— Как будет угодно вашей светлости, — с поклоном ответил Мартин, изобразив на лице обреченность и покорность судьбе-злодейке.
И у нас с Хэрном видок был не лучше: такой, что от нашего вида молодой опасный юноша гнусно рассмеялся, и вся группа всадников направила коней в сторону от нас, к месту предполагаемого отдыха.
Сказать, что мы были просто расстроены, значит, ничего не сказать! Я пребывал в прострации, вот так и первый опыт общения на воле, ничего себе! Звери, а не люди. Что делать, что?
Сбежать втроем мы можем, но тогда придется все бросить этим нелюдям. Уйти спокойно они нам с вещами не дадут, про коней и вовсе молчу. Как же быть? Аналогичные мысли одолевали и остальных членов нашей маленькой, но дружной семьи.
— Хэрн, ты слышал, что этот маг сказал?
— Да-а, не повезло!..
— Вы о чем? — обеспокоенно спросил Мартин.
— Хэрн, перескажи весь разговор Мартину, а я пока схожу сполоснусь, что-то очень не по себе!
После водных процедур слегка полегчало, и я принялся размышлять, как выйти из этой щекотливой ситуации. Задумался так, что не заметил, как подошли Хэрн с Мартином.
— Мы решили, что ты должен уйти к бобику, — мрачно начал Мартин, — а мы с Хэрном попытаемся вывести лошадей, без них в дороге пропадем, а вещи купим потом, в пути.
Неплохой вариант, и я бы на него согласился, но очень уж хотелось заполучить кое-какие вкусняшки от квартета наглых гвардейцев. Да и наказывать за такой беспредел надо!
— Нет, так не пойдет. Хэрн, мы с тобой тренировались в настройке на себя ошейников. И ты приходил в себя, когда я тебя звал мысленно. Так? — спросил я канна.
— Так!
— План такой: мы спокойно дожидаемся вечера, благо до него совсем чуть-чуть осталось, засыпаем, даем надеть на себя ошейники; меня, я думаю, сразу пользовать не кинутся, им для храбрости накатить надо, да и между собой решить, кто первый будет.
— Ты так спокойно об этом рассуждаешь? — поразился Мартин.
— Караван. Одинокий мальчик. Всего насмотрелся! — Вообще-то, я надеюсь, такого все же не было, вон и тело парнишки спокойно относится к разговору, без спазмов и судорог. — И не будем о грустном; итак — я вас бужу, а там… по обстановке. Пошли поедим, есть хочу после таких волнительных моментов — просто жуть!
После ужина, что прошел довольно нервозно, резко потянуло в сон. Понятно: началось действие заклинания, я сопротивлялся как мог, а вот мои товарищи, несмотря на наличие у них блокираторов магии разума, уже спали. За нами пришли часа через полтора. Мартину и Хэрну застегнули ошейники, а сержант, как его назвал командир, отнес меня в палатку; обыскивать и раздевать меня не стали, чего я больше всего боялся, и самое странное — не обыскивали и Хэрна с Мартином. Видимо, были слишком уверены в действии усыпляющего плетения и надежности ошейников Резы.
Меня оставили одного. Быстро встав и через щелочку в пологе палатки наблюдая за посиделками гвардейцев, мысленно обратился к Хэрну. Если не ответит, мы погибли. Но, как и раньше на тренировках по обезвреживанию ошейника, мысленный посыл растормошил Хэрна.
«Поднимай Мартина, вас оставили в покое, поэтому пусть Мартин по воде обойдет стоянку и быстрей бежит ко мне. Я ни с кем из них один на один не справлюсь. Жду».
Минут через пять задняя стенка палатки задралась, и в полутьме появилась радостная физиономия Мартина.
— Ну ты, братишка, даешь! Как ты, тебя не трогали?
— Не успели: вон видишь, решают под вино, кто первый будет… Ага, а вот и победитель розыгрыша объявился… Смотри-ка, самый молодой; что-то сержанту втолковывает, гордый такой. Ты вина хочешь? — спросил я Мартина.
— Какого вина, ты с ума сошел?!
— Да вон счастливец на радостях бутылку захватил и сюда тащит, глядишь, и тебе чего перепадет.
— Посмотрим, — лаконично ответил он.
Рядом послышались неспешные шаги.
— Мартин, если он закричит, нам хана!.. — возбужденно прошептал я в самое ухо Мартину.
— Не дрейфь, все будет о’кей!
И тут я опешил: Хэрн уже и Мартина научил крылатым словечкам! Надо за языком следить, уж очень наша речь от общей речи отличаться будет, а это след для грамотного разумного; нам оно надо? Стоит с ними об этом поговорить. Но не сейчас. Вон полог входа пришел в движение, и на пороге появился стройный, изящный силуэт… в то же мгновение раздался резкий глухой удар, удивленный всхлип — и тело гвардейца медленно сползло Мартину под ноги.
— Один готов. Что дальше? — как-то уж очень обыденно спросил меня Мартин.
Ты смотри, так спокойно уточняет у меня план дальнейших действий, будто и не он во время ужина, всего часа два назад, призывал тикать и спасать меня, не веря в положительный результат нашей авантюры.
— Ждем, должны же они его хватиться, а толпой проверять не пойдут. Повезет — еще одного прищучим, — немного оторопевшим голосом ответил я, как-то все слишком просто произошло.
А ведь воины-гвардейцы и правда очень сильные, но расслабились, нас за разумных не считают. Даже не подумали о том, что мы можем сопротивляться. Отсюда и результат.
— Малыш, один из собутыльников, по-моему, слинял к нашей стоянке, уж очень целеустремленно шел он в ту сторону.
Я тут же связался мысленно с канном:
«Хэрн, там к тебе гость двинулся. Осторожней! В случае чего, беги к бобику».
По менталу от Хэрна пришла волна обиды.
«Малыш, ты что, обидеть меня хочешь? Вы там уже, как я понял, с одним разделались и ты думаешь, я не смогу?»
«Хэрн, не кипятись. Поверь, они и правда сильные воины, и навыки у них в разы больше, чем у тебя. Потому я и прошу быть тебя осторожней. Если будешь бить, то бей наверняка, в плен брать не надо. У нас тут и так самые сильные противники остаются, так что своего пусти в расход. Как справишься, сообщи!»
Противники у нас и правда достойные, даже в таком состоянии они остаются воинами и к тому же магами.
Минут десять длилось тягостное молчание. Наконец в «эфире» раздался довольный голос Хэрна:
«Порядок, малыш. Любителя чужого имущества встретил достойно, на радостях даже голову его попинал — а незачем ее так бездарно терять! Он и испугаться не успел. Шел, песенку под нос бубнил, радостный такой, ну я ему багером головку-то и снял, зачем она ему теперь?» — изгалялся над жертвой возбужденный Хэрн. Понять его состояние можно: он не убивал в бою противников давно, ведь сто лет — это срок!
От сердца отлегло…
Между тем пьянка на поляне набирала обороты. Собутыльники что-то громко доказывали друг другу, яростно жестикулируя; жаль, ничего слышно не было из-за ревущего водопада. Затем, устав, решили перейти к пению, вино все-таки одолело жаждущих. Пели долго, с чувством, не забывая в промежутках между песнями заправляться вином, кубок за кубком опрокидывая в себя и слегка закусывая. Прошло часа два нашего дежурства, и у меня появилась закономерная мысль, что обо мне они просто забыли.
