Енот покачнулся, закатил глазки и сполз по стене на пол. Следом за ним последовал нахнах, потом коза – та буквально стекла под рояль. Сарафан задрался, обнажив нехитрые козьи прелести. На них рухнул упырь, попытался инстинктивно дотянуться до тёплого тела обрывком кровососи, но вырубился и тяжело захрапел.
Обзевав всех, существо в балахоне снова встало посреди комнаты и замерло в ожидании чего-то.
Гжещ перехватил бутылку поудобнее и подошёл к дементору.
– Ну, давай, работай, – сказал он черноголовому. – Прокрути все каналы. И дыши глубже, – посоветовал он, поливая голову дементора жидкостью. Через несколько секунд существо в чёрном опустилось – точнее, осело – на пол. Щупальца его бешено затряслись, потом разгладились, как мокрые волосы.
– И дальше что? – поинтересовался Тарзан, выждав минуты полторы.
– Погодьте-погодьте, – засуетился хемуль, – они сейчас в состоянии приёма… Так сказать, смотрят разные программы. Можно узнать, что конкретно. Только осторожнее, они спят всё-таки.
Мага молча подошёл к еноту, несильно пнул его и спросил:
– Чэво выдищь?
Енотик пошевелился во сне и забухтел что-то странное – «стабильно растёт спрос», «исчезли с рынка», «приняло решение».
– Это новостной канал, – начал объяснять хемуль, как вдруг енот закричал со всей дури – «меня будить?», открыл глазки и недоумённо потряс головой.
– Щто такоэ? – не понял Мага.
– Ну как бы… в общем… – засуетился хемуль, не зная, что сказать. Енот тем временем снова отрубился и затих.
– Реклама неподходящая… – задумчиво сказал Гжещ, чеша за ухом. – Но приём вроде устойчивый. Шерстяного надо бы проверить. И козу.
Нахнах ответил невнятным стонами – «гол», «бэй», «мачи тущло» – и судорогами нижних конечностей. Пинок под козье вымя дал неожиданный результат: козочка тихонько заблеяла «Дочь святая… писечка… мякотка… родинка».
– Это религиозное, – пояснил хемуль. – Ну как бы всё в порядке, процесс идёт. Полчасика ещё бы желательно…
– У меня много дел, – сказал полковник Барсуков. – И я не готов ждать ещё полчаса.
– Я же предупреждал: полноценная демонстрация займёт минимум час! – хемуль умоляюще посмотрел на Магу. Тот поднял мохнатую бровь, обозначая крайнее удивление.
– Щто значыт ты гаварил? – спросил он угрожающим голосом.
– Ну говорил же! В прошлый раз! – не понял хемуль. – Вы что, забыли?
– Как разгавариваещь? – голос Маги не предвещал ничего доброго.
– Нет, это совершенно невозможно, – простонал Гжещ, хватаясь за голову. – Уважаемый Тарзан, довожу до вашего сведения, что ваш сотрудник, – он злобно покосился на безопасника, – меня не слушает или не понимает.
– Это твоя обязанность – объяснить так, чтобы он выслушал и понял, – ответил вождь нахнахов.
Морда хемуля побелела от злости.
– Хорошо, – процедил он. – Просто збс. Благодарю уважаемого Магу за создание прекрасных условий для работы. Результата не обещаю, зато работа в таких условиях будет у нас просто замечательной. Главное – долгой. И вот это я вам таки гарантирую! – взвизгнул он и осёкся.
Зависла неприятная пауза. Потом полковник Барсуков поднялся.
– Моё присутствие необходимо? – обратился он к Тарзану.
– Можешь идти, – разрешил вождь нахнахов. – Зайдёшь через двадцать минут.
– Тогда я лучше останусь. Двадцать минут – ни два ни полтора.
– За двадцать минут можно сделать многое… если уметь работать, – ответил Тарзан сухо.
В воздухе повисло тревожное ощущение близости красной черты.
– За двадцать минут я этому не научусь, – сказал наконец полковник Барсуков. Тревога куда-то делась, на тихих крыльях улетела. Все выдохнули. Тарзан снова показал, кто тут главный.
Оставшееся время прошло в относительно безобидной болтовне. Хемуль сначала помалкивал и шелестел бумагами из бювара. Убедившись, что на него и в самом деле не обращают внимания, он снова встрял в разговор – когда Мага и полковник принялись обсуждать методы болевого воздействия на печень P-основ. Потом Тарзан увёл беседу в сторону, углубившись в вопрос о сравнительных достоинствах арбалетов местной и бибердорфской работы. Далее разговор пошёл о кулинарных достоинствах щупалец кровососа, когда енот приоткрыл глаза и приподнялся.
– Вот, вот, сейчас-сейчас, отпускает его, отпускает… – забормотал хемуль, тут же оказавшийся возле енота и поддерживая его под локоток. – Гммм… уважаемый, вы себя осознаёте? С вами всё в порядке?
– Ну вроде, – согласился енот, крутя головой. Вид у него был немного обалделый, но не более того.
– Так-так. Вот сейчас-то мы всё и увидим. Внимание! – хемуль поднял короткую ручку, призывая к тишине. – Уважаемый, расскажите нам, что было вчера. Только, пожалуйста, подробно.
– Вчера? – удивился енот. – Да вроде ничего особенного. Цены на артефакты поднялись до четырёхлетнего максимума. Уникальный пятидесятикаратный пердимонокль был продан за двадцать две тысячи пятьсот соверенов неизвестному покупателю, предположительно – гражданину Директории. Стабильно растёт спрос на редкие артефакты – прежде всего «хакамады» и «лорен-дитрихи»… Э-э-э… что-то ещё было… А, вот – госпожа Тортилла готова отказаться от нейтрального статуса домена. По её словам, участившиеся набеги хемулей и экономические трудности делают проблематичным продолжение политики нейтралитета. Влиятельный хемуль Станислав Блаватский что-то сказал насчёт набегов… а что не так?
Зашевелился шерстяной. Хемуль его растолкал и задал тот же вопрос.
– Вчера… вчера… – казалось, мысль мохнатенькому никак не давалась. – Бабы какие-та… будиль меня, будиль… спать не могу… Надо бы снатворнае… «Цыклон-бэ», праизводства Быбердорф. Для всех аснов жывотный и растытельный происхаждений! Даже на насекомых дэйствует! Спим спакойно!
– Эта ваще чаво? – поинтересовался Мага, нисколько не впечатлённый.
– Это рекламная деменция, – не вполне вежливо буркнул Гжещ, что-то записывая в свои бумажки.
Разбуженная коза смотрела на всех блестящими глазами и бормотала «дочь помилуй маму, дочь помилуй маму». Второй шерстяной сказал, что жизнь – сложный институт и не всякий поканчивает его с отличием. Потом он попытался что-то спеть, но глотку заклинило.
Что касается упыря, то он, проснувшись, разразился длинной речью на упырячьем, хотя его никто не спрашивал. Пришлось дать ему по печени, чтобы тот затих.
В наступившей тишине раздался тихий, отчётливый звук. Это полковник Барсуков три раза сдвинул ладони.
– Очень хорошо, – сказал он.
Мага снова позвонил в колокольчик, и подопытных вывели.
– Вы слышали? Всё слышали? – радовался хемуль, сияя, как свежеотчеканенный соверен. – У нас получилось!
