— Джулиан!!! — заорала я что есть силы, хотя и понимала, что он меня не услышит.
Остановившись у бордюра, Джулиан тревожно завертел головой, оглядывая улицу, и наконец заметил нашу машину. Он побежал было за нами, мерно отталкиваясь от асфальта и тяжело дыша в своей накрахмаленной белой рубашке. Я схватилась за ручку дверцы, но она тоже оказалась заблокирована, а на мою руку тут же тяжело опустилась ладонь Артура.
— Успокойтесь, — сказал он ледяным суровым тоном. — Вам не причинят вреда, если вы не выкинете какой-то глупости. Даю слово.
— Чего стоит это слово!
Я вновь повернулась к заднему стеклу. Отчаявшись нас догнать, Джулиан побежал обратно, к машине.
Обогнув поворот, мы выехали на Парк-авеню, и по какому-то поистине космическому невезению светофор как раз сменился на зеленый, причем, насколько мне было видно, путь был открыт аж до Сто двадцать пятой улицы и дальше.
Мы уверенно понеслись по Парк-авеню, пролетая Семидесятые и Восьмидесятые улицы, мимо меня поплыли претенциозные, выложенные известняком, столетние фасады архитектора Розарио Канделы, пока наконец перед Девяносто третьей улицей не зажегся красный свет.
Я заставила себя успокоиться и хорошенько обдумать ситуацию. Артур, конечно, был больным на голову, отчаявшимся человеком, но все же не убийцей. Надо попытаться разговорить его, отодвинуть от опасной грани, вернуть его к здравому смыслу.
— Артур, — обратилась я к нему, — я все понимаю. Правда. Я даже представить себе не могу, как тяжело было для вас потерять сестру. Эта женщина, конечно же, намного превосходит меня. Когда я смотрю, чего она достигла, что… — Я нервно покрутила браслет на правой руке. — Естественно, вы глубоко расстроены. Конечно же, страшно переживаете…
— Он любил ее, — с жаром отозвался Гамильтон. — Вам этого не понять! Он действительно любил ее. Они идеально подходили друг другу. Если бы вы видели их вместе! Исключительная пара!
Каждое выроненное им слово с неумолимой лазерной точностью проникало в мой разум, причиняя особую, ни с чем не сравнимую боль.
— Да, конечно, — отвечала я. — Разумеется.
Главное — разговорить Артура, отвлечь его.
Машина беспокойно задрожала у меня под ногами, взревев двигателем после светофора.
— Я не хочу быть злодеем. Вы хорошая девушка. И красивая, в своем роде. Но Флора! Флора! Мы все боготворили ее — и я, и Джулиан, и Джеффри.
— Я знаю. Джулиан… — проглотила я комок, — отзывался о ней с большой теплотой и с великим сожалением.
Пусть он порадуется! Надо поддержать в нем это приподнятое состояние.
— Он так ее любил! — сокрушенно продолжал Гамильтон. — И она, конечно же, любила его. Да и как она могла не любить его! Такого на редкость красивого человека, с такой удивительной натурой и благородным сердцем! Столь безупречно чистого душой! Он был звездой, сияющей над всеми нами! В вашем, нынешнем мире не найти ни одного, кто мог бы с ним сравниться. Здесь нет уже ни чести, ни порядочности, ни преданности. Как бы я хотел, чтоб мы никогда сюда не попадали! Как жаль…
— Вы любите его, — еле слышно прошептала я и повернулась к Артуру, пытаясь с зародившимися во мне удивлением и жалостью прочитать выражение его лица. — Вы любите его, верно?
— Разумеется, я люблю его! Кто же его не любит.
— Я хочу сказать, вы влюблены в него, я угадала?
Артур резко приблизил ко мне лицо, и стало ясно, что я его потеряла.
— «Влюблены в него»! Вы грязная, испорченная женщина с вульгарным плебейским умишком! Я любил его, любил — чистой, возвышенной любовью. Это нечто совершенно незнакомое для вас, как и вообще та эпоха, что нас взрастила! А его любовь к Флоре! Только представить, что он растопчет эту любовь, предаст ее, разменяв на это гнусное плотское влечение, что он питает к вам, к которому вы его так подло склонили!
— Вы серьезно больны, — не выдержала я. В этот момент свет фар встречного такси скользнул по его лицу, и что-то вдруг увязалось у меня в голове в одну цепочку. — Вы! Это вы меня везде преследовали. Вы были той ночью в «Старбаксе». Неудивительно, что Джулиан вас отпустил…
Светофор на перекрестке загорелся желтым, и я ощутила, как автомобиль заурчал, готовясь рвануть дальше на зеленом.
Позади нас разрезал воздух визг покрышек. Оба повернув голову, мы увидели блестящую темную машину, стремительно огибавшую островок кольцевого перекрестка с Девяносто второй улицы.
«Мазерати» Джулиана.
Перед нами зажегся зеленый, и водитель Артура вдавил акселератор, отчего нас резко откинуло на спинку сиденья. Я поспешно схватила ремень безопасности и пристегнулась. «Не делай этого, прошу, — мысленно умоляла я Джулиана. — Не преследуй нас. Просто вызови полицию. Не рискуй собой. Пожалуйста! Прошу тебя…»
Наша машина была, конечно, быстрой, однако «Мазерати» был просто создан для скоростной езды. Уже через квартал он шел с нами бок о бок, затем рванул вперед, на обгон. Внутри я увидела двоих. Кто же был с Джулианом? Его пассажир оглянулся на нас, однако в тени я не разглядела его лица. Я подалась вперед, прижавшись к окошку, отчаянно пытаясь вглядеться сквозь него.
Тут стекло передо мной поползло вниз, подставляя мое лицо бьющему на скорости воздуху, и сразу я почувствовала, как что-то холодное и твердое прижалось к моему правому виску, напрочь лишив меня силы духа. В тот же миг «Мазерати» сбавил ход и поотстал. Дальше он помчался позади нас, выдерживая небольшую, но все же почтительную дистанцию. Я попыталась снова обернуться, чтобы увидеть лицо Джулиана, но Артур рыкнул:
— Не двигаться. Сидите смирно!
«Не трясись. Не паникуй. Попробуй расслабиться, — увещевала я себя. — Подумай о чем-нибудь радостном. Представь, как Джулиан обнимает тебя, вспомни его руки, лицо, его запах, его поцелуи… Все будет хорошо. Ты не умрешь. У нас ведь даже еще не было первой брачной ночи. Не можем же мы без этого взять и умереть».
Между тем мы свернули направо по Девяносто шестой. Я гадала, по-прежнему ли преследует нас Джулиан. Должно быть, решила я, мы направляемся к ФДР-драйв — единственно возможному варианту в этом направлении.
Однако до ФДР мы не добрались. Вместо этого мы остановились в квартале между Первой и Второй авеню. Артур вытащил меня из машины и потянул к ступеням крыльца ничем не примечательного многоквартирного дома без лифта. Он вдавил одну из кнопок домофона, и дверь сразу зажужжала, открываясь, — Гамильтона определенно кто-то ждал. Артур ломанулся внутрь, утягивая меня с собой, и в тот же миг снаружи раздался вскрик, сообщивший мне, что Джулиан со своим спутником уже выскочили из «Мазерати» и спешат вслед за нами, чтобы попасть в дом.
Они едва успели удержать дверь, пока она не закрылась, и тут же я услышала, как они бегут за нами по пустому обшарпанному вестибюлю. Артур тащил меня вверх по лестнице, я же еле передвигала ноги, насколько возможно замедляя наш подъем и стараясь получше оглядеться по сторонам. Наконец он вытолкал меня на первую площадку, развернул и с силой приставил пистолет к виску.
