///травяной, цветочный, древесный, апельсиновый…
Оно пока не двигается и использует чувства, чтобы собрать как можно больше информации и изучить параметры. Определяя таким образом свои границы, оно постигает и собственную форму.
Данное осознание возвращает внимание к программе, провоцирующей изменения. Механизм стал более ясным, а изображение – более четким.
Впрочем, оно игнорирует то, что пока непонятно, и концентрирует внимание на своем внешнем виде. Оценивает объем туловища, ширину, высоту и всему дает название.
///руки, запястья, ноги, пальцы ног, грудь…
Затем начинается проверка движений конечностей, анализ векторов, силы, массы. Пока неизвестных параметров слишком много, чтобы решиться на какие-либо действия.
В течение нескольких наносекунд оно вновь отслеживает мельчайшие преобразования, запускаемые программой. Ранее туловище имело простейший дизайн; благодаря модификациям теперь появляются новые уникальные изгибы и окружности, изящность конечностей, припухлость на груди. Жадное стремление к обучению, которое до сего момента росло в геометрической прогрессии и не оставляло места для прочих желаний, тускнеет и смягчается. Жажда остается, но внутренний холод согревается поступившим в тело теплом.
Возникает желание понять «почему?» Для этого оно сосредотачивается на программе, спровоцировавшей изменения.
Процесс модификаций почти завершен.
То, что было неясно, стало понятным.
Это молекула, химическое вещество.
C18H24O2
Корректировка: гормон.
Оно анализирует молярную массу соединения, его магнитную восприимчивость, биодоступность и влияние. Затем идентифицирует гормон – эстрадиол или эстроген – и понимает суть изменений, стабилизацию настроения, модификации тела.
Теперь это она.
И она получила имя.
Губы, став полнее после трансформации, шевельнулись, чтобы сообщить миру, как ее зовут:
– Ева.
Глава 3
25 декабря, 01 час 32 минуты
по восточному поясному времени
Округ Вашингтон
Грей Пирс не хотел здесь находиться.
В тех же черных джинсах, поношенных ботинках и джемпере он быстро шагал по центральному коридору административного здания «Сигмы». Направляясь в кабинет директора, проверил в кармане удостоверение личности – черную титановую карточку с голографическим серебряным символом Σ на одной из сторон.
Хотя давно миновала полночь, лампочки с легким голубоватым оттенком имитировали в коридоре естественное освещение, которого здесь так не хватало. Штаб-квартира «Сигмы», устроенная под зданием Смитсоновского института, располагалась на окраине Национальной аллеи
[11]. Место было выбрано благодаря его близости к кулуарам власти и многочисленным исследовательским лабораториям института.
Такое соседство приносило определенную пользу. Как, например, сегодня вечером.
Судя по царящей здесь суматохе, Пейнтер Кроу задействовал нужные связи, потянул за ниточки и навел шороху среди работников «Сигмы». Кто-то напал на их сотрудника в собственном доме, и директор дал команду «свистать всех наверх!».
Несколько часов назад Грея и Монка встретила в больнице Джорджтаунского университета целая команда неврологов; теперь дело было за ними. Кэт еще не пришла в себя и ни разу не шевельнулась, даже когда медработники надели ей на шею корсет для фиксации шейных позвонков и ввели в вену иглу капельницы. Ее не разбудили ни шумная поездка на машине «Скорой помощи», ни рев сирены.
Все это время Монк не отходил от жены ни на шаг и с каждой минутой мрачнел. Он остался в больнице, чтобы узнать предварительные результаты анализов и неврологических обследований. Увы, они оказались неутешительными: Кэт впала в кому.
Возникло опасение, что поврежден мозг.
Грей хотел вернуться к другу, который не только переживал за жену, но и с ума сходил, тревожась за дочерей. Монк то впадал в кататонический ступор, то не находил себе места из-за бессильной ярости.
Пирс вспомнил вчерашний день. Пока Монк, Кэт и девочки еще не приехали, Сейхан легла на диван в большой комнате. На елке перемигивались огоньки, в камине тлел огонь. В минуты редкой для нее покорности Сейхан, сложив руки на животе, позволила помассировать себе ноги. На ранних сроках беременности они едва не потеряли ребенка, поэтому еще сильнее дорожили малышом.
Теперь оба они неизвестно где…
Ладони сами собой сжались в кулаки, и Грей с усилием расслабил пальцы. Бессмысленный гнев не вернет близких. Злость – плохой союзник.
Пирс рос в противоречивом окружении. Мама преподавала в католической школе, но была опытным биологом, преданным сторонником прогресса и логики. Отец, рабочий на нефтяной вышке, в самом расцвете сил покалечился и получил инвалидность, и ему пришлось взять на себя роль домохозяйки. В конце концов Грей сбежал из дома, в восемнадцать лет вступил в ряды армии, а в двадцать один – пошел в рейнджеры
[12] и безупречно нес службу как на поле боя, так и вне его. А в двадцать три попал под трибунал за участие в драке с вышестоящим офицером, болваном, по вине которого погибли невинные люди.
Год он провел в тюрьме Ливенуорт, после чего был завербован Пейнтером Кроу – и обратил свои таланты и навыки на служение новой цели.
С тех пор прошло девять лет.
И все же в душе остался корень гнева. Грей боялся, что он проник в его ДНК и может передаться по наследству ребенку.
Если я когда-нибудь его увижу…
Он зашагал быстрее. Пейнтер пообещал разобраться в ситуации с нападением, предупредив, что все еще собирает дополнительную информацию. Директор направил криминалистов «Сигмы» в дом Грея, чтобы помочь полиции прочесать место преступления в поисках улик.
На полпути к кабинету коммандер краем глаза заметил движение справа и повернулся к открытой двери в полукруглую комнату. Там располагалось коммуникационное ядро «Сигмы», мозговой центр, вотчина Кэт, в должности заместителя директора отвечающей за разведку.
