— Анна в операционной. Заряды оказались "пустыми", Осип Михайлович их уже извлёк, — протараторила рыжая. — Задета ключица, но это не страшно, на заживление уйдёт всего три-четыре дня интенсивной терапии. А вот со вторым зарядом сложнее, он прошил лёгкое и сломал ребро, но тут доктор велел передать тебе свою благодарность. Эфирный фиксатор, говорит, применила правильно и вовремя. Ну и с "пробкой" хорошо придумала, пневмоторакса удалось избежать. В общем, там проблема только с заживлением. Ткани нежные, контроль нужен постоянный, во избежание осложнений. Но за неделю обещает поставить девочку на ноги.
Лина, слушавшая подругу, вытянувшись в струнку от напряжения, облегчённо вздохнула, расслаблено расплылась в кресле и, почти незаметно улыбнувшись, ушла в себя. Да так основательно, что не обратила никакого внимания на замечание Елизаветы о том, что по возвращении Кирилл обещал устроить ей основательную головомойку. Плевать!
— М-да, кто бы мог подумать, что этот ангелок только что накрошил в мелкую палёную стружку два броневика и отправил на тот свет их экипажи? Лиза, свяжись с Вячеславом, успокой парня, а то ведь он там с нервов может войну устроить. Разнесёт ещё этот Пернау ко всем чертям, и сам поляжет. Что потом его сестре скажем? — произнесла Ольга, задумчиво глянув на продолжающую чему-то улыбаться Лину. Но тут же тряхнула головой и вновь переключила внимание на ухабистую дорогу. Это Кириллу пара тысяч километров, оказывается, не расстояние. А им ещё до базы ползти и ползти.
— Сделаю, — отозвалась рыжая и тут же принялась что-то набивать на своём коммуникаторе.
* * *
Обещанные наёмницей "минут сорок" растянулись для Вячеслава в целую вечность, немую, тягучую… и тяжкую. Он не помнил, как ушёл с площади перед ратушей, как пробирался через полгорода, и как вообще оказался в подвале, куда ещё недавно стаскивал всё, что могло пригодиться ему и сестре для побега… и в котором сейчас было так же пусто, как в голове самого Вячка. В себя, юноша пришёл уже сидя за столом и сжимая в руке коммуникатор, с которого не сводил взгляда. Шок. Так, наверное, определил состояние юноши любой врач, и был бы прав. Почти.
Там, у ратуши, увидев, как падает наземь его сестра, заливая ступени своей кровью, Стрелков, в попытке сбежать от накатившего ужаса, использовал технику, которую зарекался применять с той ночи, когда устроил "побег" Ирмы и Адама. Приём, названный им "отстранённостью", Вячко придумал давно, в поисках способа скрыть свои эмоции от любопытной сестры-эмпата с развивающимся даром. Один из многих провальных экспериментов, можно сказать. Провальный, если бы не один весьма интересный побочный эффект, поменявший минус на плюс… в определённом смысле.
Отстранённость, помимо глушения эмоций, дарила уверенность. Достаточно было дать себе некоторую установку, и лишённый эмоциональной раскачки, разум заставлял действовать тело без сомнений и колебаний, с потрясающей эффективностью. Скорость реакции, движений, просчёта вариантов действий и их выбора вырастала многократно, и пусть она не дотягивала до возможностей, предоставляемых обычным ускоряющим мышление трансом, но зато и не грозила вывихами-переломами и ожогами, как тот же транс, при движении в котором, даже накачанное эфиром тело Вячка могло сломать само себя при малейшей поспешности.
Но был у этой техники и один очень большой минус. Да, она позволяла действовать очень быстро и с максимальной эффективностью, напрочь отсекая сомнения и переживания, но "отключённые" эмоции, на самом деле, никуда не девались, скорее, просто прятались где-то в глубине разума. Так что, стоило Вячку выйти из состояния отстранённости, "отперев" тем самым подвал с закрытыми в нём чувствами, как те затапливали его разом, одной чудовищной волной. Хорошо, если действия, совершённые под отстранённостью, в обычном состоянии не вызывали у Стрелкова сильных эмоций, тогда волна была вполне… вполне переживаемой. Но после истории с казнью Зброевой и Поггера… Вячеслава до утра выворачивало от отвращения, брезгливости и ненависти. Именно тогда он и пообещал себе, что будет крайне осторожен с применением этой техники. Ничего удивительного, четыре часа в обнимку с "белым другом" кому угодно мозги вправят.
Да вот, не выдержал. Стоило увидеть кровь сестры на руках, как отстранённость будто сама собой накатила. Хотя, в тот момент, оно, наверное, было и к лучшему. В противном случае, он вполне мог сорваться и устроить на площади натуральную бойню, которая, скорее всего, закончилась бы гарантированной гибелью не только чокнувшегося старика, но и Анны… и самого Вячка. И это был совсем не тот размен, который его устроил бы.
Вздрогнув, Стрелков поднялся со стула и, шагнув в угол комнаты, решительно опустил свой зад прямо на пыльный пол. Зубы сжали выуженную из кармана, предусмотрительно приготовленную деревяшку, а в следующую секунду, на руке Вячка завибрировал коммуникатор. Пришлось прервать приготовления.
Появившаяся на развёрнутом экране, рыжая наёмница окинула взглядом бесстрастное лицо Вячеслава и нахмурилась. Впрочем, уже через секунду она тряхнула головой и, подробно, с кучей медицинских терминов, "доложила" о состоянии Анны. Вячко внимательно выслушал Елизавету, кивнул…
— Когда и как я могу встретиться с сестрой? — ровный тон Стрелкова на миг сбил рыжую с толка.
— У меня нет этой информации. Ки… Атаман обещал сам заняться твоей доставкой в воеводство, но сейчас он в госпитале с Анной, — проговорила наёмница, чуть подумала и решительно мотнула своей огненной гривой. — Утром. Мы свяжемся с тобой утром и вы, вместе с ним сами определите точку и время рандеву. Хорошо?
— Договорились, — согласился Вячко. — Буду ждать звонка завтра, в восемь часов по среднеевропейскому времени.
— Замечательно, — Елизавета слабо улыбнулась и, помявшись, спросила: — Вячеслав, ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — откликнулся Стрелков. Картинка на экране дрогнула, метнулась из стороны в сторону, и в "объективе" неожиданно возникла Лина.
— Вячик, это я… я… — девушка закусила губу и, бросив взгляд куда-то в сторону, неожиданно выпалила: — Вячеслав, прости меня, пожалуйста!
— За что? — от такого вопроса Громова опешила.
— Ну, я же должна была вас охранять и… не уследила. Это я виновата, что старик… Анну… — промямлила Лина, на глазах теряя уверенность в себе. Вячеслав покачал головой.
— Неверная постановка. Согласно приказу вашего атамана, ты нас сопровождала, цитирую дословно: для солидности. Не охраняла. В случившемся нет твоей вины, — ровным, невыразительным тоном произнёс юноша и, сделав паузу, договорил: — Наоборот, я должен тебя поблагодарить за помощь Анне. Если бы не ты, её сейчас не было бы в живых. За мной долг, Малина Фёдоровна.
— Но… — Лина потерянно покрутила головой, но почти тут же собралась, нахмурилась и, глубоко вздохнув, решительно, каким-то совершенно мужским жестом рубанула ладонью воздух. — Мы поговорим о долгах на нашей базе! Слышишь? Обязательно!
— Как скажешь, — индифферентно кивнул Вячко. — Спасибо за информацию о сестре. Жду звонка вашего атамана. До связи.
