– Создаст цифровой ад, – побледнев, проговорила Мара.
– И учтите, Василиск, стремящийся к совершенству, будет судить людей очень сурово! И, возможно, захочет наказать не только тех, кто активно мешал ему появиться на свет. Быть может, он решит, что такого же наказания заслуживают и те, кто не помогал.
– Покарает за грех бездействия? – поморщившись, уточнила Мара.
– Выходит, либо мы сейчас же переходим на его сторону, – заключила Карли, – либо мы обречены.
– В этом мораль истории. И теперь, когда вы всё знаете, – увы, у вас больше нет оправданий для бездействия. На суде вы не сможете отговориться невежеством.
– Значит, ты нас сейчас приговорил, – закончила Карли.
Джейсон пожал плечами.
– Я вас предупреждал.
– Но ты же не принимаешь это всерьез! – Мара нахмурилась.
Он снова пожал плечами.
– Через некоторое время после того, как мысленный эксперимент был опубликован на форуме, Юдковски снес корневой пост про Василиска. И вся дискуссия под этим постом тоже куда-то таинственно исчезла.
– Чтобы как можно меньше людей об этом знали? – спросила Мара.
– Или для того, чтобы не мешать им самим принять решение. – Но Джейсон еще не закончил. – Год или два назад один из ведущих специалистов Кремниевой долины основал новую церковь, под названием «Путь будущего». Зарегистрировался и даже получил освобождение от налогов. Вот как объясняется в уставных документах задача этой церкви: «Понимание, приятие и поклонение божеству, основанному на искусственном интеллекте». Видимо, этот человек трезво взвесил свои шансы и рассудил, что с будущим искусственным богом лучше не ссориться.
– Какая-то шутка! – воскликнула Карли.
– Нет, создатель этой церкви смертельно серьезен. – Джейсон перевел взгляд на Мару. – Так что, пожалуй, ты очень правильно сделала, что создала Еву. Так или иначе, тем, что делаешь сейчас, ты оказываешь будущему богу серьезную услугу.
– Что ж, – заметила Мара, – тогда лучше заняться делом.
Однако повернуться к компьютеру она не успела; какое-то движение в соседней комнате привлекло ее внимание. Пока они разговаривали, в помещении появился кто-то еще. Коммандер Пирс заключил новоприбывшего в медвежьи объятия. На этом человеке был комбинезон цвета хаки и летная куртка, лицо раскраснелось, блестела в электрическом свете гладко выбритая голова.
– Кто это? – спросила Мара.
Джейсон бросил взгляд в соседнюю комнату – и поспешил туда.
– Похоже, к нам на помощь прибыла кавалерия!
22 часа 32 минуты
– Ты вовремя!
В последний раз сжав Монка в объятиях, Грей наконец его выпустил. О том, как рад видеть друга, и о том, как соболезнует его потере, он не говорил – оба понимали это без слов.
– Я слышал о Кэт, – только и сказал Пирс.
Ковальски положил Монку на плечо свою медвежью лапу.
– Эх… ну что тут скажешь? Дерьмо случается.
Монк покачал головой, глядя в пол.
– Она хотела бы, чтобы я сейчас был здесь. – Когда он снова поднял глаза, в них не было слез – лишь стальная решимость. – Я верну своих девочек! Ради Кэт и ради себя.
– Разумеется, вернешь, – ответил Грей. – А пока они там, Сейхан за ними присмотрит, не даст их в обиду.
– Знаю. – Монк сжал плечо друга. – Мы вернем домой их всех. Любой ценой.
– Согласен.
Непоколебимая уверенность друга успокоила и Грея; ненадолго он позволил себя расслабиться, забыв о том, что несколько секунд назад что-то неопределимое на краткий миг насторожило его.
– Что дальше? – спросил Монк. Обшарил взглядом зал, кивнул Джейсону, выходящему из компьютерной лаборатории.
Грей рассказал Коккалису обо всем, что с ними произошло, познакомил с отцом Бейли и сестрой Беатрисой.
– Они из Церкви Фомы.
Мрачное лицо Монка чуть просветлело.
– Как Вигор?
Бейли пожал ему руку.
– Он был великим человеком. Могу лишь надеяться, что мы не посрамим его память.
– Я тоже. С такими людьми трудно держаться наравне.
– Что ж, сделаем все, что в наших силах.
Старая монахиня молча склонила голову в знак согласия.
– А ты? – спросил Грей. – У тебя есть новости?
– Нет, – ответил Монк, отводя взгляд. – Никаких.
Глава 17
25 декабря, 23 часа 18 минут
по центральноевропейскому времени
Париж, Франция
Глубоко в катакомбах Тодор Иньиго ждал – но терпение его истощалось. Снова и снова он смотрел на часы. Великий инквизитор дал четкие указания относительно кибератаки на город, раскинувшийся сейчас у него над головой. Не случайно мишенью был выбран Париж: средоточие роскоши и наслаждений, город, чье название стало символом разврата. Его гибель станет поучительным примером для остальных.
Глубокий смысл имело и время нанесения удара.
Не позже полуночи.
Падение Парижа начнется сегодня.
В день Рождества.
Не вставая с колен, Тодор, подняв глаза, представил себе панораму шумного веселья, разворачивающуюся сейчас там, наверху. Святой день, день Господень эти безбожники превратили в праздник роскоши, безудержного потребления и бесстыдного наслаждения жизнью!.. Закончив все приготовления, Тодор два часа провел в молитве, в тесной подземной келье, освещенной единственной свечой. Шептал по-латыни благодарения Богу за Сына Его – и молил об успехе своего начинания.
Пусть все рухнет во славу святого имени!
Подземелье в качестве своей «базы» инквизиторы выбрали не только из символических, но и из практических соображений. Катакомбы – парижский город мертвых – представляют собой многие десятки километров гробниц и запутанных тоннелей, целый темный мир, раскинувшийся под Городом Света, его неотступную тень. Готовя плацдарм для операции, Тодор выяснил об этом месте все, что возможно.
Много веков назад катакомбы представляли собой карьеры на окраинах Парижа, так называемые les carrières de Paris. Они простирались под землю на десять уровней, а тоннели составляли двести миль в длину. Время шло, Париж рос, как опухоль, и постепенно накрыл собой этот древний лабиринт: теперь на почве, изрытой старыми шахтами, стоит приблизительно половина города.
Затем, в восемнадцатом столетии, сюда были перенесены останки с кладбищ из центра Парижа. Миллионы скелетов, иные из них тысячелетней давности, без особых церемоний сбросили в тоннели карьеров, где они с тех пор и валяются, как мусор. По словам Великого инквизитора, именно здесь сгинули в безвестности тела многих великих французов: от меровингских королей до героев Французской революции, Робеспьера или Марии-Антуанетты.
