– Похоже на сказку, Федор Матвеевич.
– Да? А что ты предлагаешь?
– Я… я ничего.
Он сидел на подоконнике, прислонившись к стене. Закурил новую сигарету.
– Все складывалось очень гладко. – Катя взмахнула рукой. – Вспомните – была ведь определенная логика во всем, что мы отыскали. Во всех событиях. И все они связаны с Истрой. Кроме самого главного – никакого убийства детей. Имел место несчастный случай. Это не месть…
– Катя, у нас разные подходы к этому делу. Разный взгляд. Я в этом убедился. Убедить тебя я не в силах.
– А я вас, да?
– Ты пытаешься. Я это оценил.
– Мы столько всего перебрали, прошли такой путь, – Катя повторила это снова. – Но… я сейчас думаю… а вдруг было что-то еще? Не дети… Что-то еще. Чего мы опять с вами не знаем.
У Гущина зазвонил мобильный. Деловой звонок начальнику управления криминальной полиции. Хоть разорвись, хоть умри, а надо отвечать. И словно сигналом это стало! Как будто с той стороны весь уголовный розыск подслушивал под дверью – сезам открылся, и оперативники хлынули в кабинет, делая вид, что у каждого что-то срочное, неотложное, важное. А на самом деле – этакая неуклюжая мужская попытка… солидарность, сочувствие, желание подбодрить коллегу.
Катя видела, что вся эта деловая привычная суета словно отгораживает сейчас Гущина от нее.
Наши пути расходятся здесь…
И ничего с этим поделать нельзя.
Отныне каждый из нас в этом деле выбирает свой собственный путь.
Куда же он приведет?
Глава 34
Знак
Катя ехала в Истру. Она долго размышляла перед тем, как отправиться туда одной, без полковника Гущина.
Вечером из дома позвонила бывшему патрульному Осипову – тому самому, кто показал им место на берегу реки, где когда-то стояла палатка и горел костер. Телефон Осипова она записала себе еще тогда и вот позвонила – спросила, не может ли он завтра встретиться с ней и снова проехать туда, на берег реки. Завтра суббота, удобно ли вам? Отставник Осипов ответил – ладно, раз надо, встретимся, съездим туда опять. А что у вас с делом-то?
«Ничего не складывается», – честно ответила Катя и назначила ему встречу возле Истринского УВД.
Утром она собралась, выпила кофе, позавтракала через силу. Пошла на стоянку и забрала свою машину – крошечный «Мерседес Смарт», скучавший по ней все эти сентябрьские дни. За рулем она даже слегка расслабилась, включила музыку – свой любимый Abney park – подбодриться хоть немного, глотнуть кислорода стимпанка. Но вдруг с удивлением поняла, что музыки-то она словно и не слышит, потому что думает… ждет…
Да, она ждала звонка от Гущина, и если бы он позвонил ей сейчас, она бы развернула машину в миг единый и отправилась бы к нему участвовать в том, что он считал единственно правильным и необходимым на данный момент.
Но полковник Гущин не звонил. И не прислал смс.
И правда пути разошлись…
Ну что ж, тогда, значит, Истра…
По дороге она задавала сама себе вопросы. И старалась ответить на них максимально честно. Верит ли она Гущину в том, что все, что случилось, могло быть просто цепью совпадений? Смерть капитана Филиппа Шерстобитова и смерть Горгоны?
Нет.
Что хотите делайте – но нет. Не верю.
Если это не цепь совпадений, то, значит, чьи-то обдуманные целенаправленные действия, как мы и считали вначале. Четыре месяца назад капитан-кокаинист Филипп Шерстобитов поднял в архиве дело о событиях в Затоне. Для себя или для кого-то он искал эти сведения? Если для убийцы, то снова все логично, как мы и думали сначала – сведения из ОРД привели убийцу к Горгоне. И она была убита, а перед смертью ее пытали и выудили еще какие-то сведения. Возможно, о ее подругах Виктории Первомайской и Лидии Гобзевой. Через неделю был убит капитан Шерстобитов. Инсценировано самоубийство. То есть ликвидирован важный свидетель. А еще через три месяца была убита Виктория и ее семья. Нет… стоп… за два дня до убийства Первомайских было совершено покушение на Лидию Гобзеву, только оно закончилось ничем.
И все это не связано с гибелью детей. Не связано с местью за их убийство. Потому что не было ни того ни другого.
Однако все это крепко связано с Истрой.
И с чем-то еще?
Катя все время возвращалась в своих раздумьях к одной детали. В Истре в ту ночь двадцать пятого июля Горгона и ее товарки находились на берегу реки. Все происходило там, и к Затону – к мосткам, что располагались метрах в трехстах от их костра и где разыгралась в тот момент страшная трагедия с детьми, – они не приближались.
Однако и Лидия Гобзева, и Егор Рохваргер, вспоминая ту ночь, говорят об одной и той же вещи: они видели, как Горгона и Виктория переплыли реку, что было совсем не трудно, и вышли на тот берег, а потом скрылись в лесу. Егор в ту ночь их больше уже не видел. А вот Лидия Гобзева помнила, как они притащили ее к костру, уже вернувшись назад. Сколько времени они отсутствовали? Костер все горел, не потух, хотя сучьев в него не подбрасывали, и еще не рассвело. А рассветает в июле рано. Значит, они вернулись никак не позже половины четвертого. То есть могли отсутствовать и час, и полтора. А могли не более получаса. Лидия не имела тогда представления о времени в своем наркотическом полузабытьи.
В момент, когда дети тонули у Затона, Горгона и Виктория уже находились на противоположном берегу, и где-то дальше, на расстоянии, потому что мальчик Егор их не видел, и Лидия, и никто из них во время допросов тоже ничего не говорил про крики на реке. А ведь девочка кричала, звала Егора по имени, и был шум, дети барахтались в воде. А там река узкая, все слышно, видно. Но Горгона и Виктория не стали очевидцами и спасительницами, как и убийцами. Их просто не было в тот момент там.
А где же они были? На том берегу?
Отставник Осипов ждал Катю возле УВД. Она поблагодарила его горячо и попросила снова показать то самое место.
И они поехали туда. Проехали Затон. И вышли возле реки. Прошли берегом. И снова Катя увидела то огромное странное дерево – липу, так поразившую ее в прошлый раз.
Отсюда все началось в ту ночь…
Она смотрела на противоположный берег. Лишь у кромки воды – кусты, а дальше коттеджи, дома, дома. Все новое, все с иголочки. Даже трудно сейчас представить, что двадцать шесть лет назад здесь было безлюдно и тихо, этакая дачная подмосковная идиллия – глухомань.
– Вы в прошлый раз нам сказали, что в те времена на том берегу был…
– Полигон, – подсказал Осипов. – Тренировочный полигон внутренних войск. Но это в восьмидесятых. А в то время полигон уже не действовал. Это был просто огромный участок в несколько километров – лес, поля, река. Теперь сами видите – сплошные дачи.
