– Чер-р-р-т-те что, – вполголоса ругнулся Виталий.
Он принялся ожесточенно сдирать с себя датчики. Пластиковые клеммы не выдерживали грубого напора, ломались со звонкими щелчками. Виталий стряхнул с себя провода, встал, придерживаясь за кресло. Разминая ноги, он без остановки костерил институт, сомнологию, врачей в целом и профессора Лаберина в частности:
– Развели долбаный цирк! Фокусники, мать вашу! Целый день впустую… Сидишь тут как кролик подопытный… Экспериментаторы хреновы!
Он отступил от кресла, проверяя твердость ног. Ноги держали. Виталий встал возле светового аппарата в центре и вдруг раздосадованно крикнул в сторону двери:
– А я, между прочим, подводник! У меня серьезно все… не ерунда какая-нибудь! Я вообще не должен…
Он осекся, так и не объяснив, что не должен. Лиля за его спиной покрутила пальцем у виска. Какой бы странной ни была ситуация, как ни тревожно было Свете, от улыбки она все же не удержалась. Примеру Виталия поспешили последовать и остальные. Света, подумав, присоединилась и начала освобождаться от датчиков. Коленки и впрямь стали ватные, словно она просидела в кресле достаточно долго, чтобы ноги затекли. Но ведь сеанс длился считанные секунды! Или нет?!
– Мы ведь уже не спим, правда? – неуверенно спросила она.
Кирилл с силой ущипнул себя за руку. Зачем-то показал ее всем.
– Лично я – точно не сплю!
Как-то незаметно, не сговариваясь, Виталия выбрали лидером. Он не просил об этом, даже вряд ли заметил, но остальные неосознанно равнялись на него, делали то же, что и он. Виталий решительно направился к выходу. За ним, на ходу подмигнув девушкам, двинулся Кирилл. Сбросив последний датчик, за мужчинами бросилась Лиля. Хлопнула дверь.
Свете стало неуютно в пустой комнате. Внезапно ей захотелось, чтобы рядом кто-нибудь был. Не важно кто, лишь бы живой человек. Чтобы дышал, ругался, говорил. Обезлюдевшая лаборатория оказалась довольно жутким местом. Не заботясь о проводах, Света посрывала оставшиеся датчики и, ругая себя за поспешность, побежала догонять группу.
В комнате за зеркальным стеклом уже никого не было. Света пересекла помещение быстрым шагом, мысленно отметив, что пустых стаканчиков из-под кофе в корзине прибавилось, а на столе образовались характерные коричневые полукружия. Она представила, как ассистенты Лаберина стояли здесь, пили дрянной кофе, обсуждали работу и перешучивались, глядя на спящих пациентов. Почему-то нарисованная воображением картинка ей совсем не понравилась. Словно за ней подглядывали во время переодевания. Впервые она поняла, насколько сон – интимный процесс.
На выходе из комнаты Света чуть было не врезалась в спину Лиле. Блондинка стояла за спинами мужчин, словно пряталась. Да и мужчины – это Света заметила чуть погодя – тоже топтались в нерешительности. Длинный, пустой, слабоосвещенный коридор тянулся в обе стороны, и не было в нем ни одной живой души, кроме них. И, казалось бы, все они были взрослыми людьми, которым не пристало верить во что-то, кроме обычных бытовых вещей и обстоятельств вроде работы, родственников или – в случае Светы – долгов по квартплате, но иррациональный страх не давал сойти с места. Заставлял жаться друг к другу стадом перепуганных овечек.
– Эй! – сложив руки рупором, Кирилл запустил гулять по коридорам гулкое эхо. – Есть кто живой?!
От внезапного крика вздрогнул Виталий. Посмотрел на возмутителя спокойствия как на сумасшедшего, но ничего не сказал. Эхо прокатилось и сгинуло где-то в густых шевелящихся тенях. Повторять эксперимент не захотелось никому. Света поймала себя на мысли, что не очень-то хочет, чтобы крик кто-нибудь услышал. Мало ли…
«Что „мало ли“? – разозлилась она на себя. – Мало ли, выскочат жертвы экспериментов? Или мутанты? Или сам Лаберин с бензопилой? Прекрати вести себя как напуганная школьница!»
– Слушайте, а может, что-то пошло не так? – робко улыбнулась Лиля.
– Что, например? – не глядя на нее, спросил Кирилл.
Стараясь не выпускать из виду весь коридор, он по несколько секунд смотрел то в одну, то в другую сторону.
– Ну, например, мы проснулись раньше, чем нужно, а у них обеденный перерыв… или планерка… консилиум… да что угодно, откуда я знаю, блин!
Устав от ожидания непонятно чего, Виталий молча зашагал по коридору. Направление он явно выбрал наугад и двигался без особой цели, просто лишь бы не стоять на месте. Но чутье подводника не подвело: метров через пятнадцать на стене обнаружилась схема эвакуации при пожаре. Указывающие на выход стрелочки фосфоресцировали, рамка тоже светилась тусклой зеленью. Виталий принялся водить по стрелкам пальцем, что-то бормоча себе под нос.
– Первый уровень проходишь? – усмехнулся подошедший Кирилл.
– Что? – Виталий ненадолго оторвался от схемы.
– Первый уровень, – палец Кирилла постучал по углу таблички.
Виталий смерил его презрительным взглядом и вновь вернулся к своему занятию. Света придвинулась ближе, напрягла глаза. «Уровень 1», – прочла она. В нарисованных на табличке лабиринтах потерялся бы и опытный картограф. Неудивительно, что Виталий все чаще раздраженно чертыхался.
Снова влез Кирилл. Своим показным позитивом он начинал раздражать Свету. Она поверить не могла, что нашла в этом клоуне что-то интересное. Кирилл же ткнул пальцем в красный прямоугольник с краю и радостно пошутил:
– Готов спорить, вот здесь нас ждет лэвэл ап!
– Это подвал, – проворчал Виталий. – Точно подвал. А вот тут, должно быть, запасной выход. По идее, нам в противоположную сторону.
– Говоришь со знанием дела! – кивнул Кирилл. – На твоей подлодке было много подвалов?
Виталий проигнорировал неумелую остроту, продолжая изучать план. А вот Света не выдержала. Она протиснулась вперед, умышленно задев Кирилла плечом. Бросила в сердцах:
– Шут гороховый…
Кирилл смутился. Отошел в сторону, ни слова не сказав. Пока остальные спорили, пытаясь отыскать выход, он долго стоял у стены, бросая на Свету жалобные взгляды. Наконец, будто решившись на что-то, вышел на середину коридора и звучно прочистил горло:
– Кх-х-х-х-хм-м-м-м…
Кирилл сцепил руки на груди, под колючими взглядами коллег по несчастью неосознанно принимая закрытую позу.
– Послушайте… я не спрашиваю, что у вас. Да мне и не интересно, по большому счету. Уж точно это не мое дело. Так что да, я не спрашиваю. Но хочу, чтобы вы знали, у меня клаустрофобия. И мне сейчас очень не по себе. Реально стремно, если честно. Днем тут было нормально, а сейчас, когда освещение плохое, чувствую, как стены физически давят. В общем, прошу меня простить за мое поведение… вот…
Выдохнув, он наконец расслабился. Точно сбросил с плеч огромный груз, что носил с собой уже долгие годы. Виталий, коротко кивнув, вернулся к изучению план-схемы. Свете стало стыдно за свою раздражительность и брошенные в сердцах слова.
