При виде юной пантеры Вайса ударил хвостом и пустился бежать.
«Хочешь поиграть в догонялки…» — подумала Серафина и тоже перешла на бег.
Она мчалась за Вайсой через лес, утопая в папоротниках, перескакивая через ручьи, лавируя между камней, и ее сердце наполнялось радостью, какую дает только движение.
Вайса сделал петлю, незаметно зашел сзади и, забравшись на валун, прыгнул сверху, когда она пробегала мимо. Горнолев и пантера принялись скакать по палой листве и кувыркаться в шуточной схватке, затем Серафина внезапно вскочила и снова помчалась, вынуждая Вайсу кинуться вдогонку.
Серафина любила носиться по лесу вместе с Вайсой. В такие минуты она особенно ярко чувствовала себя живой, ее мышцы наливались силой. Ей нравилась скорость, ветер в лицо, ощущение полета, когда лапы едва касаются земли, стремительные направляющие движения хвоста. Оборачиваясь черной пантерой, она становилась такой, какой всегда мечтала быть.
После догонялок они с Вайсой поднялись на скалу, нависающую над большой рекой, и остановились на краю, довольные и запыхавшиеся. Перед ними открылся изумительный вид, подсвеченный луной. Потоп закончился, реки постепенно возвращались в свои берега, леса просыхали и снова становились лесами.
У Серафины сердце екнуло, когда она заметила на одной из вершин вдали какое-то движение. Она обернулась к Вайсе. Он смотрел в том же направлении. Темные фигуры были еще слишком далеко, чтобы хорошенько их рассмотреть, и глаз улавливал только неясное движение среди камней. Потом фигуры стали видны чуть яснее.
По горному склону шли три горных льва. У Серафины сильнее забилось сердце — один лев выглядел крупнее и старше двух других — поменьше и потоньше.
Взволнованная Серафина и Вайса бросились им навстречу.
Пятеро львов встретились на полдороге. Они терлись друг о друга головами и плечами и громко урчали. Мать Серафины была все такой же сильной и мощной, а львята здорово подросли!
Затем Серафина, ее мать и Вайса обернулись людьми. Девочка посмотрела в прекрасное лицо матери — у нее были все такие же высокие острые скулы, волосы цвета львиной шерсти и янтарно-золотые глаза, полные слез. Мать посмотрела на дочь. И они крепко обнялись.
— Серафина… — промурлыкала мать, обнимая дочку.
— Мама… — прошептала девочка, прижимаясь к ее груди и обхватывая руками.
— Услыхав, что ты жива, я заплакала от счастья и побежала сюда так быстро, как только могла, — сказала мать.
Серафина прижалась к ней еще крепче. Она чувствовала, как материнская любовь пропитывает все ее тело. После стольких ночей разлуки они снова были вместе.
Серафине вдруг вспомнилось, как в детстве она прокрадывалась на верхние этажи и заглядывала в лицо каждой женщине, встретившейся на пути, надеясь, что это ее мама. Потом она вспомнила, как впервые увидела лицо матери ночью в лесу и по глазам поняла, кто эта красивая женщина. Сейчас казалось, что все это было давным-давно, но чувства, которые испытала Серафина в момент их встречи, остались те же, и ее сердце по-прежнему было исполнено горячей любви.
Несколько месяцев назад, когда они только познакомились, Серафине казалось, что от матери она узнала все, что только можно, о жизни леса, о горнольвах, а также о том, что значит быть Серафиной. Но теперь она поняла, что, несмотря на все знания, пройденные испытания, пережитый опыт, ей еще учиться и учиться. Девочка только вступала в этот мир, и ей была очень нужна мама, чтобы подсказывать и направлять. Дух и тело, сердце и душа, свет и тьма — Серафине только предстояло узнать обо всем на свете, у нее все было впереди, и при мысли об этом ее охватывало ощущение счастья и покоя.
Всю ночь пять больших кошек носились по ночному лесу, по долинам, по склонам гор. Царство ночи было их царством. Наконец-то Серафина нашла своих родичей, свою семью, свои корни.
В предрассветные часы горнольвы вернулись на то место, где повстречались несколько часов назад, — на скалу, с которой открывался вид на реку и далекие горы. Вайса обернулся человеком, и Серафина последовала его примеру.
У Вайсы был какой-то странный вид, и Серафина сразу забеспокоилась: что у него на душе? Она попыталась заглянуть другу в глаза, но Вайса отворачивал лицо. Тогда Серафина взяла его за руку, и он, не выдержав, посмотрел на нее.
— Нам надо поговорить, Серафина, — грустно сказал Вайса.
У девочки заныло сердце.
— Скажи мне, что случилось, — тихо попросила она дрогнувшим голосом.
— Теперь, когда ты в безпасности и твоя мама вернулась… — Он запнулся.
— И что теперь, Вайса? — спросила она снова, хотя боялась услышать ответ. Ей хотелось повернуть время вспять, хотелось, чтобы все осталось как прежде.
— Мне пора уходить, — ответил он.
— Вайса, нет… — У нее глаза налились слезами.
— Отомстив за свою семью, я думал, что восстановил гармонию, залечил раны в сердце. Но, вспоминая сестру и братьев, мать и отца, я все так же ощущаю пустоту внутри. Я понимаю, что моя семья мертва, и этого не изменишь, но, может быть, другие горнольвы-чероки уцелели. Юрайя разбросал наш народ по свету. Но я должен найти всех, кто выжил, и рассказать о том, что здесь произошло, о том, что больше нечего бояться и можно вернуться домой.
Серафина молча смотрела на Вайсу. Она не хотела соглашаться с ним, не хотела его отпускать. Ей хотелось кричать, требовать, чтобы он остался, вцепиться в него и не дать уйти.
Но она понимала, что не следует так поступать. Она должна отпустить друга, потому что для него нужнее и правильнее уйти. Если его соплеменники выжили, их действительно надо найти и собрать всех вместе, спасти их, как он спас ее.
— Я понимаю, — мягко сказала Серафина.
Вайса медленно обнял ее, и она обняла его, и они стояли так, обнявшись, чувствуя общность душ. Серафина вспоминала дикого растрепанного мальчишку, который спас ее от волкодавов, свое огорчение и чувство одиночества, когда он исчез так же неожиданно, как появился, — возможно, навсегда. Она вспоминала, как ночевала у Вайсы в пещере и как нашла утром загадку, с помощью которой его можно было найти. Как он столкнул ее в водопад, чтобы научить плавать, как они вместе носились, сражались, как он объяснял, что она может стать кем угодно, если сумеет вообразить себя в этом облике.
— Будь смелой, Серафина, — сказал Вайса. Его голос дрожал от переполняющих его чувств.
— Будь смелым, Вайса, — ответила девочка. — Найди свой народ. И помни: где бы ты ни был, твоя семья здесь. Это моя мать, мой брат и сестра. И я.
Он молча кивнул и отодвинулся от нее. Потом обернулся горнольвом и скрылся в лесу. Серафина с матерью и львятами увидели, как он пробежал по горному склону вдали, а потом окончательно растворился в серебристом сиянии луны.
Глава 58
В течение нескольких последующих дней Брэден и Серафина убирали, чистили и чинили то, что еще можно починить. А потом в один из солнечных дней из Эшвилла вернулись экипажи с мистером и миссис Вандербильт и с сопровождавшими их слугами.
