Предложение Удугова могло казаться ваххабитам вполне реалистичным. Гольдфарб в своей книге «Саша, Володя, Борис… История убийства» приводит немало фактов тесного сотрудничества российских спецслужб с ваххабитским подпольем для дискредитации прозападного правительства Масхадова, да и сам Басаев в свое время был агентом ГРУ и воевал в Абхазии во главе добровольцев с Северного Кавказа за российские интересы против Грузии. Другое дело, что Березовский, скорее всего, рассчитывал лишь на ограниченную победоносную войну, в ходе которой российская армия разбила бы отряды ваххабитов, дошла до Терека и остановилась, чтобы разговаривать с Масхадовым с позиции силы и обеспечить Путину президентство на волне эйфории от победы над чеченцами. А затем, как можно предположить, Борис Абрамович надеялся установить в Чечне промосковское правительство, но войск туда не вводить. Путин же решил воевать до полной победы, хотя в дальнейшем фактически реализовал частично план Удугова, позволив семейству Кадыровых почти самодержавно править в Чечне с фактическим введением ряда норм шариата.
Гольдфарб также верит, что к взрывам в Москве и Волгодонске Березовский не был причастен и не знал об их подготовке. Как раз осознание, пусть и с опозданием, того, что взрывы устроил Путин и ФСБ, будто бы привело к углублению их разрыва. Гольдфарб склоняется к версии о причастности ФСБ к взрывам в Москве и Волгодонске, считая сильнейшим аргументом в пользу этого историю с «рязанскими учениями», когда обнаружение мешков с гексагеном в Рязани было объяснено проводимыми ФСБ антитеррористическими учениями, но не считает ее доказанной и сомневается, что ее безусловные доказательства когда-либо будут найдены. Просто все другие версии обнаруживают еще больше логических противоречий. И если версия с ФСБ верна, то приходится допустить, что при главе ФСБ должна существовать какая-то команда отморозков, готовых, пусть и руками северокавказских ваххабитов, взрывать сотни своих сограждан.
В 2000 году после катастрофы с подлодкой «Курск» и неправильного, с точки зрения Кремля, освещения этого сюжета на подконтрольном Березовскому ОРТ, Борис Абрамович рассорился с Путиным и, после возбуждения против него дела по поводу хищения средств в компании «Аэрофлот», в 2001 году вынужден был эмигрировать в Англию. 1 ноября 2000 года было объявлено о намерении прокуратуры повторно предъявить Березовскому обвинение в хищении государственных средств в рамках дела «Аэрофлота». Березовский, находившийся в тот момент за границей, принял решение не возвращаться в Россию. Очевидно, заявление Генпрокуратуры именно на такую реакцию и было рассчитано.
20 сентября 2001 года Березовского объявили в федеральный розыск и предъявили заочное обвинение по одному из эпизодов, выделенных из дела «Аэрофлота», по трём пунктам: «пособничество в мошенничестве», «невозвращение из-за границы валютной выручки» и «отмывание денег».
В Лондоне Березовский вел борьбу против Путина, обвинял его во взрыве домов в Москве и Волгодонске в 1999 году и создал Фонд гражданских свобод, финансировавший российскую оппозицию. 10 сентября 2003 года Борис Абрамович получил политическое убежище в Англии. Ему был предоставлен паспорт на имя Платона Еленина. Такую фамилию он взял в честь своей тогдашней жены Елены.
О том, как произошла ссора Березовского и Путина, рассказал в своей книге «Смерть диссидента» Александр Гольдфарб: «Для Путина авария “Курска” обернулась пиар-катастрофой. День за днем после того, как лодка затонула, ОРТ и НТВ показывали холодные волны, семьи моряков на берегу, перемежая это кадрами, на которых Путин катается на водных лыжах и наслаждается шашлыком на даче в Сочи…
Борис узнал о “Курске”, находясь во Франции, в своем шато на Кап-д`Антиб. Он тут же начал звонить Путину, но смог дозвониться только 16 августа, на пятый день трагедии.
— Володя, почему ты в Сочи? Ты должен прервать отпуск и отправиться на базу в Североморск или хотя бы в Москву. Ты не чувствуешь ситуации, и это тебе повредит.
— А почему ты во Франции? На заслуженном отдыхе? — в голосе Путина звучал сарказм.
— Во-первых, я не отец нации, и никого не е…ет, где я нахожусь. Во-вторых, утром я вылетаю в Москву.
— О`кей, Борис, спасибо за совет.
Когда Борис приземлился в Москве 17-го, Путин все еще отдыхал. Он прибыл в Москву утром в субботу, 19 августа, на седьмой день трагедии. Волошинские пропагандисты наконец осознали масштаб информационной катастрофы. Едва вернувшись, президент созвал совещание министров по “Курску”.
Всю субботу Борис звонил в Кремль, добиваясь встречи с президентом. Он был уверен, что это был тот момент, когда он может пробиться к Володе, когда сможет заставить его усвоить уроки прошедшей недели и объяснить, что его стиль руководства вредит ему. Наконец он дозвонился.
— Ну, приезжай, поговорим, — сказал Путин.
Но когда он приехал, его ждал Волошин, который перешел прямо к делу.
— Слушай, мы считаем, что ОРТ работает против президента. Так что отдай нам контроль, и расстанемся друзьями.
— Повтори-ка, — сказал Борис.
— Передай свои акции кому-нибудь, лояльному нам. Если не сделаешь, отправишься за Гусем в Бутырку.
Борис попытался найти слова для ответа. В прошлом Волошин был его собственным брокером, который на ходу подметки рвал. Поэтому три года назад он отправил его в ельцинский Кремль “на усиление”, как лучшего своего человека. Теперь он рвал его самого.
— Пошел бы ты на х…й, — сказал Борис. — Я буду говорить с Володей.
— Хорошо, — сказал Волошин, как всегда, без всяких эмоций. — Приезжай завтра.
Утром все трое встретились в кабинете Волошина. Путин пришел с папкой. Он раскрыл её и начал в деловой манере, как если бы выступал на официальном мероприятии:
— ОРТ — важнейший телеканал. Он слишком важен, чтобы оставаться вне государственного влияния. Мы приняли решение.
Затем он внезапно остановился, отложил бумажку, взглянул на Бориса своими водянистыми глазами и сказал:
— Борис, объясни, я все-таки хочу понять. Зачем ты это всё делаешь? Почему ты на меня наезжаешь? Я чем-то тебя обидел? Поверь, я был более чем терпим к твоим эскападам.
— Володя, ты совершил ошибку, оставшись в Сочи. Все станции в мире…
— Меня не е…т все станции в мире, — прервал его Путин. — Почему ты это делаешь? Ты же вроде мне друг. Ведь это ты меня уговорил идти на эту должность. А теперь ты бьешь меня ножом в спину. Что я такого сделал, чтобы заслужить это?
— Заслужить что?
— У меня есть рапорт, что твои люди нанимали каких-то бл…й, чтобы те изображали жен и сестер моряков, которые несут меня перед камерой.
— Это не бл…и, а настоящие жены и сестры моряков. Твои идиоты из КГБ скармливают тебе небылицы, а ты, если веришь, недалеко от них ушел.
Волошин застыл как восковая фигура; в его глазах читался ужас.
— Ты забыл наш разговор после выборов, Володя, — продолжал Борис. — Я сказал тебе, что никогда не присягал тебе лично. Ты обещал идти путем Ельцина. Ему бы и в голову не пришло затыкать рот журналистам, которые на него нападают. Ты разрушаешь Россию.
