— Ты живой? — тихо спросила мужа.
— Шани, — прошипел он.
— Заколочку! — так же безапелляционно заявила я.
Он не отдал! Сила оказалась на его стороне. В итоге мне, как покорной жене, остается только тихо лежать в карете, управляемой неповоротливым орком, и помалкивать. И мое невиданное доселе смирение из-за того, что меня связали по рукам и ногам, затем закутали в жаркий мех и снова связали уже поверху, да еще и кляп в рот засунули! Трясусь на починенном диванчике, скрючившись в три погибели, на принцессу, тоже связанную и с кляпом, смотрю. Молчим. Ну что же, решила первой заговорить:
— Уу у муму мууу? — Ну, и что ты тут делаешь? — гоблинский перевод, прям.
— Мууу, ну нуумуу?! — Отдыхаю, не видно?!
— Му м мыммыаца? — И как будем выбираться? — все-таки поинтересовалась Мариша.
Пришлось отвечать:
— Ммоуца! — Молча!
Вот черт! И чего, спрашивается, муж так рассердился?.. Как будто я особо опасный преступник, аж обидно как-то, а ведь в его понимании я всего лишь ребенок. Разве можно так с детьми обращаться?!
— Мммуу ма мум! — дала я распоряжение, что означало: «Падай на пол!»
— Муу? — Чего? — переспросила Мариша, приподняв одну бровь.
Фыркнула.
О боги! Все сама, все сама!..
Эх, изящно скатиться на грязный пол не получилось, поэтому грохнулась как бревно. Жирной мохнатой гусеницей подползла к Марише и, кое-как сев, боднула ее головой, чтобы повернулась, руки-то у нее за спиной связаны.
Общими усилиями избавились от моего кляпа. Ура!
— Ух, как хорошо! — радостно воскликнула я.
Определенно, кляп — это мерзкая вещь, даже несмотря на то, что рот мне заткнули на удивление чистым платком.
— Ммммуууммумм!
— Да помню я о тебе, помню! Поворачивайся уже.
Операция по освобождению принцессы оказалась куда сложнее, чем мне представлялось, но общими усилиями, мы добились результатов.
— Няня, няня давай сбежим! — выпалила принцесса, и зачем я ей только рот освободила!?
— Они же добрые! — возразила ей.
— Злые они! — возмутилась Мариша, нахмурив брови.
— Но…
— Няня!
— Руки давай! — выдохнула, устало закатив глаза.
Принцесса повернулась. Блин, крепкий узел, но деваться некуда, вцепилась в него зубами, пытаясь хоть как-то расслабить.
— Они, они… Никогда не прощу! — пожаловалась моя подопечная.
— Ой, да ладно тебе, все могло бы быть гораздо хуже, тем более, если судить по тому, как ночью взвыл волк, ты ему как минимум хвост оторвала!
— Усы, — невозмутимо возразила девочка.
— Мариша, он же не кот, зачем было ему их выдергивать?
— Тогда тем более они ему ни к чему!
Не переспоришь! Тяжело вздохнув, укоризненно покачала головой.
— Ох, Мариша…
— Развязывай, не отвлекайся!
Посмотрела на веревки. Черт, я так могу и без зубов остаться.
Полчаса мучений, и узел поддался. Наконец-то получилось освободить руки принцессе.
— Светает, давай быстрее, — поторопила я ее и повернулась спиной.
— Сейчас, — развязывая свои ноги, пробормотала Мариша и, глянув на меня, медленно сползла с диванчика на пол, борясь с приступом смеха:
— Ого, вот это тебя упаковали! Ой, а бантик кто завязывал?
— Какой еще бантик? — спросила недоуменно.
— У тебя на попе!
Просто прекрасно, теперь понятно, над чем орки хихикали! Изогнулась, самым невероятным способом. М-да, на попе у меня действительно красовался большущий бант персикового цвета, но он был не завязан, а сшит!
Мариша вытерла слезки, появившиеся от ее веселья, моргнула, выразительно так, разглядывая краешек ленточки, а потом как выпалит:
— Я убью Хаша! Всю его кольчугу на колечки разберу!
— Мариш, а с чего у тебя такие кровожадные наклонности? — шепотом поинтересовалась я.
— Это шелк… редкий, персикового цвета! — взвыла она, прижав бантик к груди.
— И?.. — не поняла я. — Не такой уж и редкий, помнится, у тебя даже есть бальное платье, сшитое из такой же ткани, там еще огромный бант на попе и кружева повсюду.
А вообще, я тоже удивилась, увидев эту ленту в руках Хаша после того, как он сообщил, что веревка закончилась. Хотя, теперь понятно, на кого они ее всю потратили.
— Нет их уже, — еще громче взвыла принцесса, медленно освобождая меня от пут.
— Чего нет? — не поняла я.
— Платьев — нет!
— Да что ты, глупенькая… — начала я ее успокаивать. — А фиалковое из тончайшего шелка с нежными цветочками, а нежно-голубое с белыми кружевами на лифе и открытыми плечами, а лимонное с рюшечками и…
— А-а-а! — страшнее волка завыла принцесса, прижимая к себе все ленточки. И вот тут-то, глядя на одну из них с болтающимся знакомым кусочком кружева, до меня, наконец, дошло — из-за чего так сильно расстроилось мое золотце.
— Это то, о чем я думаю? — пробормотала я.
— Да-а-а! У-у-у!
— Не реви! — грозно гаркнула я на нее.
Убрав в сторону ленточку, Мариша, наконец, развернула мех.
Посмотрела на свои связанные руки, потом на ноги и спокойно заявила:
— Мариша, у орков не бывает балов! Так что бальные платья тебе все равно некуда было бы надеть, поэтому прекрати истерику и, наконец, освободи меня от веревок!
— Няня, мы же убежим? — и столько мольбы в глазах, ну как можно ей отказать.
— Конечно, золотце. А куда дели остальную одежду? — поинтересовалась.
— А-а-а! — снова взвыла принцесса.
Такое чувство, что это сегодня никогда не закончится!
— Мариша, я тебе сейчас сама кляп в рот засуну, если ты не успокоишься! Не голоси, а займись делом!
Она развязала мне руки, ну а ноги я сама, а то каши с ней не сваришь.
Сижу, смотрю на нее, молчит, ленточку разглядывает.
— Ну? Ты ответишь или нет? — не выдержала я, уж очень интересовал меня вопрос касательно одежды.
— Факелы видела? — прошептала Мариша, не отрывая взгляда от лоскутков.
— Да, ярко горят, — улыбнулась в ответ.
— У-у-у, — уткнувшись в мое плечо, продолжила она выть.
— Не-е-ет! — протянула я, ибо страшная догадка озарила меня, но мне не хотелось в нее верить, не могли орки так жестоко поступить с нами! — Ты хочешь сказать, что они весь наш гардероб пустили на…
