— Ты восстановишь плащ, — сказала Серафина Ровене вслед, — но потом уничтожишь его с помощью меча Ангела…
Ровена остановилась и обернулась, обрадованная тем, что Серафина поняла ее.
— Не знаю, получится ли у меня, но я должна попробовать…
— Что попробовать? — все так же испуганно и растерянно спросил Брэден.
Серафина снова вспомнила, как ее душа выбралась из могилы и стала жить в мире духов. Девочка подумала о том, что она теперь может и не может сделать, кого может и не может коснуться, по какому пути может пойти, а по какому — нет. Земля, вода, ветер… она ненадолго задержится в этом мире. Брэден и Вайса бьются за нее изо всех сил, папаша после ее исчезновения потерял интерес к жизни, а мать — последнюю надежду. Зато отец Ровены жаждет отомстить Вандербильтам. Он поднимает бури, устраивает наводнения, он не успокоится, пока не уничтожит Билтмор.
Потом Серафина подумала о Ровене и о том, на что способна эта ведьма. Девочка вспомнила их первую встречу, все хитрости, подлости, ловушки Ровены, все их схватки. Перед Ровеной лежало множество путей, и она легко переходила с одного на другой, путала следы, плутала и в любой момент снова могла свернуть с того пути, который избрала сейчас.
Пожалуй, труднее всего в такой ситуации было довериться не другу или даже врагу, а самой себе. Но Серафине необходимо было верить, что, как бы мрачно ни выглядело ее будущее, она останется сильной. Растает ли она навсегда или вернется обратно в эту жизнь, но, чтобы окунуться в неизвестность и тьму, ей надо верить себе, верить своей душе, своей силе, своей мудрости. Серафина должна верить, что найдет путь к самой себе.
У нее дрожали руки, тряслись ноги, даже голос подрагивал, когда она обратилась к Ровене:
— У меня последняя просьба. Если я соглашусь на это, ты должна пообещать, что защитишь Брэдена, Вайсу, моего папашу и всех обитателей Билтмора от своего отца. Они должны быть в безопасности, что бы со мной ни случилось. Дай мне слово.
Ровена молчала. На ее лице не появилось ни улыбки, ни гримасы недовольства; оно казалось сейчас таким же неподвижным и каменным, как у мраморного Ангела. Серафина вглядывалась в нее, пытаясь понять, о чем она сейчас думает. Не хочет давать слово? Довольна, что Серафина обратилась к ней с такой просьбой? Может, она всегда хотела быть вместе с ними, мечтала о друзьях, которые встанут за нее горой и за которых она тоже будет сражаться.
Но, если Серафина умрет, Ровене придется защищать весь Билтмор. Такую битву ей не выиграть в одиночку. Для того, чтобы просто спрятаться от отца на болоте, потребовались почти все ее силы. Нет, одной ей Билтмор не защитить, а за дружбу, о которой мечтает Ровена, придется заплатить невозможную цену. Но без друзей ей не выжить.
— Дай мне слово, Ровена, — повторила Серафина.
И тут же поняла, что не знает, насколько крепким может быть слово ведьмы. Возможно, все слова и обещания ничего для нее не значат. Но у Серафины все равно не было выбора.
— Если ты не поможешь мне, — настойчиво продолжила девочка, — что будет с тобой, Ровена?
— Да уж выживу как-нибудь, — отрезала та.
— Ты сама понимаешь, что это не так. Может быть, поэтому ты пришла поговорить со мной на мою могилу? Какое-то время ты сможешь отбиваться от отца. Или тебе придется прятаться от него всю жизнь. Но что это будет за жизнь? Послушай, если мы доверились тебе, то и ты должна довериться нам, чтобы мы тебе помогли.
Ровена ответила не сразу. Но, наконец, она медленно кивнула:
— Если ты не вернешься, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить их. Даю тебе слово.
Серафина испытующе посмотрела на Ровену. Заглянула ей в лицо, в глаза, мысленно повторила движения ведьмы, когда та давала обещание. Как понять, лжет тебе человек или действительно выполнит свое обещание?
— Что происходит? — спросил Брэден. — Что вы пообещали?
— У нас мало времени, кошка, — проговорила Ровена, словно не замечая Брэдена.
Серафина содрогнулась от темного, отчаянного страха, какого не испытывала до сих пор никогда. Меньше всего на свете ей хотелось быть затянутой в складки черного плаща. Но другого выхода у нее не было.
— Я готова, — произнесла Серафина. — Я верю тебе, Ровена. Объясни Брэдену и Вайсе, что мы собираемся делать.
Глава 38
Серафина, Брэден и Вайса следили за работой Ровены.
Ведьма уселась у себя в лачуге, положив плащ на колени. Она приподняла ткань, и складки плаща изогнулись и зашипели, словно это была не одежда, а огромная змея. Ровена достала длинную, тонкую костяную иглу и принялась медленно зашивать прорехи.
— Ткань на внешней стороне плаща соткана из овечьей шерсти, переплетенной с кожей полосатого гремучника, — сказала Ровена. — Чтобы зашить дыры снаружи, я взяла нить из козьей шерсти. Но подкладка плаща, в которую были вложены все основные заклинания, изготовлена из черного атласа, нитки для которого спряли из паутины черных вдов.
Лицо Брэдена скривилось от отвращения.
— Из паутины? Черный плащ сделан из паутины? Но разве из паутины можно сделать шелковую нить?
— Это непросто, — согласилась Ровена, не переставая шить, — но можно, если знать правильные заклинания.
— Заклинания принуждения… — хмуро буркнул Брэден.
— Конечно, принуждения, — чуть обиженно сказала Ровена. — Черные вдовы не стремятся кому-то помочь, уж можете мне поверить, и от их яда тоже мало радости. Но их паутина гораздо крепче, чем нити многих других пауков. Эти твари плетут шесть видов паутинной нити: прочные, на которых висят сами; липкие, которыми ловят добычу; плоские, на которых перелетают по воздуху с места на место… и другие для прочих случаев. Чтобы создать нить для плаща, пришлось сплести воедино все шесть видов. Я использовала заклинание принуждения, чтобы заставить пауков слушаться меня, а потом еще заклинание плетения, чтобы спрясть нить.
— Но мне казалось, что паутина бывает белой или прозрачной, — брезгливо и в то же время заинтересованно сказал Брэден, против воли увлеченный странным и неприятным процессом. Особенно его поражало и задевало то, что плащ был создан с использованием животных.
— Паутина чернеет во время прядения, — пояснила ведьма.
Шел час за часом, Ровена все ворошила изворачивающийся плащ, и Брэден начал терять терпение. Время от времени он начинал ходить туда-сюда перед лачугой, с трудом ступая по сырой земле и подволакивая изуродованную ногу. Вайса смотрел и ждал, выпустив когти и нервно подергивая хвостом, словно готовился в любой момент ринуться в бой.
Серафина тоже не отрывала внимательного взгляда от ведьмы, чтобы не дать перехитрить себя. Она очень старалась быть бдительной, но, к сожалению, не имела представления, когда ждать подвоха.
Ровена притихла. Она медленно раскачивалась вперед-назад, словно зачарованная, и плащ извивался в ее руках. Раскачиваясь, она безостановочно втыкала иглу в разорванную ткань, и бормотала, и шипела, произнося заклинания одно за другим. Раскачивалась и шила — настоящая ведьма, насылающая страшное проклятье. И плащ скользил и вибрировал, наполняясь силой.
