Симон подкатил свой стул ближе и, вглядевшись, нахмурился.
– Нет. Кладбище.
Кладбище?
– Кладбище Монпарнас, второе по величине в Париже. Там похоронены многие известные художники и писатели. Бодлер, Сартр, Беккет…
Кто там похоронен, Грея не волновало; куда больше волновало то, что такая локация казалась совершенно бессмысленной.
– Мара, ты уверена, что верно определила место? Это же открытое пространство. Даже ночью очень странно вести кибератаку на открытом воздухе.
Вместе с ним нахмурился и Монк.
– Может, они устроили свой штаб где-нибудь в склепе?
Грей покачал головой.
– Им нужно электричество, и… – Он повернулся к Симону и откатил его, вместе с креслом, обратно к его компьютеру. – Покажи мне это место на своей карте.
С помощью мыши Симон нашел кладбище и увеличил его. Пирс всматривался в экран, сравнивая эту карту с картой Мары. Затем ткнул пальцем в центр кладбища. Там пересекались две линии, желтая и зеленая.
– Желтая – это электросеть, – сказал Грей. – А зеленая?
Симон взглянул туда же – и глаза его расширились.
– Магистральная линия связи. Одна из наших.
– Значит, они действительно на кладбище. – Грей кивнул Маре, молчаливо извиняясь за то, что сомневался в ее словах.
– Нет, – ответил Симон, – не на кладбище.
– Что ты имеешь в виду?
– Они под ним. Наши линии связи проложены в тоннелях под кладбищем, в парижских катакомбах. В «городе мертвых».
Кладбище под кладбищем?
Следовало ожидать, что именно такое место «Тигель» выберет для своего логова!
– Значит, они там, – сказал Грей.
– Но как их найти? – подал голос Монк.
Симон поднял руку.
– Я хорошо знаю катакомбы. Когда-то я был «крысой».
– Крысой? – поднял брови Монк.
– Так называла себя команда cataphiles. Диггеров, исследователей города мертвых. Когда я тусовался с ними, то выучил все тайные входы в катакомбы – в том числе и тот, что расположен вблизи кладбища.
Грей схватил его за плечо.
– Раз так, пойдешь с нами!
Симон, кажется, на миг пожалел о своей откровенности, однако бросил взгляд на пылающий город за окном – и кивнул.
Пирс повернулся к остальным.
– Монк, возьми Ковальски. Вы идете с нами. Джейсон, оставайся здесь с Марой и Карли. Следи за всем, что происходит.
– Будет сделано.
Все поспешили к выходу. По дороге Грей на миг остановился, чтобы захватить из сумки Джейсона очки ночного видения – для Симона. Отец Бейли, кажется, тоже готов был идти, но коммандер кивнул на спутниковый телефон у него в руке.
– Что вы узнали от своих людей в Испании?
– Немногое. Мой человек обещает предоставить новую информацию от «Ключа» в течение часа.
– Тогда телефон оставлю вам. Вы с сестрой Беатрисой остаетесь здесь. То, что вы узнаете, может нам очень пригодиться – а там, куда мы направляемся, связи не будет.
– А куда вы идете?
– В «город мертвых», – рассеянно ответил на ходу Грей, направляя свой отряд к лестнице.
– Чего?! – Ковальски обернулся. – Ты шутишь?
– Вот уж нет, – бросил Монк, подталкивая приятеля к лестнице. – Все мы здесь смертельно серьезны.
00 часов 22 минуты
– Gratulor tibi de hac gloria
[34], – произнес по-латыни Великий инквизитор.
Приложив ладонь чашечкой к левому уху, Тодор выслушивал поздравления и хвалы. Голос Великого инквизитора звучал в крохотном наушнике, соединенном с мини-планшетом у него в руке; этот планшет при помощи беспроводной связи получал сигналы от VolP-роутера, подсоединенного к ближайшей магистрали связи. С помощью устройства Тодор мог и связываться с внешним миром, и следить за делом рук своих – за гибелью развращенного, порочного города.
На экране планшета мерцала спутниковая карта Парижа. Отдаленные пригороды еще сияли огнями, но в пределах города все погрузилось во тьму. Париж, Город Света, стал черной дырой на лике земли.
Или – сравнение получше – вратами в ад.
То здесь, то там посреди этой черной дыры вспыхивали огненные точки – столпы пламени. Огонь распространялся все шире, все дальше. Еще несколько часов – и весь Париж выгорит дотла и обратится в пепелище. Пожарные не смогут потушить огонь: ведь демоница отключила не только электричество и связь, но и городскую водонапорную систему. Со временем ремонтные службы смогут наладить подачу воды вручную, но для города будет уже слишком поздно.
Проведя пальцем по экрану, Тодор переключился с карты на экстренные новости из Лондона, где рассказывали об атаке на Париж. Видео было беззвучным, репортер стоял на фоне какой-то парижской больницы. Здание освещали аварийные генераторы – мрачный, тусклый свет посреди города, объятого тьмой. Чуть поодаль, словно вестник из ада, вздымался столп пламени, выбрасывая клубы дыма и рассыпая пепел. В кадр ворвалась машина «Скорой помощи» – и затормозила у входа в неотложное отделение, присоединившись к четырем, уже ожидающим здесь. У всех ярко горели мигалки. Тротуар рядом был запружен носилками и каталками, бегали врачи и медсестры.
Тодор начал переключаться с канала на канал.
– Бесполезная пожарная машина, припаркованная возле пылающего здания…
– Люди с закопченными лицами бегут по улице прочь от клубов дыма…
– Женщина упала на колени и рыдает, прижимая к груди младенца…
Впрочем, ни вид со спутника, ни кадры из новостей не требовались Тодору, чтобы убедиться: атака прошла успешно. Он и своими ушами слышал отдаленные взрывы и чувствовал, как вплетается во влажную сырость катакомбного воздуха запах дыма.
Взрывы стихли, и воцарилось глубокое молчание. Хаос, творящийся наверху, не проникал сюда, сквозь толщу в шестьдесят метров земли и старых костей. В катакомбах оставалось тихо, как в соборе. Тишина, тяжелые каменные своды, неподвижный воздух – все здесь говорило о святости, о праведности.
Тодор знал, что борется за правое дело.
И товарищи его, несомненно, чувствовали то же самое. Никто не кричал от радости, не поздравлял друг друга: все застыли, обратив лица вверх, словно пытаясь проникнуть взглядами сквозь толщу известняка и разглядеть картину разрушения.
Один Мендоза смотрел в другую сторону. Опустив глаза, он трудился над ноутбуком, подключенным к копии «Генезиса», созданной «Тиглем». На экране перед ним разворачивался все тот же пейзаж – адский сад под черным солнцем, и в центре его яростно извивающаяся фигура. Змей в Эдеме.
