Почему-то мы синхронно посмотрели на секиру.
— Я сам!
Сам, так сам, я и не спорю. Встал, взял оружие и одним точным движением срезал нитки.
— А вот теперь я сама! — забрала штаны и, усевшись на мех, принялась штопать.
Как хорошо, что моя шубка отдельно от остальных вещей лежала, хоть что-то осталось целым.
— А ты, оказывается, умеешь шить, — улыбнулась, глянув на Азгорда исподтишка. Хотя трудно назвать его кривые стежки шитьем, но все равно приятно, поэтому вторую штанину решила оставить как есть.
— Нет! — раздался тихий, но раздраженный рык.
Ну-ну.
— Ты все? — поинтересовался муж, нависая надо мной.
— Почти, — пробормотала, завязывая узелок.
— Одевайся! — рявкнул, захлопнув свой сундук.
Оделась, правда, кое-кому пришлось за целыми панталончиками сбегать, не на голое же тело штаны натягивать.
— Идем, — буркнул, как только я второй сапог натянула, и открыл полог.
— Зима! — воскликнула, выбежав из шатра.
Снег, много снега! Повсюду! Так непривычно и необычно! Зачерпнула горсть — мягкий, пушистый. Скомкала влажный комок, огляделась и под крик принцессы: «Золотце, меня хотят укусить!» — метнула его в морду Снежка. Поймал зубищами своими и проглотил, даже не подавился.
А принцесса, кажется, всю ночь не спала, мстила, так как Хаш с сетью в руках верхом на варге погнался за ней через весь лагерь.
— Это еще что за безобразие?! — возмутилась я и потребовала у Азгорда: — Пусть немедленно прекратят издеваться над моей няней!
Он лишь зловеще ухмыльнулся. Ах, так?! Нагнулась и сделала еще один снежок, а потом еще один, и еще…
— А-а-а! Загоняй ее, ребята! Попалась! У-у-у! — раздавалось со всех сторон, но я, не отвлекаясь на вопли и не разгибаясь, продолжала изготавливать снаряды.
— А ну отпустите! — крикнула оркам, как только была готова ответить врагу.
На мой вопль ни один из них даже не обернулся!
Пришлось снова обратиться к мужу:
— Прикажи им!
— Нет.
Радостно оскалившийся Хаш поднял сеть, в которой билась Мариша, демонстрируя собратьям свою добычу.
— Прикажи! — рыкнула на супруга.
Молчит. Смотрит настороженно куда-то за мою спину.
Внезапно взгляд Азгорда изменился, стал ледяным и надменным. Желваки заиграли на суровом лице, ладони сжались в кулаки так сильно, что костяшки побелели.
Я обернулась.
Огромный орк, жестокий, по глазам видно, не знающий пощады, презирающий слабость. Истинный воин Темного Властелина. Устрашающий одним своим видом: тугие мышцы на груди и руках, множество шрамов, старых и недавно приобретенных.
— Азгорд, твоя женушка уже тебе приказывает? — презрительно усмехаясь, прорычал он, приближаясь к нам.
И столько яда было в каждом его слове, что я даже поежилась, а потом… мой самый большой и тугой снежок впечатался в лоб этому грубияну.
Вокруг наступила оглушающая тишина, даже Мариша на заднем плане перестала верещать. А ведь этот орк не один сюда пришел. Сотни воинов стояли за его плечами, ухмыляясь, предвкушая что-то…
Жуть, одним словом!
— Твоя жена оскорбила меня, я бросаю ей вызов! — прорычал он, небрежно вытирая лицо от мокрого снега.
— Я принимаю его! — ответила, гордо вздернув подбородок, не понимая, что со мной творится.
Черт! Это что, реально я сказала?
— Глупая женщина! — надменно буркнул громила.
— Но она же… — попыталась возразить Мариша.
— У нас нет разграничений между полами, — перебил ее Хаш. — Так что вызов принят!
Я только сейчас рассмотрела в толпе орков женщин, чьи лица и тела так огрубели, что внешние различия с мужчинами были практически незаметны.
— Но это же самоубийство! — взвизгнула принцесса, снова затрепыхавшись в сетке.
— На что ты надеешься, Зирг? — грозно спросил Азгорд и предупредил: — Я видел свою жену в бою, она бывает очень жестокой!
Гад, опять на ту стрелу, выдернутую мной из бурдюка с водой и случайно попавшую не в лоб, а в причинное место мужика, намекает!
Зирг усмехнулся и оценивающе посмотрел на меня.
— Когда? — задал он единственный вопрос.
— Прямо сейчас, — ответила, сняв шубку и бросив ее на снег.
— Шани, золотце, ты же пошутила? — в ужасе застонала Мариша.
Да! Я пошутила! Только тело меня не слушается, оно вообще как бы мне не принадлежит.
Диким усилием воли посмотрела на абсолютно спокойного супруга, который как деревянной марионеткой ментально управлял мною сейчас. Я это прекрасно чувствовала, только воспротивиться не могла.
Злость охватила мое сознание, и вспыхнуло дикое желание кого-нибудь прибить.
— Выбирай оружие, — величественно позволил Зирг.
На языке так и вертелись, то шест, то бурдюк, но я с силой сжала зубы! Значит, мой муженек решил отделаться малой кровью? Ну-ну…
— Секиры! — назло Азгорду твердо сказала я, превозмогая его волю.
— Слишком тяжелое для тебя оружие! — тут же запротестовал он.
— Выбор сделан! — обрадовался Зирг.
Уверенно направившись в живой круг, послала прощальный воздушный поцелуй супругу, секиру-то мне не поднять!
Азгорд в гневе — это не только страшно, но и больно, ибо тату на руке запылало так сильно, что я даже холод перестала чувствовать. Каждой клеточкой тела ощутила ярость мужа и полное порабощение им.
А дальше — все как во сне.
Пронзительный звук горна, оповещающий о начале боя.
Маришка, освобожденная из сети и рыдающая на плече у Хаша.
Орки двух лагерей, сомкнувшие вокруг места битвы свои щиты, а в центре — я и амбал, вдвое выше и втрое шире меня.
— Золотце, врежь ему по причиндалам! — заорала моя воспитанная девочка.
Все орки перевели на нее возмущенные взгляды, которые она проигнорировала, добавив:
— Да посильнее врежь, чтобы со звоном улетели туда, откуда эти сраные воители сюда заявились! Пусть ищут потом.
Неужели только принцесса заметила, что я себя не контролирую? Будто в глубоком трансе нахожусь, когда море по колено, и даже секира в моих руках кажется пушинкой.
— До первой крови? — усмехнулся Зирг.
— До последнего вздоха! — рявкнула в ответ.
Азгорд издевается? Он что обо мне думает?! Покалечить нападающего — да, могу, но убить — нет!
Зирг вопросительно изогнул бровь на своем изувеченном шрамами лице, окинул мою фигурку брезгливым взглядом, сплюнул наземь, сделал шаг в сторону и без предупреждения обрушил на меня первый удар.
