Слово «факелы» я просто не могла произнести, боялась вызвать у принцессы очередной душераздирающий вой.
— Не весь, — отстранившись, обрадовала меня Мариша. — Панталончики и сорочки им твой муженек приказал не трогать!
Какая щедрость, ушам своим не верю! Ну и в чем нам теперь ходить?! Погладила принцессу успокаивающе, не помогло.
— Не реви! Что может быть страшнее обиженной женщины?
— Злой орк!
— А ты доброго хоть раз видела? — поинтересовалась у нее.
— Нет! Так мы сбежим?
— А месть?
— Волку я уже отомстила!
— А если я скажу, что он не волк, а варг?
Девчонка громко икнула и сразу перестала плакать.
— Настоящий? — ух, а глазки-то как заблестели.
— Настоящий!
— Тогда, пока не отомщу — не уйду!
* * *
Все, с истерикой покончено, сидим с ней на диванчике, укутавшись в мех, думаем.
— А может, все-таки сбежим? — предложила принцесса.
— Сейчас день, одежды нет, обуви нет, нереально. Кстати, как ты думаешь, из-за чего пострадал наш гардероб?
— Думаю, из-за твоего розового платья! — подтвердила она мои подозрения, но вот следующие ее слова меня просто убили: — Нужно скромней одеваться, золотце мое.
Нет, нормально? И это мне говорит кто? Та, которая сама вынудила меня так одеться!
— Мариша, — угрожающе протянула я.
— Няня, сейчас не время спорить, надо думать, как заставить их почувствовать себя виноватыми! — с умным видом перебила она меня.
— Орк чувствующий себя виноватым? Ты шутишь?
И тут прозвучал горн!
— Привал! — раздался рык орка-возничего, и карета начала медленно останавливаться.
— Игнор, полный и безапелляционный, — заявила принцесса за секунду до того, как дверца резко распахнулась.
Наша война началась.
Вышли из кареты и, ни с кем не разговаривая, молча сели у костра, поели баранины, кроликов своих пусть сами едят, и так же молча направились обратно в карету, прихватив по пути кое-какие вещички, ну и сапожки, протянутые мне нахмуренным супругом.
— Ну, что ты смогла добыть? — спросила у меня принцесса, как только мы снова поехали.
Распахнула мех, продемонстрировав свой живот соответствующий примерно пятому месяцу беременности.
— Двое кожаных бриджей! — радостно воскликнула, вытащив добычу. Думаю, не стоит спрашивать, из чьего сундука я их выудила.
— Отлично! А я помимо чистого белья, еще ножницы, нитки и иголки взяла!
— Приступим? — коварно потерла я ручки.
С бриджами мы поступили гуманно, отрезали по бокам все лишнее и получились шикарные штанишки, которые мы сразу решили натянуть на панталончики. И так тепло сразу стало! Наступила очередь меховой шкуры, с ней мы не церемонились, зверски покромсали на две коротенькие шубки, с рукавами в три четверти и капюшонами, ну а из лоскутков решили сделать муфточки.
— Успели, — воскликнула принцесса, завязывая последний узелок, когда за окном стало совсем темно.
— Ну как? — примерив обновку, спросила она.
— Шикарно! — ответила, окинув ее восторженным взглядом.
Настроение у Мариши заметно улучшилось, а вот у меня нет.
— Ты что какая грустная? — поинтересовалась она.
Вот прям так я ей честно и ответила, мол, ночи с мужем боюсь!
— Да устала просто, — промямлила, откинувшись на спинку диванчика и прикрыв глаза.
Принцесса начала тихонечко собирать нитки, оставшиеся лоскутки, стараясь не создавать лишнего шума.
Почувствовав, что карета замедляет ход, я встрепенулась, подвинулась поближе к окошку и отодвинула шторку.
— По-моему, скоро будет остановка, — пробормотала, разглядывая вдалеке тысячи горящих факелов.
И точно, через полчаса мы въехали в лагерь. Оказывается, Азгорд пошел за невестой не со всем своим войском, а взял с собой только малую его часть!
— Няня? — глядя в окошко, позвала меня Мариша.
— Что?
— А я вот думаю, а не принято ли у орков, приносить свою жену, как добычу?
— То есть голую, завернутую в шкуру?
— Ага.
Вот это я попала, если она права!
А ведь он ничего не сказал по поводу того, что мы с Маришей сами освободились от пут, хмыкнул только.
— Не-е-е… — протянула я. — Хотя…
Грустно посмотрела на обрезки, сложенные в углу сиденья, подумав, а может, мы еще успеем все вернуть обратно.
— Я свою шубу не отдам! — выпалила принцесса, проследив за моим взглядом. — В конце концов, ты целиком и полностью в его вещах, так что теоретически ты не нарушила их традиций!
— Теоретически? — пробормотала, посмотрев на нее.
— Ну да, — пожала девочка плечами, подарив мне свою ослепительную улыбку.
Карета остановилась и, пока я задумчиво хлопала ресницами, Мариша схватила муфточку, накинула на голову капюшон и прошмыгнула в только что открывшуюся дверцу.
— Идем блистать, они таких красоток отродясь не видели! — выпалила она напоследок.
О, да!
Тоже натянула капюшон, и сделала шаг вперед, но уткнувшись взглядом в мужа, решила, что мне, пожалуй, и тут хорошо!
— Шани! — Азгорд сграбастал меня за ногу своими лапищами, явно не оценив наши труды.
— А-а-а! — завизжала в ответ, попытавшись освободить свою конечность.
— А ну отпусти ребенка! — послышалось с улицы, и на голову орку опустилось грозное оружие. Да, та самая муфточка.
Ох, и бесстрашная она! Пришлось самой спасать ситуацию, прыгнув в объятия разъяренному супругу. Не помогло, он вместе со мной развернулся к Марише.
— Тролльевы… — а вот ругаться при детях я позволить точно не могу! Поэтому закрыла ему рот страстным поцелуем пиявки.
— Фу-у-у, вы что тут устроили?! — возмутилась Мариша, сморщив носик.
Через секунду я уже привычно перекочевала на твердое плечо Азгорда, и он двинулся в сторону самого большого шатра.
Мариша, гордо вздернув подбородок, как бы случайно наступила на хвост Снежку и двинулась за нами под его душещипательный вой. Я не сдержалась, покрутила пальцем возле виска, дав понять, что думаю о ее поступке. В ответ принцесса лишь неопределенно пожала плечами. Мол, месть никто не отменял!
По пути я все надеялась, что меня, по крайней мере, представят, статус мой назовут, в любви признаются, но нет. Орки вначале замерли, разглядывая нас, а потом, очнувшись, начали радостно вопить, стуча оружием по щитам, а варги дружно завыли. Мне стало жутковато. Ночь, огромный лагерь, освещенный кострами и факелами, свирепые воины со шрамами на лицах и телах, которые от света огня казались еще безобразней, и оглушающий шум, сотрясающий землю и заставляющий замирать сердце в панике.
