Должно быть, весть о том, что Мара скрылась вместе со своим изобретением, распространилась – и на добычу слетелись и другие стервятники.
– Думаешь, они будут нас пытать? – спросила Мара.
– Нет.
Мара облегченно перевела дух.
– Они станут пытать меня, – добавила Карли. – Чтобы заставить тебя на них работать.
Мара крепче сжала ее руку.
Карли смотрела перед собой; глаза ее блестели от непролитых слез. Она облизнула губы, словно хотела сказать что-то еще – но промолчала. Мара чувствовала то же самое. Шесть лет они знали друг друга – с шестнадцати лет до нынешнего возраста; важнейшие годы жизни, годы, когда юные девушки превращаются в женщин. Верно, редко виделись, зато общались друг с другом постоянно: по телефону, электронными письмами, в эсэмэсках. Мир в наше время стал куда теснее, и друзьям по переписке уже не приходится неделями и месяцами ждать ответа.
И все же, разделенные океаном, они почти не общались непосредственно, лицом к лицу. Глубокая связь между ними была прежде всего душевной – выросшей из того, что обе делились друг с дружкой своими мыслями, надеждами, страхами и чаяниями.
Мара устремила долгий взгляд на Карли – на ее напряженное лицо, золотистые кудри, прилипшие ко лбу. Как хотела бы она высказать то, что переполняло ее сердце! Набраться храбрости – и произнести наконец то, что оставалось между ними несказанным.
Слишком долго она ждала.
Карли, словно угадав ее мысли, с какой-то непривычной застенчивостью опустила голову. Затем снова устремила взгляд на дверь – и задала вслух вопрос, не дававший покоя им обеим:
– Куда пропали эти мерзавцы? Чего они ждут?
17 часов 18 минут
Грей лихорадочно взвешивал свои возможности.
В лицо ему уставился серебристый «дезерт игл» – скорее всего, с патронами калибра .357 или .44. Как видно, на мелочи их похититель не разменивался. Взгляд его зеленых глаз был тверд и ясно говорил: сопротивления он не потерпит. Хуже всего, что Грей практически сидел на собственном оружии. Ковальски, стиснутый на заднем сиденье, не мог достать винтовку. А Джейсон уже поднял руки.
Бейли – если, конечно, это настоящая фамилия…
– Меня зовут Финниган Бейли, – сообщил их похититель. – Друзья называют меня Финн.
– От меня вы этого вряд ли дождетесь, – ответил Грей. – И дайте угадаю: вы не из ДСБ.
– Увы, не могу причислить себя к этой достойной организации. Но моя организация заслуживает уважения и преданности не менее, а может, и более, чем дипломатическая служба США.
По ирландскому выговору Грей предположил, что их похититель принадлежит к Новой Ирландской республиканской армии – последнему воплощению ИРА. Неужто все террористы мира сорвались с мест и бросились в погоню за изобретением Мары Сильвиеры?
Свободной рукой Бейли ослабил угол галстука и расстегнул две верхние пуговицы. Под накрахмаленной белой рубашкой у него обнаружилась другая – из тонкой ткани, черная, с белым священническим воротничком.
Грей не сумел скрыть изумления.
«Как? Быть не может!»
Бейли опустил револьвер.
– Прошу прощения за этот маскарад. Дело в том, что все вы вооружены, вокруг были люди, и я не мог рисковать.
– Какого… – проговорил сзади Ковальски, но проглотил остаток ругательства.
Бейли сделал вид, что не слышал.
– Мне нужно было вывезти вас из аэропорта так, чтобы, если кто-то за нами следил, эти люди ни о чем не догадались.
Джейсон уронил руки на колени.
– Значит, все должны думать, что мы едем встречаться с семьей Карсон?
– А куда мы едем на самом деле? – уточнил Грей.
– Я везу вас к мисс Сильвиере и мисс Карсон, – серьезно и твердо ответил священник. – Им сейчас очень нужна ваша помощь. Могу лишь надеяться, что «Сигма» не подведет и подтвердит свою репутацию.
Грей отчаянно пытался понять, что происходит.
Можно ли ему доверять? А вдруг он никакой не священник?
Бейли, как видно, догадался о его сомнениях.
– Уверяю вас, я в самом деле отец Бейли, – усмехнулся он. – Служитель Божий лгать не станет.
– А тыкать пушкой людям в лицо, значит, станет? – фыркнул на заднем сиденье Ковальски.
– Я ни за что не выстрелил бы в вас, даже из самозащиты.
– Это вы сейчас так говорите, – проворчал великан. – А я чуть не обосра… в штаны не наделал!
Грей подался вперед; его не оставляли подозрения.
– Так кто вы такой? И что происходит?
Фургон замедлил ход и остановился у высокого здания на углу площади. Бейли кивнул в сторону этого дома.
– Войдем, и я расскажу вам всё. Выложу на стол карты. – Глаза его снова лукаво блеснули. – В том числе и в буквальном смысле.
17 часов 35 минут
Щелкнул замок на двери, и Карли вскочила с кровати. Шагнула вперед, прикрывая Мару собой, приняла боевую стойку, готовая защищаться.
Позади нее поднялась и Мара.
– Держись у меня за спиной! – предупредила ее подруга.
Из соседней ярко освещенной комнаты появилась фигура. В спальню, вытянув руки ладонями вперед, чтобы показать, что безоружен, вошел мужчина, одетый очень странно: весь в черном – черные брюки, рубашка, ботинки, ремень. Единственное белое пятно – под подбородком.
Священник?!
Да нет, конечно же, это какой-то трюк! Хитрость, чтобы обмануть их и заставить довериться похитителям!
– Мисс Карсон, мисс Сильвиера, приношу извинения за то, что мы заставили вас так долго ждать – и ждать, так сказать, в темноте. Чтобы собрать здесь всех игроков, понадобилось больше времени, чем я рассчитывал. – Шагнув назад, он сделал приглашающий жест. – Если вы к нам присоединитесь, мы наконец познакомимся.
Карли поколебалась; однако ясно было, что сопротивление бесполезно.
– Держись рядом, – шепнула она Маре.
При первой же возможности попытаемся сбежать!
Повторять дважды Маре не потребовалось; она двинулась за Карли, как тень.
Священник провел их через небольшой холл в столовую. Здесь ярко пылал огонь в мраморном камине, уютно потрескивало пламя. Высокие окна выходили на площадь с двумя башнями церкви в дальнем ее конце. Солнце уже село, однако последние лучи заката бросали на церковь теплый отблеск, словно место преклонения и молитвы хранило в себе свет и тепло сегодняшнего святого дня.
– Мы приготовили легкий ужин, – заметил священник, обращая внимание девушек на стол и группу мужчин за столом.
От вида хлеба, сыра и разнообразных фруктов у Мары заурчало в животе. Когда она в последний раз ела? Однако накрытый стол не только пробуждал голод, но и вызывал подозрение.
