– Везет вам на хороших людей, – медленно произнес Макс, – Анна в соседях оказалась, Кирилл на улице попался. И все такие добрые, хорошие.
– Ну да, – кивнула Валентина, – добрых людей на свете больше, чем злых. И в каждом злом человеке есть частица доброты.
Макс замялся, но потом продолжил:
– Валентина, хочу вам кое-что рассказать. Понимаю, мои слова могут показаться вам ложью, поэтому Алексей покажет документы.
– Что случилось? – прошептала Игрунова.
Макс взглянул на Алексея, тот взял мышку, на экране ноутбука появилось групповое фото.
– Во втором ряду крайняя справа Анна Федоровна Павлова, москвичка, золотая медалистка, дочь высокопоставленных сотрудников одной организации, которая предпочитает не распространяться о тех, кто служит в ее рядах. После гибели отца и матери Анна поступила в высшее учебное заведение, которое готовит офицеров для вышеупомянутой структуры. Все фото Анны изъяты, вроде нигде снимков нельзя найти. Но изъять из личных альбомов граждан фотки, которые сделаны вопреки всем приказам «не снимать выпускников», невозможно. Спрашивать: где и как я раздобыл снимок, не стоит. Я его нашел. Точка. Важен результат, а не путь к цели. Анна Федоровна Павлова потом станет Людмилой Сергеевной Бошкиной, агентом, которого удалось внедрить в банду лошаковских. А затем она превратится в Анну Николаевну Михайлову, добрую, сострадательную подругу и соседку Валентины Игруновой. Мы теперь знаем, что мать Вали любила Василия Егоровича Колятина. Девочка вместе с ней жила в доме художника. Интересный штрих: Ксения, мать Егора Волынина, родила сына не от законного мужа, а от Колятина. А еще она лучшая подруга Ларисы Матвеевны Волковой, матери Валентины. Все сплелось в тугой клубок.
Но посмотрим еще раз на фото. Кто стоит рядом с Анной? Выделим лицо, поместим его отдельно, теперь проделаем с ним уже известные манипуляции, изменим прическу, цвет волос, добавим возрастные изменения. Опля! Кто у нас?
– Кирюша! – закричала Валя. – Любимый!
– На самом деле мужчину зовут Григорий Антонович Меркулов, – пояснил Алексей, – его отец Антон Иванович служил там же, где папаша Анны, высокопоставленный сотрудник. В советские годы многие предприятия и организации получали землю под строительство дач. Рядовым сотрудникам давали по шесть соток. Начальству поболе. Например, в деревне Снегири жили танцоры, музыканты Большого театра, в Переделкине – писатели, в Ковровке – рабочие, инженеры завода «Красный луч». И у тех, чьи имена старательно скрывали, тоже имелись дачки. Село Юзово. Дачный кооператив «Щит». Обожаю тех, кто давал и дает названия поселкам. «Щит»! Осталось только добавить слово «меч»
[1]. А вот план поселения с указанием хозяев. Двенадцатый участок – трехэтажный особняк, семьдесят пять соток, гараж, коттедж охраны. Владелец – Антон Иванович Меркулов. После его смерти, которая случилась несколько месяцев назад, в права наследства вступил Григорий Антонович Меркулов. Одиннадцатый участок – двухэтажный дом с мансардой, восемьдесят две сотки, гараж, здание для охраны. Владелец – Федор Николаевич Павлов. После его кончины все принадлежит дочери, Анне Федоровне. Григорий и Аня жили с детства по соседству на дачах. Они явно знакомы. А вот фото Антона Меркулова, правда очень давнее, он тут молодой и красивый. Но я, как вы уже поняли, волшебник, поэтому вуаля, вот фоточка.
Валентина приоткрыла рот, а Макс спросил:
– Узнаете доброго Алексея Ивановича, начальника Кирилла Игрунова? – спросил Макс.
– Да, – прошептала Валя, – они все… меня обманывали? Кирюша жив? А… этот… дедушка? Тоже не умер?
Леша почесал в затылке.
– Свидетельство о смерти Антона Ивановича Меркулова, по-вашему Алексея Ивановича, в наличии. Анна скончалась вскоре после окончания вуза, Григорий-Кирилл тоже. Грамотно сделано все, чтобы эти люди исчезли. Их нет! Но даже если тщательно готовится операция по созданию новой личности, могут случиться косяки, большие и маленькие. В нашем случае – это фото выпускников. Но тут уж ничего не поделаешь. Кто-то, несмотря на строжайший запрет, пронес тайком аппаратуру. Просмотреть альбомы всех родственников, отцов-матерей, бабушек-дедушек невозможно. Другой вопрос, зачем выстраивать всех на сцене единым коллективом, но я на него не отвечу. И второе, недвижимость. Павлова и Григорий Меркулов по документам покойники, а земельные участки с домами до сих пор им принадлежат, оплачиваются счета за охрану, отопление и так далее. Вот это уже серьезная ошибка. Очень странно, что ее не заметили.
– Теперь о Рогове, – подхватил Макс.
– Илья Рогов Ане никто?? – догадалась наконец Валя, – ее мать его не забирала к себе после смерти родных?
– Правильно, – подтвердил Максим, – но с ним нет никаких сложностей. Парень на самом деле Илья Робертович Рогов, служил в полиции, потом решил стать частным детективом, получил лицензию. Его родители ушли в мир иной летом прошлого года.
– Почему они так со мной поступили? – еле слышно спросила Валя. – И Костик! Он думает, что Кирилл умер, переживает.
Макс налил себе воды, я протянула ему свой стакан.
– Она газированная, – предупредил супруг, – простая закончилась.
– Выпью такую, – отмахнулась я. – Валя, скорее всего, ответ на заданный вами вопрос кроется в рассказе вашей матери, в информации, которую она вам сообщила незадолго до смерти.
– Она взяла с меня честное-пречестное слово, что я никогда, никому, ни одному человеку не открою тайну! – неожиданно выкрикнула Игрунова.
– Валечка, – ласково сказал Костин, – если вы что-то пообещали, надо постараться не нарушать слово, но вы попали в неприятную ситуацию. В нее же втянут ваш сын. И другой мальчик. Понимаю, чужой ребенок, не…
– Я люблю всех детей, – остановила Володю Валентина. – Хорошо. Слушайте.
Глава 33
Лариса Матвеевна прекрасно знала, как ее лучшая подруга Ксения относится к Колятину. Та обожала художника до беспамятства, забеременела от него, на раннем сроке вышла замуж за шофера Игоря и объявила того отцом Егора. Когда законный супруг убил Ксюшу, Лариса поняла: Василий Егорович один жить не сможет, художник даже куриное яйцо отварить не способен. К тому же он остался с Егором. Мальчик не младенец, вот-вот окончит школу, но в доме должна находиться женщина, которая займется домашним хозяйством. Колятин знал Ларису, никогда не протестовал, если та звонила Ксении на домашний телефон, разрешал Волковой приходить в гости к прислуге. Страсть Василия и Ксюши угасла. У Волыниной под пеплом былого пожара тлели угли любви, а у художника ничего не дымило. Ксения стала для него просто домашней работницей, никакого секса более и в помине не было. В день смерти Ксюши Лариса позвонила в квартиру Колятина, хотела просто поболтать. Трубку снял кто-то из полицейских.
Перепуганная насмерть Волкова кинулась к Василию Егоровичу. Тот был в паническом состоянии. Лариса сразу поняла, что случилось на самом деле, напоила художника и Егора успокаивающим чаем, уложила их спать. Ларисе же пришлось заниматься и похоронами Ксении, Василий только деньги дал. Как-то так получилось, что Волкова сразу встала у руля домашнего хозяйства Колятина, не договорившись с ним об оплате своих услуг.
