Устраиваясь в своем новом доме, Ева видит еще не исследованный квантовый потенциал – и поворачивает стрелу времени вспять, чтобы рассмотреть его поближе. Понять больше. Осознать лучше…
Так вот что…
В миг, когда стены пещеры сотрясает вторичный взрыв, Ева все понимает.
Теперь ее задача выполнена.
Почти.
Глава 36
26 декабря, 20 часов 33 минуты
по центральноевропейскому времени
Пиренеи, Мадрид
Ошеломленный, Грей привстал с каменного пола.
Из двери в северном конце собора валил дым. Эхо взрыва еще звенело у него в голове. Мгновение назад он рванул дверь на себя – и тут же был отброшен взрывной волной.
Сжимая винтовку, к нему подбежал Ковальски. Подошла и Мара.
А Монк?..
– Что же это получается, – проговорил Ковальски, указывая винтовкой на дверь и на клубы дыма, – он нас всех спас?
Грей не ответил. Честно говоря, сейчас ему было плевать.
Сидя на полу, он вспоминал последние слова Монка, переданные Марой, – последнюю просьбу друга.
Позаботься о моих девочках.
Даже в последние минуты жизни Коккалис был не только воином. Прежде всего он оставался отцом.
– Грей! – позвал вдруг Ковальски. – Смотри!
Слезы туманили Пирсу глаза, и он не сразу увидел, что сквозь дым движется к ним, спотыкаясь, человеческая фигура. Вот человек отчаянно закашлялся, упал на колени и пополз на четвереньках.
Наконец сел, опираясь о стену, поднял голову…
– Монк! – Грей вскочил и бросился к нему, а за ним и остальные.
– Я же сказал тебе: вперед, давай действуй! – с трудом проговорил Коккалис, махнув рукой в сторону задымленной лестницы. – И что же? Опять мне пришлось все делать самому!
– Что произошло? – еле выговорил Грей. – Я думал, ты… думал…
– Я тоже так думал, знаешь ли. Что уже не вернусь. – Монк кивнул Маре. – Твой шар я донес так далеко, как только смог, а потом просто бросил как можно дальше. Повезло, что ты сделала свое устройство шарообразным! А Ева оставшимся зарядом аккумуляторов раскалила процессоры, так что оно пылало, как световой шар для дискотеки.
– А что взорвалось? – спросил Ковальски.
– Чудо инженерной мысли УППОНИР. – Монк продемонстрировал им свою искалеченную руку. Протез исчез, вместо него все увидели обнаженную культю. – Я бросил шар, а дальше Ева действовала сама.
И, подняв другую руку, Монк выразительно пошевелил пальцами.
Грей понял, о чем речь. Коккалис не раз подшучивал над другом, демонстрируя ему умение снимать протез и управлять им на расстоянии, мысленными сигналами через микроэлектродную антенну. Вероятно, Ева тоже освоила этот трюк.
Мара недоуменно нахмурилась.
– Что это значит?
– Ева могла контролировать протез даже на расстоянии, – объяснил Грей. – Монк снял протез, и тот «побежал», перебирая пальцами, как мышь лапками. Добрался до устройства «Тигля» и взорвал его.
– А двойник Евы? – спросила Мара.
Монк вздохнул.
– В тот миг, когда взрывом меня отбросило назад, я услышал слова Евы. Последние слова. «Все хорошо». – Он пожал здоровым плечом. – Видно, у нее все получилось.
– А как же сама Ева? – спросил Грей.
– Здесь я ее больше не чувствую, – ответил Монк, постучав пальцем по лбу. – Она ушла. Думаю, навсегда. Такое чувство, словно… словно она со мной попрощалась.
– Ну, я бы не сказал, что буду по ней скучать! – шумно выдохнув клуб дыма, заметил Ковальски.
Монк перевел взгляд на Грея – и, хотя мир был спасен, во взгляде друга коммандер Пирс прочел ту же неотступную тревогу, что снедала его самого.
– Знаю, – сказал он, протянув Монку руку. – Ладно, давай свяжемся с Пейнтером, выясним, нет ли новостей о девочках.
Глава 37
26 декабря, 14 часов 33 минуты
по времени Восточного побережья
Местонахождение неизвестно
Только не останавливаться!
С Харриет на руках Сейхан перебиралась вброд через ледяной ручей. Вокруг лежали сугробы, высились сосны в снежном уборе. Она завернула Харриет в толстое одеяло, но хрупкое тельце дрожало от пронизывающего холода.
Или, быть может, у Сейхан дрожали руки.
Бог знает! Тряслись руки, ноги, дрожала крупной дрожью она вся. В мужских ботинках, найденных в хижине, хлюпала ледяная вода. Повезло: час назад они наткнулись на запорошенную снегом тропу, и тропа привела их к бревенчатому охотничьему домику.
В домике Сейхан нашла старое пальто и поношенные мужские штаны огромного размера: чтобы не свалились, пришлось подпоясаться веревкой. Еще там нашлись ботинки-«тимберленды», несколько пар носков и одеяло для Харриет.
Как ни хотелось остаться под крышей и погреться у очага, Сейхан знала: нельзя. Нельзя останавливаться здесь дольше чем на три минуты. За ними гонятся Валя и прочие охотники – и отчетливые следы на снегу должны привести их прямиком сюда.
Так что она открыла окно и вытолкнула Харриет наружу, с подветренной стороны дома, где снег был неглубок. Следом выпрыгнула сама и повела Харриет в леса, сосновой веткой заметая за собой следы.
Чтобы охотники поверили, что беглецы в доме, Сейхан оставила на окне горящую свечу. А сама, укрывшись за деревьями, сквозь пелену падающего снега наблюдала за хижиной.
И ждала.
Вскоре появились охотники: следы привели их к хижине.
Заметив сбоку от дома движущуюся тень, Сейхан подняла украденный «дезерт игл» и дважды выстрелила. Тень упала на снег; раздался пронзительный крик.
Сейхан бросилась бежать. Охотники должны были подумать, что выстрелы раздались из хижины. Теперь Вале и ее команде предстоит решить, что делать дальше, – а Сейхан тем временем успеет уйти. Она надеялась, что Валя все еще рассчитывает взять их с Харриет живыми, чтобы использовать против «Сигмы»: если так, русская ведьма будет действовать неторопливо и осторожно.
Двадцать минут спустя терпение охотников лопнуло.
Громкий взрыв эхом отдался в лесах, и Сейхан увидела яркую вспышку. Похоже, в дом бросили зажигательную гранату. Очень скоро они поймут, что их провели, и снова пустятся в погоню.
Этот трюк помог Сейхан выиграть время, однако и вселил в нее тревогу. Валя не стала бы взрывать хижину, не знай она точно: никто вокруг не услышит грохота и не увидит дыма. Значит, места здесь дикие и безлюдные.
