Гущин ударил по тормозам, их самих на полной скорости едва не развернуло и чуть не вынесло под колеса грузовика. Катя закричала. Оперативная машина с оглушительным воем съехала в кювет.
Иван Титов не удержался на мопеде. Его тело перевернулось в воздухе, словно тряпичная кукла. Грузовик, визжа тормозами, с хрустом смял мопед. И ударил Титова, отшвырнув его на середину дороги.
Грохот металла. Звон.
Звон в ушах.
Крики.
Вопли.
Запах бензина.
Дверь джипа распахнулась. Катя, пристегнутая на своем заднем сиденье, видела, как Гущин, спотыкаясь, бежит к Ивану Титову.
Потому как тело его лежало там, на асфальте, выгнувшись и одновременно безжизненно распластавшись, так что можно было понять, что…
Вой полицейской сирены…
От удара о грузовик и об асфальт Иван Титов умер на месте.
Глава 7
И еще одна пощечина
Оперативное совещание в Главке по поводу убийства семьи Первомайских началось в полночь. В этом было тоже нечто иррациональное, как показалось Кате. Ей разрешили присутствовать, потому что именно ей приказано было написать новый пресс-релиз для массмедиа с теми выводами, которые будут озвучены на этом совещании.
Присутствовала вся оперативная группа Главка, эксперты, сотрудники Видновского и Одинцовского УВД, кураторы из министерства, прокурор, следователи Следственного комитета.
Полковник Гущин сидел, сгорбившись, в одиночестве. Лицо его было разбито, на левой скуле багровела свежая ссадина.
Кате очень хотелось сесть рядом с ним, сказать хоть что-то ободряющее. Но на официальном совещании в присутствии начальника Главка все сидят по ранжиру. Да Гущин сейчас и сам хотел, чтобы к нему не лезли, оставили его в покое.
Два часа назад они с Катей были в морге Одинцовского района. Туда же из Москвы доставили мать Ивана Титова – Светлану, бывшую домработницу Первомайских. Мать привезли для официального опознания тела сына.
Светлана Титова – седая, полная, крепкая женщина с рабочими руками, крутыми бедрами и полной грудью – не плакала. Катя представила ее в доме Первомайских – классический образ преданной домработницы. Представила в роли свекрови Анаис – а вот с этим все было сложнее. Из многолетней прислуги-приживалки в свекрови? Не тот круг. Иван Титов, возможно, психовал не только из-за нового увлечения Анаис.
Светлана Титова смотрела на тело сына, лежащее на цинковом столе. Ни слезинки в глазах, но по лицу прошла сильная судорога.
– Затравили, – сказала она хрипло. – Затравили насмерть.
– Это был несчастный случай, авария, – тоже хрипло сказал полковник Гущин.
– Затравили, как псы, Ваню моего.
Кате показалось, что Гущин сейчас что-то скажет ей, начнет оправдываться. Но он не успел произнести ни слова. Светлана Титова шагнула к нему и с силой со всего размаха ударила его по лицу. Не пощечина даже – удар натруженным пролетарским кулаком. У нее на пальце было большое серебряное кольцо. Им она рассекла Гущину скулу.
Присутствовавшие при опознании полицейские бросились к ней, схватили. Как же, статья ведь уголовная – нападение на сотрудника полиции при исполнении.
Но под взглядом Гущина они тут же отступили от Титовой.
Гущин повернулся и пошел прочь из прозекторской. Кровь капала на воротник его белой рубашки и лацкан темного костюма. Он ведь оделся в свой лучший костюм – они же на выставку Бэнкси шли, столь модную и продвинутую.
Словно в другой жизни это было…
– Данные пришли из военкомата и медицинские документы на Титова, – сухо известил начальник Главка. – Он был призван в армию, но прослужил всего полгода, и его комиссовали. Причина – черепно-мозговая травма. Обстоятельства ее получения военные нам не озвучили.
– Либо сослуживцы избили, либо контузия боевая, – сказал эксперт. – Кто об этом нам сейчас расскажет. Парень два месяца лежал в госпитале. К последствиям такой травмы как раз и можно отнести его неконтролируемые вспышки агрессии.
– Он же с ножом напал на человека, – кивнул начальник Главка. – Неконтролируемая агрессия, травма головы. Классика. И повод для убийства классический – ревность, месть. Собирался жениться на подруге детства, в доме, который считал родным, а ему отказали. Угрожал девушке, напал на нее, бросился с ножом на того, кто пытался ее защитить. Потом, спустя два месяца, снова угрожал в соцсетях смертью. И что? Выполнил свою угрозу. Совершил тройное убийство в доме. И даже тот способ, каким была убита Клавдия Первомайская, вписывается в эту версию – эта его бешеная ярость. Она же, старуха, выгнала его мать, уволила ее с работы. Нанесла смертельное оскорбление. После убийства семьи явился разбираться с тем, кому угрожал, с Лебедевым. Хорошо, что вы, Федор Матвеевич, там на месте оказались вовремя. А то был бы у нас четвертый труп. И то, как Титов себя повел, тоже вполне вписывается в логику версии его виновности в убийствах. Он попытался сбежать.
– И сам стал четвертым трупом, – тихо сказал Гущин. – Оружия нет. При нем ничего не нашли. Ни пистолета, ни ножа. Дома при обыске тоже ничего.
– Когда убивают троих, от оружия избавляются сразу.
– Да, но он же явился убивать того, к кому ревновал. А при нем ничего не было.
– Он мог нож выбросить там, на территории клуба, когда убегал, или позже, когда на мопеде ехал. Мы обыщем территорию клуба и кюветы дороги в Горках. Но это уже частности, – сказал начальник Главка. – Вообще же это классический случай.
– Вы так считаете? – глухо спросил Гущин.
– Да, – начальник Главка выдержал многозначительную паузу. – И пример успешного раскрытия такого громкого резонансного преступления по горячим следам. Учитывая всю картину.
– Но нет ясности…
– Учитывая ВСЮ картину, Федор Матвеевич, – повторил начальник Главка. – Весь тот резонанс, который связан с именем Клавдии Первомайской. Учитывая всю ту дрянь, весь тот мутный шлак, который всплыл и на телевидении, и в прессе, связанные с ее именем, ее неоднозначным прошлым, ее юбилеем в Большом театре, учитывая весь этот скандал, распри, вражду, многолетние кляузы. Весь этот наш исторический позор, снова выставленный на показ. Учитывая все это и само жестокое убийство семьи, будет лучше, если эта версия станет основополагающей. А дело – раскрытым по горячим следам.
Гущин хотел что-то возразить. Но начальник Главка поднял руку в повелительном жесте.
– Ваши сомнения, Федор Матвеевич, остаются при вас. И я ни в коем случае не стану ограничивать ваши действия как шефа криминального управления. Но это может продлиться долго – все ваши личные изыскания. И может закончиться вообще ничем. А висяк в таком резонансном деле – гибельная вещь. Это бьет не только по нашему престижу – областной полиции. Это удар по государственному престижу. Поэтому «раскрытие по горячим следам» и этот молодой идиот Титов – это подарок судьбы.
