– А ты первая начни! Не сиди в норе! Все в этом мире согревается любовью. Любовь надо вкачивать в каждое дело, в каждого человека, в каждую мысль. Буквально вкачивать. Словно ты согреваешь дыханием замерзшую синицу.
– А почему я должна первая?
– Да просто так это работает. Водитель же не спрашивает: а почему я должен первым залить бензин, а уже потом только машина поедет?
Из разговора Кавалерии и Алисы
Прошло несколько часов с момента, когда Меркурий, уходя в последний срок нырок, ранил рогрика. Ул вернулся из разведки. Его сменил Родион. Ул сообщил, что видел рогрика к востоку от Копытово:
– Громадная мерзкая кишка… все время вертится, и вокруг нее прямо реальность плавится… не знаю, как объяснить, чудо былиин! На мозг давит! Рядом отряд, отвечающий за наружную охрану Кубинки. У них два джипа с установленными арбалетами. И гиелы в небе, само собой.
– А в Копытово что? – спросила Кавалерия.
– В Копытово прямо международный слет инкубаторов.
– Берсерки никуда не ведут рогрика?
Ул качнул щекастой головой:
– Даже близко не суются. Оцепили его кольцом и чего-то ждут. Ребяткам непросто, плоховато будут спать сегодня ночью.
– Почему?
– Да близко они от него. И еще инкубаторов отгоняют. Хотя многие все равно прорываются. Я подполз метров на двести, так и то в голову всякое лезет: точно болото проходишь. Про Яру ужасы всякие мерещились, чудо былиин! Рассказывать не хочу! – Ул провел ладонью по лицу. – А уж что берсерки чувствуют… Они-то от него метрах в двадцати.
– Сам рогрик пока не ищет ничего?
– Затягивает рану.
– И как?
– Вроде поменьше стала, но все равно сочится.
Кавалерия вздохнула, не зная, какой приказ теперь отдать. В таких вещах – сражения, схватки, боевой пилотаж – она всегда полагалась на Меркурия Сергеича. Вот и теперь она несколько раз уже оглядывалась в пустоту, словно ожидала услышать его рубящий отдельные слова голос. Но голоса не было.
– А ты что думаешь? – спросила она у Ула.
Тот пожал плечами:
– Мы с Максом выдвинемся на игольный завод, будем там готовить позиции. Перетащим арбалеты, расставим ловушки. Там из наших кто сейчас? Только Сашка? Маловато для удержания точки. Хотя по барабаниусу… Удержим! Авось – лучший друг Небося!
Ул захватил с собой Макса, и, нагрузив на плечи каждый по три арбалета, они отбыли.
– А чего по т-т-три только? – спросил Макс по дороге. – Я бы и ш-шесть в-в-взял!
Ул хмыкнул:
– Как раз и хотел это сказать! Ты и будешь нести шесть.
– П-почему?
– Мне нужно в Копытово смотаться. Волнуюсь за Яру… Справишься?
Макс покорно замычал. Ул проводил его до окраин Копытово, после чего навьючил на него арбалеты и запас болтов:
– Пройдешь через посадки… Я до Яры добегу – и сразу к тебе!
– Ты с-соображаешь?! А если на м-м-меня в-ведьмари н-нападут? – уныло спросил Макс, у которого теперь не только все руки были заняты, но и подмышки, и с плеч что-то свисало, и за ремень брюк были заткнуты топор и с десяток болтов, которые никуда не помещались.
– Нападут – им же хуже! Вон у тебя оружия сколько! Ты подпрыгивай и стреляй залпом! – посоветовал Ул и пушечным ядром покатился в Копытово.
* * *
До ночи ничего не произошло. Родион сообщил, что берсерки отодвинулись от рогрика метров на триста – туда, где уже нет видений, – и стали лагерем. Похоже, собираются ночевать. После некоторых колебаний Кавалерия велела, не расседлывая пегов, вернуть их в пегасню, ослабить подпруги и накормить.
Сделать это она поручила дежурным, прочих же отправила спать:
– Только, пожалуйста, одетыми!
– И с оружием в руках? – Макару не хотелось расставаться с жуткого размера арбалетом, бившим не болтами даже, а какими-то китовыми гарпунами.
– Угу. Чтобы ты палил ночью, когда тебя будут будить? Нет уж, для таких, как ты, лучшее оружие – плюшевый медвежонок и успокаивающая сказка! – возразил Кирюша.
Рина долго не засыпала, ворочалась. Так и не уснув, вышла в коридор, села на теннисный стол и связалась по нерпи с Сашкой:
– Что вы там делаете? Спите на боевом посту?
– Не спим. Расставили арбалеты по периметру. Теперь вот тушенку едим с Максом, – признался Сашка.
Едва Рина поговорила с Сашкой, как услышала шорох. По полутемному коридору шла Кавалерия. Узнав Рину, она поманила ее, повернулась и скользнула к лестнице. Внизу их ждала Суповна. Она выглядела недовольной и что-то ворчала себе под нос.
– Хорошо, что не спишь. Сегодня ночью нам предстоит полетать, – сказала Рине Кавалерия.
– На игольный завод?
Суповна громко хмыкнула. Кавалерия сделала вид, что ничего не услышала.
– Не на игольный. Идем! – сказала она и быстрым шагом двинулась к пегасне. Суповна переваливалась за ними, как медведь, и недовольно сопела в спину. В пегасню они вошли не через основные ворота, а через зимнюю дверь в центре. Вовчик спал в закутке, сдвинув в ряд три брикета с прессованным сеном и накрывшись попоной. Суповна, скрестив руки на груди, остановилась рядом с ним:
– Хорош ночной дежурный! У Меркурия он бы уже три дежурства заработал!
Кавалерия вывела из денника Ядвигу, хотя обычно предпочитала Цезаря. Мощный широкогрудый Цезарь был глуповат, но его глупость компенсировалась важным качеством. Он доверял Кавалерии безоговорочно. И эта простая, без рассуждений вера делала Цезаря лучшим жеребцом ШНыра.
– А почему вы не на Цезаре? – спросила Рина.
– За ШНыром наблюдают. Если увидят Цезаря – сразу сообразят, что в седле я. А так мало ли кто… Может, и не увяжутся.
– А мне на ком лететь?
Кавалерия кивнула на денник Афродиты:
– Возьми тещу Макара. И оденься потеплее. Лететь будем высоко.
Кавалерия нырнула в комнату рядом с амуничником и вернулась с двумя телогрейками. Эти телогрейки, купленные прижимистым Кузепычем, по бирке назывались «ватник улучшенный, межсезонный». От обычной рабочей одежды они отличались тем, что у них было на один карман больше и подобие округлого воротничка. Рина попыталась отвертеться от ватника, чтобы не выглядеть как на лесоповале, но Кавалерия настояла, и пришлось подчиниться.
Одетые в телогрейки, Кавалерия и Рина стали вдруг очень похожи друг на друга. Суповна хмуро наблюдала, как они облачаются.
– Может, не ее все-таки, а Родиона? Сама все на карту ставишь, голова бедовая, так девчонкой не рискуй! – ворчливо сказала она Кавалерии.
– Родион наблюдает за рогриком. Где твой шнеппер? С собой? – спросила у Рины Кавалерия.
