Полумрак пещеры не позволял осмотреть все от входа, но и заходить дальше я побаивался: а вдруг? Мандраж убрать; тут надо все очень внимательно осмотреть, чтобы чего не вышло в прямом и переносном смысле. Пещера пуста; ни мусора, ничего; и это радует. Зверь здесь спал, отдыхал (ага, и девчонок сюда водил, ну или мальчиков — кем он там был по полу?). От возможности посещения этого места его друзьями меня бросало в дрожь. Все вполне возможно.
А ну-ка, вот это что?.. Еще одна дырка! В самом дальнем и темном месте, которое я принял за нишу, зияла просто-таки дырень. Поменьше немного, чем входная, но достаточно большая, чтобы не чувствовать себя глистом; и оттуда шел запах… нет, не вонь фекалий, а непонятный, похожий на запах протухшего мяса. Осторожно сунул туда голову. Не понял… Ход длиной метров пять, а потом вроде еще одно помещение. Страшно, но идти надо. Что тут у нас?.. А вот, похоже, и кухня со столовой. Помещение раза в два больше первого, высокий потолок, расстояние от него до пола — метров десять — двенадцать, уклон от входа, где я стоял, к полу — крутой, как и у основания скалы, исцарапанный когтями до глубоких борозд и трещин. Весь пол пещеры устлан… костями. Меня начало мутить. Назад, быстрей на свежий воздух.
Выбежал! Отдышался! Уселся на карниз напротив второй пещеры, что выбрал себе в качестве жилища, ноги свесил над водой; тут хоть не тянет мертвечиной.
И что теперь?
А что теперь? Все, как и планировалось. Сейчас по-быстрому смотаюсь в лес, захватив с собой котелок и мешок, проверю петли и силки, часа два уже прошло, как поставил. А вдруг?! Наберу яблочек и ягодок, по-моему, их есть можно. На обратном пути нарежу листьев: я там видел деревце, метров десять высотой, с листьями размером с меня самого, и нижние его ветки опускаются до самой земли. По дороге домой навещу зверушку, сделаю операцию по изъятию языка, а потом буду готовить хижину к первой ночевке. Если останется время, посещу столовую монстрика — может, что полезное найду, например, спички. Я не думаю, что он только животину изводил по округе, вот чует мое сердце, что человекам тоже изрядно от него досталось, а раз так, то и вещи их где-то валяются, не съел же он их? Потом водные процедуры, ужин — и спать.
— Как план?
«Принимается! Только предлагаю поискать сушняк, если перед этим найдутся спички или что-то в этом роде».
«Можно, только подумай о другом. Наверняка из второй пещеры есть выход на ту сторону, можно и там поискать сушняк или на дюне вдоль кустарников, уж очень не хочется так далеко таскать дрова».
— Ну, может, ты и прав!..
Не понял, кто прав? Я сейчас с кем разговаривал?.. Да-а! Шиза прогрессирует. Надо что-то делать… щенка себе завести, что ли, или кошку?
Вспомни про кошачьих, в лес идучи; на свою голову.
Я перекрестился. Спускаюсь — и в путь, не теряя время. Спуск много времени не занял. Вытряхнув содержимое мешка на песок, рысью пустился в сторону оврага. Выглянув из-за угла, проверил нашего друга монстрика: нет ли к нему посетителей? Вроде спокойно. Так же, на рысях, понесся к месту подъема на поверхность. А вот теперь ухо востро держать, лес шума не любит и спешки тоже. Бросил взгляд по сторонам — тихо, только птички щебечут. Выхожу к тропинке. Петельки не тронуты, а вот силки… Фазан! Честное пионерское, фазан, да еще каких размеров — как индейка упитанная; в две петли сразу влетел, ногой и шеей. Смотри-ка, еще трепыхается. Не зря место это мне очень понравилось. Теперь бы только огонь развести — это не мидии, сырым его есть не будешь… если, конечно, сильно не припрет. Подхожу, аккуратно одной рукой за шею, другой — за голову, раз крутанул… готов. Какие хорошие нитки! Такую тушу удержали, ну и он сам помог — головой влететь в петлю умудрился. Почти задушил сам себя, пока вырывался. Распутываю. Тихонечко и аккуратно устраиваю петли по прежним местам, а пернатого — в мешок.
Теперь по яблочки. Штук двадцать возьму, больше не надо, завтра свеженьких нарву. Котелок — универсальная штука: помог и при сборе яблок, и когда дербанил лиану. А я и правда не устаю после того как поем ягод. Есть над чем задуматься. «Ананасное» дерево энтузиазизма не вызвало. Ну не нравятся мне такие ананасы… подождем, что со мной дальше будет. А вот и «деревянный панк»: огромное дерево раскинуло руки-крюки в стороны, как вертолет на стоянке — лопасти; правда, у вертолета всего ничего лопастей, а тут… такие патлы.
Мешок с «уловом» — за спину (вдруг резко тикать придется), топорик — в руки. А страшно же в этом лесу… Ну вот и перчатки понадобились, надеваю. Не, ей-богу, интеллигентную должность пигмей занимал в той банде: и книжечки собирал, и к золоту был неравнодушен, и жезлик где-то захомячил, и в сексе раскрепощенный, на свою голову, извращенец. А если бы… нет даже думать не хочется. Нежненько хватаю лист — какой здоровый — тянусь к ветке: удар, еще удар! Не понял — это что, железное дерево, если я двумя ударами лист срубить не могу? Да тут черенок к ветке цепляется — чуть толще спицы! Все-таки оторвал один. М-да, хорошее такое одеяло будет, или матрас, но если на каждый лист тратить по пять ударов топора… да я загнусь! Лист мясистый, темно-зеленый, с тугими, как канаты, прожилками; с одной стороны ворсистый, а с другой — снял перчатку с правой руки, пощупал — как бархат, тяжелый бархат, не нынешний китайский, а из которого в советские времена в клубах культуры занавес делали. И тяжелый какой! Килограмма два! Еще один сорву легонечко — и на сегодня хватит. Срывать легонечко «листочек» пришлось минут пять, на этот раз уложился в семь ударов. Прогресс! Не, два, наверное, будет мало… Ну да — а носить кто будет? Я маленький, у меня грузоподъемность — никакая. Хватит раздумывать, грузиться пора!
Мешок с припасами за спиной, топорик за поясом, тесак в ножнах болтается с левой стороны, в каждой руке по листику, будь они неладны… и в путь.
Нагрузился, как верблюд, в горле пересохло, надо будет таскать с собой фляжку. Шел медленно: листья свисают с плеч, волочась сзади, как полы длинного плаща, черенки перекинул через плечо, придерживая их руками. Руки болят сильно, хоть и перчатки надеты. Еще немного — и пальцы разожмутся. Очень весело спускался в овражек… как не шмякнулся — не пойму, но устоял и тяжело пыхтящим паровозиком потянул ношу дальше, домой. Около кучи мяса даже не остановился, тупо таща груз. Захочется печеного — сбегаю. И все-таки немного не дотащил — руки не выдержали метра за три до поворота, пальцы разжались, и один лист вырвался на свободу. Не останавливаясь, двинул дальше.
Я дошел! Пить! Пить!.. Бросил лист, скинул мешок и, на карачках преодолев оставшееся до воды расстояние, с наслаждением напился. Что там со временем?.. Солнце еще на горизонте, но как и когда тут темнеет, не знаю, я ведь ни разу не видел местного заката в то время, когда метался в бреду. Бодрствование после молнии не считается, я из того ничего не помню.
Поднялся на ноги, развязал мешок, достал ягоды, сунул горсть в рот. Хорошо! Есть, правда, хочется, желудок сосет сильно. Куда теперь? А не вернуться ли мне к монстрику, за деликатесами? Вытащил котелок. Ну, жди меня, моя ромашка, иду сорвать я лепестки! Привычный за сегодняшний день ритуал подглядывания из-за угла, осмотр местности. Убедился, что я один. Попробую побыть мясником. Или хирургом. Что брать? Язык. Ну, наверное. Кромсать его полностью, на ночь глядя, не хочется, да и не смогу, силы не те. Вместо скальпеля — тесачок, вместо зажима — томагавк. Начинаем операцию! Топором раскрыл пасть пошире, затем тесаком выкромсал язык (а большой он у него… был). Опять не понял: а где море крови? Она что, реально запеклась? Не, точно, мясо запеченное, и кровь свернувшаяся, как в кровяной колбасе. Дела! А жизнь-то налаживается! Сначала мечтал о воде, от жажды чуть не умер — и тут бах! Целый залив чистой горной воды; голод когтями за горло взял — а вот деликатесные речные продукты, пожалуйста. Надоело?! Вот тогда тушеночка, в собственном соку, килограммов триста, и, судя по качеству мяса, законсервированная для хранения в любую погоду. Потянуло на десерт — не вопрос: вот яблочки наливные, фрукты заморские в виде ананасов, ягодка ядреная! Впечатляет!
