– Простите, – раздался за спиной голос Намбы Сикса, – вы не могли бы оглянуться? Хочу вам кое-что показать.
То, что козёл увидел в неверном свете древних сводов, его не порадовало. У мутанта в руке серебрилось какое-то устройство угрожающего вида.
– Это тесла-парализатор, – любезно разъяснил Сикс. – Видите ли… поскольку непосредственная опасность отступила, вы сейчас чувствуете своего рода эмоциональный подъём. На этом фоне у вас могут появиться неверные идеи. Мне не хотелось бы, чтобы случилось какое-нибудь недоразумение. И предупреждаю: тащить вас на закорках я ни в коем случае не намерен.
Козёл понурился и побрёл дальше.
Ничего интересного в подземелье не было: просто коридоры с низкими, стеклянисто поблёскивающими сводами, тускло светящимися в темноте. Иногда козёл видел арки боковых проходов, но в такие моменты мутант почему-то оказывался за спиной и ненавязчиво, но решительно направлял козла в одному ему ведомом направлении.
В какой-то момент козлу послышался шум. Он обернулся и спросил, не погоня ли это.
– Погоня? – Намба Сикс отчего-то развеселился. – Это вряд ли. Наш доблестный криминальсекретарь не так уж глуп. Вот сейчас он, скорее всего, уже понял, что торопиться не нужно.
Козёл вспомнил оставленную ложечку и осознал, что то был знак – и что высокий полицейский чин, увы, коррумпирован. Почему-то эта мысль вызвала возмущение. Прожив в Бибердорфе всего ничего, он успел заразиться уважением к установленным порядкам.
Он набрался смелости и спросил насчёт Бобы и его паскудного поступка.
– Очевидно, он выполнил распоряжение муниципального начальства, – не понял Намба Сикс. – А как ещё он мог поступить?
– Предупредить хотя бы, – буркнул Септимий.
– Чтобы вы донесли о ненадлежащем исполнении им обязанностей перед муниципальной службой порядка? – ещё больше удивился Сикс.
Козёл не нашёлся что ответить.
Наконец они свернули в тупичок, где была лестница – такая же крутая и с узкими ступеньками. Мутант шумно втянул носом воздух – сырой и холодный – и велел подниматься. Особого выбора у Попандопулоса не было, так что он полез наверх. И чем выше он подымался, тем определённей ему плохело. Всей душой, всем сердцем, всем сознанием он чуял, что там наверху ждёт ловушка. Словам мутанта насчёт «одного артефакта» он не верил ни на сольдо и подозревал, что у него сначала изымут все мат-ценности, а потом ещё и всласть помучают, дабы вызнать, не сделал ли он какие захоронки. Во всяком случае, сам козёл в аналогичной ситуации поступил бы со своим пленником именно так.
Септимий прикидывал, как бы извернуться, когда его ноздри ощутили какой-то химический запах. Он инстинктивно принюхался и тут же почувствовал, что коленки не держат. Пол оказался почему-то очень близко к лицу, а потом козла подёргали за бороду и он проснулся.
Пробуждение было предсказуемо нерадостным. Попандопулос был прикручен всеми конечностями к чему-то тяжёлому и, судя по телесным ощущениям, деревянному. Вокруг тоже было много дерева – всё больше старого, а то и старинного: огромные напольные часы с бессильно поникшим маятником, пузатый секретер. Из небольшого окошечка лился мутноватый лунный свет.
Соседнюю стену занимала огромная этажерка. Все полки были заполнены мелкими предметами – в основном пивными кружками, статуэтками педобиров, играющих на балалайках, лакированными черепами, окаменелостями, фарфоровыми чайниками и прочей потетенью. От этажерки пахло пылью и мышиным помётом. На самом верху восседала, скрестя лапки, огромная каменная жаба.
Внимание козла привлекли два предмета, отблёскивающие в свете луны – вычурная бронзовая чернильница и эмалированный лоток с какими-то блестящими щипцами и крючьями. Чернильницу козёл где-то видел. Что касается щипцов, то у него возникло нехорошее предчувствие – эти инструменты тут неспроста, они явно для чего-то предназначены. Для чего-то или для кого-то.
– Ну вот, – удовлетворённо заметил Намба Сикс, возящийся у окна. – Да, кстати. Вы, небось, думаете, что я вас сейчас буду допрашивать? Напрасно, напрасно. Мы ведь так не договаривались, верно?
– Тогда развяжите, – предложил козёл, заранее зная, что предложение не пройдёт.
Так и вышло. Мутант и не пошевелился.
– Ну, что мы вас не свяжем, мы тоже не договаривались, – бросил он в пространство. – Хотя по этому поводу вы зря беспокоитесь, ваш плен – явление сугубо временное… А вот и наш господин Пиздаускас! – обрадовался он.
Открылась узенькая дверь, и в комнатку протиснулся старый, седоудый умогрыз.
Козёл внезапно сообразил, где он находится. Это был тот самый антикварный магазинчик на Brustdrüsentumorstrasse, куда он заходил в аккурат перед роковым визитом в Бобину ресторацию. В грузильщике он опознал его владельца, которого он давеча так недальновидно пытался поучить коммерции.
– Всё на месте? – сухо поинтересовался он, не глядя на Попандопулоса.
– Разумеется, – сказал Намба Сикс. – Извлечь?
– Да, немедленно. Надеюсь, он стоит того.
– Я уверен, в нём не меньше восьми сантиметров. А скорее всего – больше, – заверил Намба Сикс.
– Я вернусь через полтора часа. К моему приходу всё должно быть закончено. И приберитесь, – умогрыз кинул взгляд на козла. Козлу взгляд антиквара крайне не понравился: так смотрят даже не на шашлык, а на конечный продукт его потребленья.
– И, надеюсь, больше никаких дурацких недоразумений с муниципалами? – умогрыз брезгливо пошевелил удами.
– Мы им платим кучу денег, – напомнил мутант.
– Не мы платим. Я плачу. Не забывайте об этом. И поторапливайтесь, – распорядился господин Пиздаускас и быстро вышел.
– Ну что ж, переходим к завершению нашего дельца, – промурлыкал себе под нос мутант, подходя поближе и беря из лотка щипцы с тонкими вытянутыми губками. – Пожалуй, эти подойдут…
– У меня больше ничего нет, – вздохнул козёл. – Вы всё взяли.
– А сейчас вы солгали, – мутант слегка пошевелил обрубками щупалец. – Самый ценный артефакт всё ещё у вас. Собственно, он-то нам и нужен.
Попандопулос наконец понял и тут уже испугался по-настоящему. Настолько, что задёргался в путах.
– Ну-ну-ну, зачем же так, – Намба Сикс укоризненно плямкнул ротозяброй. – Я со своей стороны скрупулёзно выполнил все пункты нашего импровизированного контракта. Так что со своим сокровищем вам придётся расстаться. Кстати, кто его вам забил?
Попандопулос ответил презрительным молчанием.
– Кто бы это ни был, – продолжил мутант, не дождавшись ответа, – он варвар и идиот. Он потратил на вас совершенно исключительный гвоздь! Я хороший эмпат, – это было сказано без рисовки, – но когда я увидел такой столб ауры над вашей рогатой башкой, то сначала решил, что мне почудилось. Но нет. Это настоящий теллуровый гвоздь необыкновенной длины. Любой коллекционер артефактов отдал бы за него… многое, – не стал он уточнять. – Господин Пиздаускас предложил лучшую цену.
