— Да уж, теперь это крайне редкие экземпляры.
— И тебя это удручает?
Джулиан немного помедлил с ответом, явно подбирая слова.
— Кейт, я не смею винить тебя за принадлежность к другому миру. Мой мир тоже не был совершенен. И не думаю, что человечество когда-либо имело хоть какое-то представление, как управлять сменой эпох со всеми влекомыми последствиями. — Он потер висок и неожиданно признался: — Знаешь, я чрезвычайно ревнив. Но я постараюсь на этот счет быть современным человеком.
— А ты… Скажи… у тебя там кто-то был?
— Да. Была одна, — понял он, о чем я спрашиваю. — Во время войны.
— И с тех пор никого? При том числе охочих до тебя женщин, что встречаются тебе на каждом шагу?
— С тех пор — никого.
— Сколько же это времени, если точно?
Он помолчал и наконец напряженно ответил:
— Двенадцать лет.
— Правда, что ли? — Я даже чуть отстранилась, чтобы развернуться и заглянуть ему в лицо.
— А что тебя так удивляет? Ты же знаешь, я нигде не бываю.
— Но ведь у тебя есть природные потребности. То есть ты же мужчина…
— Справлялся, — лаконично ответил он.
— Ну что же, по крайней мере ты не станешь со мной разыгрывать девственника.
Лицо его смягчилось.
— Нет, не стану.
Несколько секунд я поразмышляла.
— Большинство мужчин на твоем месте колотили бы себя пятками в грудь, набивая цену, и всячески себя бы услаждали.
— Я б так не сумел.
— Отчего же?
Джулиан сдвинул брови, задумчиво глядя на меня.
— Потому что я не могу разделить ложе с женщиной, не сказав ей всей правды. Это было бы нечестно. И до сих пор мне не удавалось встретить такую женщину.
— Что значит «такую женщину?»
— Напрашиваешься на комплименты, да? — улыбнулся Джулиан.
— Нет, я просто хочу знать. Потому что на самом-то деле ты не сказал мне правды, верно? Я случайно выяснила это сама. — Я замолчала, чтобы глотнуть вина, чувствуя, как стремительно багровею. — И в принципе это нормально. Ты ведь прекрасно знал, откуда я происхожу… И мне следовало так же… Кстати, гостевая постель была очень удобная.
— Милая, ты все это неверно поняла.
— Должно быть, я показалась тебе чересчур распущенной, — быстро проговорила я. — Что приставала к тебе. Да еще… эта сегодняшняя чушь по телефону…
— Я вовсе не это подразумевал…
— Я просто хочу, чтоб ты знал: у меня тоже несколько лет никого не было. С самого колледжа. Потому что ты абсолютно прав: секс — это серьезное событие. А для меня — даже слишком серьезное. И потому это всегда заканчивалось для меня страданиями. И мне очень жаль…
— Жаль чего?
— Что тогда я тебя не знала. Ты был бы, вероятно, куда бережнее со мной.
— Бережнее?
— Ну, когда бы все закончилось. Когда бы ты со мной расстался.
Долгое мгновение Джулиан изучал меня взглядом. Затем забрал у меня бокал и вместе со своим поставил на кофейный столик. Обхватив меня одной рукой за бедра, он наклонился к самому моему уху:
— Скажи, что я должен сделать, чтобы убедить тебя в моей искренности?
Я невольно расплылась в улыбке:
— Можно попробовать перейти к умопомрачительной ночи любви.
— Кейт, Кейт, ты меня просто убиваешь! — засмеялся он, щекотнув дыханием мне шею.
— Почему же нет? Или ты не веришь мне? Или это такой моральный принцип? Никакого секса до свадьбы? — Последнее само сорвалось с языка, не успела я опомниться.
Джулиан долго смотрел на меня своими ласковыми зеленоватыми блестящими глазами, так что я начала чувствовать, как под его взглядом вспыхиваю каждой клеточкой своего тела.
— Когда я впервые увидел тебя тогда, в конференц-зале, — заговорил он наконец тихим бархатным голосом, — все, о чем я мог думать: «Вот она! Я наконец ее нашел». Я собирался ухаживать за тобой, Кейт, как полагается. Жениться на тебе. На тот момент — в полной эйфории от того, что отыскал тебя, — я напрочь позабыл, что я эдакий каприз природы, а не нормальный человек. Что просить тебя остаться со мной, быть моей, означает заставить тебя разделить это со мной. Причем кто знает, что мне еще уготовано? Я просто не мог просить тебя об этом.
— И ты решил отделаться от меня.
Сердце у меня отчаянно заколотилось, будто торопясь к неведомому пока предназначению. Я взяла в ладони мужественные изгибы его скул, обхватив пальцами прекрасное лицо, в котором сейчас горело страстное желание, бурлящая, но сдерживаемая страсть. Опустила веки, полнее ощущая ладонями его плоть, такую жаркую и манящую.
— И что же изменило твое решение? — спросила я.
— Я увидел, как на тебя бросился тот мерзавец в парке, — резко, не раздумывая ответил он. — Ничего подобного я прежде не испытывал. Даже на войне, в самые суровые ее моменты…
Соскользнув ладонями с его лица, я провела пальцами по его горлу. Потом развязала на Джулиане галстук, стянула с шеи.
Он закрыл глаза:
— Я самый эгоистичный на свете тип, раз так невыносимо желаю, чтобы ты была рядом.
— Нет, это не так. — Я расстегнула верхнюю пуговицу сорочки, затем, не торопясь, следующую. — Просто ты измучился одиночеством. — Я прильнула губами к ямочке на его горле и почувствовала, как он весь дрожит. Такой большой, сильный и всемогущий мужчина — и я заставляю его трепетать! — Тебе это необходимо. И тебе нужна я.
— У меня больше нет сил сделать все как полагается. Теперь я даже не представляю, как все должно быть…
— Так все и должно быть. — Я коснулась его языком.
— Это не может быть правильным.
— В моем веке — может. В том веке, в котором ты сейчас живешь.
— Это необдуманно с твоей стороны.
— Мне и не нужно об этом думать. — Я продолжала ласкать губами его грудь, силясь отыскать верные слова, чтобы окончательно убедить Джулиана. — Это не то, о чем надо раздумывать. В смысле, кто читает весь проспект, строчку за строчкой, уже решив приобрести предложенное. — Я вновь ощутила губами дрожь его тела. — Ты тот, кто ты есть. И для меня важна лишь сама твоя суть. Тот человек, что в тебе сидит. Тот мужчина, которого я обожаю. Все остальное — лишь детали, мелочи.
— Мелочи?! То, что я родился столетие назад? Что я всегда буду скрывать кое-какие вещи и хранить секреты даже от самых близких наших друзей? А что, если это случится снова, причем без всякого предупреждения? Ты только подумай, Кейт, как все это осложнит твою жизнь!
Я отклонилась назад, серьезно посмотрев ему в лицо.
