— При штабе?! Ты смеешься, Кейт? Чтобы другой какой-то офицер сражался вместо меня?
Я без тени улыбки встретила его взгляд, и Джулиан смеясь закатил глаза:
— Ну что ты, Кейт, в самом деле!
С кошачьей грациозностью он перекатил меня на спину, оказавшись сверху, — прекрасный, как архангел, в мятущемся пламени свечи.
— Послушай… глупышка ты моя… — шептал он между поцелуями. — Я никогда не говорил тебе в нашем общем будущем, что ты чересчур из-за всего волнуешься?
— Джулиан, перестань… Правда. Ты должен выслушать… Нам надо в этом разобраться, найти какой-то наиболее оптимальный вариант…
— Не говори ничего. Я все равно не передумаю. — Нежно касаясь меня мягкими губами, он двинулся от подбородка к шее. — Милая моя, ненаглядная, разве ты не много успела для нас сделать, потревожив тайны мироздания, высшего замысла? Так давай же повесим на гвоздик наши волшебные шляпы, забыв про путешествия во времени. Ты останешься жить здесь — моей любимой, обожаемой супругой, великолепной миссис Эшфорд… Как же потрясающе это звучит, родная!.. — Он жадно приник губами к моим грудям. — И я сделаю все возможное, все от меня зависящее… Боже правый, любовь моя, ты так прелестна, так восхитительна, я хочу наслаждаться тобою вечно…
— Джулиан, давай серьезно…
— Ты о чем? А, ну да… А я тем временем очень постараюсь не попасть под пулю иль случайный снаряд. И все у нас будет замечательно!
Я зарылась пальцами ему в волосы, с удивлением ощутив, насколько они тоньше и шелковистее, нежели те жесткие завитки, что я с такой четкостью помнила.
— Ты неразумный мальчишка, — вздохнула я. — Ты добровольно идешь на смерть без всяких на то веских причин и сам прекрасно это знаешь. И при этом, как всегда, пытаешься меня лишь успокоить.
— Ох, как же все-таки пессимистично ты настроена, — поднял он наконец голову, улыбнувшись мне. — Возможно, я просто получу какое-нибудь повреждение и со своей счастливой раной буду отправлен домой.
— Это как?
— Ну, какое-нибудь несмертельное ранение, обеспечивающее отправку на родину. Так и называется — «счастливая рана». Например, когда потеряешь палец или тебе раздробят колено, то сразу отсылают обратно к родному дому, в прекрасную Англию, без всяких досадных проволочек.
— Потерять палец? — опешила я. — Это означает «счастливая рана»?!
— Ну, это все же куда лучше, чем быть убитым.
— Ладно, хорошо. Пусть отошлют на родину. Отправляйся за своей «счастливой раной», — через силу улыбнулась я. — Только чтобы никаких хорошеньких санитарок!
— Я бы их даже не заметил, — целомудренно ответил он.
— Ха! Зато они бы заметили тебя.
— А ты, оказывается, ревнива, да? — чмокнул он меня в кончик носа.
— Не просто, знаешь ли, быть женой самого что ни на есть потрясающе красивого мужчины на всем белом свете!
Джулиан весело рассмеялся, откинув назад голову.
— Какая милая чушь! Ты моя прелестная маленькая женушка!
— Я — маленькая женушка?! — аж простонала я. — Не смеши меня, Джулиан. Ты же неандерталец, настоящее ископаемое! Мне ведь, помимо всего прочего, еще и придется тебя всему учить!
Он завис надо мной, опершись в постель предплечьями, словно огородив меня с обеих сторон своим крепким и уютно-теплым телом.
— Ни о чем не волнуйся, Кейт. Все это… Все, что с нами случилось, не может остаться втуне. Бог милостив, он этого не допустит.
— Надеюсь, что так, — сдалась я наконец. Да у меня и не было, по сути, никакого выбора. Меня крепко держали разного рода моральные узы, очень прочные и надежные, в которых я уже сама порядком запуталась. К тому же всего в нескольких дюймах от меня было лицо Джулиана, столь родное и любимое, столь бесподобно прекрасное, сияющее и неотразимое, заставляющее поверить этому человеку, несмотря на все доводы разума. — Поскольку я вовсе не хочу, чтобы мы сейчас в последний раз вот так лежали рядом.
— Это и не будет в последний раз, родная, — уверил он меня, медленно и умиротворяюще (эта его чертовски не по годам развитая способность!) проведя ладонью по моей шее, по ключице, вокруг груди. — Спасибо тебе, Кейт. Я… Я даже мечтать не смел, что такое возможно.
— Ну да, рассказывай! Видела я, что ты почитывал. «Фанни Хилл», например, о «божественном искусстве любви». Так что кое-что тебе очень даже известно.
Джулиан густо покраснел.
— Я имел в виду не техническую сторону дела. Я говорил о другом — о нашей близости, о том, как я чувствую тебя, как растворяюсь в тебе. Об этой невыразимой радости обладания, о наслаждении… — Он уткнулся губами в ямочку у меня на горле. — Чувствуешь ли и ты это так же?
— Джулиан, — прошептала я, — я даже не берусь это описать. У меня все равно не получится.
Он поцеловал меня — долгим и крепким, проникновенным поцелуем, наконец поднял голову и заглянул мне в глаза, большими пальцами нежно приглаживая мне волоски на висках.
— Неужели ты и правда хотела отлучить меня, отправив прочь, в будущее, лишь бы отвести от поля брани? Зная, что больше никогда меня не увидишь?
— Да, конечно! Я тебе объясню, что…
— Не надо… — легко рассмеялся он. — Ты прелесть! Никуда я не собираюсь отправляться. Я останусь рядом с тобой и твоей любовью, моя драгоценная Кейт, моя милая супруга, моя жена — господи, какое великолепное, удивительное слово! Я бы хотел выкрикивать его с крепостных стен и бастионов!.. Родная, что не так?
— Да, как некстати… — пробормотала я.
— Что с тобой?
Соскочив с постели, я устремилась к умывальному столику, еле успев склониться над лоханкой. Через мгновение Джулиан уже стоял за моей спиной.
— Боже, Кейт, что с тобой?
— Ничего, мне уже лучше, — отозвалась я, чувствуя озноб и жар одновременно.
Тут же плечи мне окутало шерстяное одеяло, и Джулиан, приобняв, отвел меня к постели, усадил на край:
— Посиди немного. Давай-ка я налью тебе воды. — Он налил мне в стакан из уже початой бутылки «Перье», стоявшей на ночном столике. — Вот, возьми.
Я сделала глоток — просто ради его успокоения, — и в желудке тут же стало нехорошо.
— Может, чуть попозже выпью.
— Милая, что с тобой такое? Я ж с ума сойду!
— Все хорошо, правда. Ничего страшного, просто небольшое недомогание. — Я повернулась к Джулиану. — Вот видишь, мне уже гораздо лучше.
Он крепко взял меня за плечи и пытливо посмотрел в лицо:
— Ты ведь мне не говоришь всей правды, верно?
Ухватив края одеяла, я опустила голову. Распущенные волосы упали вперед длинными темными волнами, закрыв меня от его пронизывающего взгляда. Вскоре я почувствовала, как пальцы Джулиана скользнули вокруг моих локтей, пробравшись под колючую шерсть одеяла.
