто видел эту сцену, не заметили ничего особенного. Согласно бальному этикету, долгом всех молодых людей было приглашать девушек на танец, а позволить какой-либо барышне слишком долго оставаться без партнера было невежливо. Девушка со своей стороны не имела права отказать джентльмену, если он пригласил ее на танец по всем правилам. Оправданием могла служить только целиком заполненная приглашениями бальная книжечка.
— Меня зовут Брэден Вандербильт, — проговорил мальчик вежливо, но безразлично, протягивая руку Ровене. — Вы окажете мне честь потанцевать со мной?
— С удовольствием, сэр, — проговорила Ровена нежнейшим голоском с самым утонченным чарльстонским акцентом, какой только мог быть у красавицы с Юга, и вложила свою тонкую маленькую ручку в ладонь Брэдена.
32
Серафина беспомощно наблюдала за тем, как Брэден и Ровена медленно, по всем правилам, вышли на середину зала к остальным парам. Было очевидно, что он не узнал девушку, но сразу почувствовал к ней необъяснимую тягу.
