В машине Катя и Гущин долго молчали.
– Вот то, о чем мы не знали, Федор Матвеевич.
Гущин смотрел на часы на приборной панели. Они показывали девять вечера.
– Они там, на Истре, и ночью архив поднимут, – Катя настойчиво гнула свое. – Вы же не собираетесь после того, что мы услышали, ехать домой спать? Детоубийство. Они по дате данные поднимут – двадцать пятое июля.
Машина начальника УВД мигнула фарами – помощь нужна? Мне с вами?
Гущин опустил стекло, поднял руку, покачал головой – нет, это уже наши дела. Резко развернул джип в тихом дворе девятиэтажки.
И они взяли курс на Истру.
Глава 17
Странное дело
Уголовное дело как документ поразило Катю. Оно кардинально отличалось от всех иных уголовных дел, где в роли жертв фигурировали дети. Оно не было ни объемным, ни многотомным, как все подобные дела. Всего один том, и тот не очень толстый.
Уголовное дело было странным. О чем Катя не преминула сообщить полковнику Гущину.
В Истринском УВД для них подняли и компьютерный банк данных, и старую бумажную картотеку, и архив нераскрытых дел. И это в одиннадцать вечера! Катя подумала: это только он может вот так – Гущин. Все организовать быстро, всех выдернуть из теплых постелей, заставить пахать. И это при том, что официально дело Первомайских уже закрыто. Авторитет Гущина среди профи, конечно, зашкаливает – его уважают в области и готовы многое делать, когда он об этом лично просит. Вот и на этот раз. Уголовное дело ночью нашли в архиве. Сразу понятно: если хранится на месте, значит, глухой висяк. Нераскрытое детоубийство.
Однако странные вещи открываются…
При свете настольной лампы в темном кабинете Гущин листал дело. Катя увидела первые фотографии и… отвернулась. Невозможно было на это смотреть без слез.
– Брат и сестра Сонины. Наташа и Сережа. Мальчику три, девочке пять, – Гущин охрип, глядя на фотографии из морга.
Фототаблица со снимками места происшествия. Катя заставила себя – давай, смотри, это твоя работа, ты должна!
Черно-белые фотографии – тихая речная заводь, почти сказочного вида. Хвойный лес на противоположном берегу, заросли ивы. Деревянные полуразвалившиеся мостки, уходящие далеко в воду. Никаких лодок у мостков. Фотография водолаза в маске. Это вызванный в помощь для поиска утопленников.
Река Истра… Краса Истра… Она и ее долина поражают живописностью окрестностей, как пишут все путеводители по Подмосковью. Благословенные места.
Утопленные дети…
Катя глянула на дату – да, точно, двадцать пятое июля. А поиски детей начались двадцать шестого.
– Все это произошло за полтора года до рождения Анаис, – сказал Гущин, подсчитав. – Что Эсфирь нам говорила? Не это ли она имела в виду?
Катя перевернула страницу. Осмотр места происшествия. Речной берег, все та же заводь, те же мостки. Следом шла еще одна фототаблица. Без пояснений – только пронумерованные фотоснимки.
Лесная чаща и поляна. Выжженный круг кострища в траве, обугленные бревна. Колода у костра. Деревянный чурбак, и на нем какие-то ошметки – вроде как куски мяса – шерсть, окровавленная плоть. Кол, врытый в землю у костра, и на нем…
– Черт, а это что еще за дрянь? – Гущин наклонился над снимком.
Отрубленная свиная голова, насаженная на кол. Огромная. Глаза животного закрыты, а пасть разверзлась точно в чудовищной дьявольской усмешке. Еще одно фото свиной головы – уже снятой с кола – внутри она выдолблена подобно колоколу – кости черепа и плоть изнутри удалены.
Крупный план – кострище, чурбаки и… палатка на заднем плане.
Далее шли допросы. Катя и Гущин углубились в их изучение. Допрос некой Галины Сониной. Возраст двадцать один год. Путаные короткие показания: «У нас с ним произошла ссора, он психанул». «Да, он выпил, и я тоже была нетрезвая. Я просто хотела попросить у него прощения и вернуть его домой». «Я побежала за ним, но он меня обогнал и сел в автобус до станции, тогда я побежала туда, на станцию, но там его не было». «Да, дети остались дома, я думала быстро вернуться обратно». «Да, дети остались одни дома, я не думала, что они уйдут. Они и раньше оставались, присматривали друг за другом. Я приказала им быть дома и никуда не ходить, это ведь уже вечер был». «Да, да, прекратите меня спрашивать, прекратите эти чертовы вопросы – да, да, да, да! Я плохая мать, я последняя сволочь, но прекратите это – у меня сейчас лопнет голова от ваших «как» и «почему»!»
– Это мать детей, – сказала Катя. – Путаные какие показания. Истерические. Понятно, что она в шоке, однако… Обратите внимание, Федор Матвеевич, на ее возраст: получается, что свою старшую дочку Наташу она родила в шестнадцать лет.
Следующим шел допрос некоего Олега Жданова двадцати одного года. Он показывал, что приехал к своей знакомой Галине Сониной в деревню Затон на Истре провести время и покупаться. Она жила вместе со своими детьми и матерью, которой в тот вечер дома не было – она уехала в Конаково на первую годовщину со дня смерти своей старшей дочери и ее мужа, погибших в автокатастрофе. Дома у Галины они проводили время, занимались сексом, выпивали, а потом между ними произошла ссора, и он, Олег, решил уехать. Он пошел на остановку, сел в автобус. Он понятия не имел, что Галина оставит детей и кинется за ним вдогонку. Да, они, конечно, оба были сильно пьяны. На электричку он опоздал, надо было ждать час, и он пошел в город в магазин купить пива. Там его и нашла Галина. Они поговорили, помирились, потом купили пива. Было уже очень поздно, а денег на такси до Затона у них не было. Поэтому они пошли в городской парк. Пили там, снова занимались сексом, проснулись только на следующее утро. С похмелья.
Допрос матери Галины – она вернулась домой из Конаково утром и обнаружила, что дочери дома нет, детей тоже нет, дверь дома открыта. Она встревожилась. Она знала образ жизни своей дочери. Бросилась искать детей, ей помогли соседи. Их дом почти у самого леса, и лес спускается к реке – к заводи под названием Затон. Там на берегу она обнаружила свой бидон, в котором были ягоды черники. Бросилась в лес, звала детей. Соседи вызвали сотрудников правоохранительных органов. А потом ее внуков достали из воды Затона.
После допроса бабушки детей в деле была подшита справка из больницы – диагноз «острый инфаркт миокарда». Следом шла копия свидетельства о смерти.
– Мать Галины… их бабушка скоропостижно умерла через сутки после того, как детей нашли мертвыми. Инфаркт… Не пережила такого. – Катя видела – каждый новый документ этого дела все мрачнее и страшнее.
Гущин открыл заключения судебно-медицинской экспертизы, читал очень внимательно. Катя скользила взглядом по строчкам. Мысли у нее перепутались, она никак не могла сосредоточиться.
– Причина смерти обоих детей – утопление. Вода в легких и дыхательных путях. Следов какого-то иного насилия нет, – сообщил Гущин. – Ни ран, ни следов побоев. Ни признаков сексуального насилия.
