Карабкаясь по скользким скобам, лиса думала о том, сможет ли она сделать то, что от неё требуют. Дикая хочка, мучившая её все эти дни, сейчас почему-то отступила, оставив по себе только тупую тянущую боль внизу живота. Зато сознание того, что вот прямо сейчас она должна отдаться какому-то дошираку, её угнетало. Но выхода не было: сверху была запертая комната, внизу – крыса. Оставалось лезть наверх.
Наконец голова лисы поднялась из люка. Она осторожно оглянулась, ожидая окрика, а то и удара. Но ничего не случилось. Тогда она вылезла до пояса и попыталась осмотреться.
В комнате было темно. Немного света давала анимированная голограмма: огонь в очаге, над которым был подвешен котелок. Пламя мелькало, по комнате бегали огромные мохнатые тени.
А на полу перед голограммой валялось неподвижное тело.
Испуганная лиса вылезла, подошла, склонилась: ей показалось, что обитатель комнатки мёртв. Но сладкое посапывание и нежный, но заметный аромат перегара указывали: он был всего лишь пьян. Однако пьян он был, что называется, в дрова. Дошираки вообще плохо переносят алкоголь, а этот, судя по всему, изрядно приложился к бутылке. Которая, кстати, была при нём: даже в бессознательном состоянии бамбук не выпустил из рук своё сокровище. От посудинки несло спиртягой.
Алиса задумалась. Она должна была сделать то, чего от неё требовали. Но совокупляться с бревном было невозможно. Возвращаться или звать крысу очень не хотелось: та вполне могла сорвать злость на лисе. К тому же низ живота снова напомнил о себе: измученная воздержанием вагина требовала уже неважно чего – ну хоть чего-нибудь.
Лиса осмотрела бамбука – как ген-мастер осматривает заготовку. Это и была обычная заготовка из вольера – плоское зеленоватое лицо, узкие глазки, большой рот. Выделялся только нос: он был нестандартно длинным и напоминал пику. Алиса потрогала кончик – зелёный, гибкий: похоже, отрос недавно. Вспомнился рог цилиня. Матка отреагировала на воспоминание так, что Алиса едва удержалась на ногах. Терзающего Алису внутреннего зверя нужно было накормить. И немедленно.
Она развернула бесчувственное тело поудобнее и осторожно села бамбуку на лицо, уткнувшись мордочкой в пах. Там не было ничего необычного – еле заметные выпуклости маленьких яичек и довольно крупный член, напоминающий ивовую ветку. Лиса его потрогала: он был очень твёрдый, но, увы, вялый. Алиса понимала, что поднять его можно, если потрудиться – в конце концов, она была лисой и знала такие вещи на генетическом уровне. Но своё ей необходимо было получить прямо сейчас.
Лиса решилась. И села Буратине на нос.
Тело, принимая бамбуковую пику, сначала отозвалось резкой болью: дни воздержания подействовали не лучшим образом. Потом стало хорошо, даже очень. Лиса принялась сжимать бёдра и очень скоро кончила, потом ещё и ещё. Лицо бамбука было залито лисьей смазкой, деревянная башка постукивала об пол в такт движениям, но он так и не проснулся – только чихнул пару раз, не прерывая пьяной дрёмы.
На другом участке работ дела тоже шли неплохо: лисий язык мог раздраконить и мёртвого, а бамбук был всего лишь нажравшийся до дефолта. Тем не менее мужские рефлексы у него не атрофировались. Довольно скоро веточка начала подавать признаки жизни.
Алиса уже собиралась было сменить позицию и оседлать бамбука, что называется, по-взрослому, когда откуда-то со стороны двери послышались шаги и голоса. Кто-то шёл сюда – и он был явно не один.
Испуганная лиса попыталась вскочить. Увы, вагину от страха свело внезапным спазмом, и деревяшку буквально заклинило. Алиса рванула задом – внизу ударило болью, но расцепиться с проклятым бамбуком она не смогла.
Шаги и голоса тем временем приближались.
– По р-рюмочке, по м-маненькой, нн-лей-нн-лей-нн-лей, – у певца заплетался язык, точнее – клюв: судя по голосу, это был кто-то с птичьей основой.
– По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей! – этот гнусавый голос был явно конячий, что подкрепило убедительное ржанье. Лиса его узнала – то был лаборант Скарятин из бывшей лаборатории Коллоди.
Алиса сосредоточенно вдохнула, выдохнула, сильно, до боли, сжала интимные мышцы, расслабила, снова сжала, пытаясь сняться с крючка, на который сама себя насадила.
– Совсем молодёжь пить разучилась, – пробасил кто-то третий, очень похожий на самого Коллоди. – Подождите, ребята, у меня где-то ключ…
– Йы… ю… яюшки… – забормотал бамбук, просыпаясь и вяло шевелясь. – Чип… ты чё ли… жопой сел… ща урою, деф позорный…
Лиса отчаянно дёрнулась – и почувствовала, что деревяшка хрустит. Ещё одно усилие – и она отломилась.
Враскорячку, с острой палкой внутри, лиса метнулась к люку. Бамбук за спиной мычал и пытался ругаться. Потом послышался звон и бульканье – похоже, деревяшкин нащупал заветную посудинку и приложился.
– Скобейда дефная, – досадовал голос за дверью, – ну где же он… а, вот…
В двери заскрежетало. Алиса нырнула в люк.
Глава 28, в которой отважный пилигрим достигает наконец цели своих устремлений
17 ноября 312 года от Х.
Страна Дураков, Зона, северо-восточный сектор.
В общем-то утро.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
БОБРУЙСК. Мифический домен, символ социальной справедливости. По представлениям верующих – область где-то на северо-западе Евразии, в которой сохранилась высокая дохомокостная культура и даже электорат обладает правами на жизнь, свободу и стремление к счастью. Миф о Бобруйске распространён среди электората с IIQ>70, при этом находящегося в подчинении у авторитетов и регулярно ими дудолимого. См. также Китеж, Куршавель, Тбилиси.
Евг. Бут. Легенды и мифы Страны Дураков. ООО «Хемуль», Дебет: Сенбернар, Зайненхунт и Ретривер, 294.
Когда холодные губы почти сомкнулись, кот – последним, отчаянным рывком – всё-таки выдернул проклятый пульт и успел на что-то нажать.
Электрический разряд был такой силы, что с кота посыпались искры. Тварь, напавшая сзади, издала какой-то мерзкий звук – как пенопластом по стеклу, – и вдруг бабахнуло.
Огромная воздушная лапа ударила кота под лопатки, выбив из лёгких остатки воздуха. Перед глазами мелькнуло небо, и Базилио со всей дури приложило о сугроб. Потом по голове стукнуло что-то увесистое. Кот на секунду отключился, а когда пришёл в себя, лицо его было залито кровью, а вокруг падали куски «ведьминого студня». Один шлёпнулся коту на хвост. Ощущение было такое, будто хвост загорелся или угодил в крепчайшую кислоту. Баз зашипел, извернулся, ударил лазером – ток наконец разомкнуло – и обрубил повреждённую часть. Попытался было прижечь обрубок, но неудачно: обжигающий луч прошёлся вдоль, завоняло шашлыком и палёным волосом. Базилио показалось, что шерсть горит, он отчаянно застучал хвостом оземь, пытаясь сбить пламя, и задел болтающийся на проводе пульт. Опять шибануло током – так, что кот вырубился напрочь.