Взрослый Антон все же понял, отпрыгнул. А вместе с ним с места сорвались колышущиеся обрывки мрака. За секунду до столкновения, когда рулевое колесо ударило ее в лицо, а на крышу автомобиля посыпались доски, Маша поняла свою ошибку. Безликий не угрожал взрослому Антону. Он и был им.
С внезапной ясностью она поняла, как это будет. Даже если они сбегут от «Рассвета», скроются, начнут новую жизнь – ее сын вырастет. И однажды случится так, что он станет сосудом для демона-истребителя. Потому что таково пророчество, и миру суждено погрузиться в вечный кошмарный сон. Стоило ей это осознать, как пришло понимание, что нужно делать.
Не давая себе опомниться, она сдала назад. От госпиталя бежали врачи и санитары, и Маша не отказала себе в мстительном удовольствии распугать их. Автомобиль, как животное, стряхнул с себя обломки досок, заворчал недовольно. Маша с хрустом переключила передачу, беря разгон. Выжала сцепление, переключилась, утопила педаль газа в пол. Краем глаза она следила за бледным маленьким Антоном, который вцепился в торпеду. Не пристегнут. Это хорошо. Прости меня, сынок…
Волосы слиплись от крови, рассеченный лоб саднило. От удара ли, от усталости ли Маша чувствовала себя слабой, раздавленной. К тому же некстати заворочалась в животе малышка. И ты прости, крошечка. Прости, что не увидишь свет. Свет, Света, Светлана. Красивое было бы имя. И девочка наверняка была бы красивая. Но впереди уже вырастал широкий ствол старой березы, весь в черных отметинах.
Пятнадцать метров. Нога до предела вдавила педаль газа. Двигатель ревел, захлебываясь. Маша не боялась смерти. Их размажет, их попросту размажет. Пять метров. Секунда до небытия! Но в эту короткую секунду все и случилось.
Безликий в личине взрослого Антона выбросил перед собой руку, и что-то красное ударилось в боковое стекло. Руки рефлекторно дернулись, и этого хватило, чтобы автомобиль вильнул в сторону, задев ствол березы по касательной. Мир крутанулся, ударил Машу, с хрустом ломая ребра. Боль впилась в живот, кто-то взвыл по-волчьи. На губах запузырилась кровавая пена.
Автомобиль встал, но мир продолжал кружиться перед глазами ярко-красным калейдоскопом. Маша посмотрела вниз. В промежности сорочка потемнела, набухла от крови. Стоило пошевелиться – и кресло противно чавкало. Из рассеченного лба, застилая глаза, тоже лилась кровь. Живот крутило так, словно кто-то наматывал кишки на палку. Силы покидали ее. Выползая из автомобиля, Маша инстинктивно придерживала руками самое дорогое, своего не рожденного еще ребенка.
Антошка! Как он там?! Маша попыталась обернуться, но колени подломились, не выдержали. Она сползла по гладкому боку автомобиля, мягко опустилась на согнутые ноги. Голова запрокинулась, ловя приоткрытым ртом падающие с неба капли. Дождь смывал слезы, растворял кровь. Дарил разгоряченному разуму прохладу. Маша умирала, обнимая живот, в котором недовольно ворочалась маленькая…
Света в открытую ревела. Мама оказалась отчаянным бойцом, готовым на все ради своих детей. Такая хрупкая, ранимая, она не побоялась бросить вызов могущественной секте, и у нее почти получилось… пусть даже всего лишь во сне. Света видела, как все происходило на самом деле. Не было никакого побега. Сразу после утреннего визита Лаберина Марии Коновой ввели снотворное и, бесчувственную, повезли в лабораторию. Не было никакого убийства отверткой. Был санитар, украдкой лапающий ее грудь, пока профессор Лаберин осматривал приборы. Не было никакой машины. Была просторная комната, с аппаратом, похожим на тот, с помощью которого сама Света попала в этот ад. Были равнодушные врачи, ведущие наблюдения. Была перегрузка, и отказавший мозг, и суетная операция по спасению плода. А еще был маленький мальчик, забытый в осознанном сновидении на несколько часов.
Видео закончилось. Проигрыватель повис в центре экрана черным окошком.
– Я всю жизнь – всю жизнь! – думала, что это я убила маму, – сказала Света в пустоту. – Думала, она не вынесла родов. А ее убил… как это возможно?
– Сон – материя странная. В ней возможно то, что невозможно в принципе. Временные парадоксы еще не самое удивительное.
Антон сдвинул лампу и облокотился на стол, искоса поглядывая на сестру. Злится он, напуган или ему просто стыдно, Света не могла сказать наверняка. На лице брата блуждала все та же виноватая полуулыбка.
– Такие, как ты, представляют угрозу для Безликого. Он знает наши слабости, наши страхи и защищается как умеет.
– Такие, как я? Я думала, ты такой же, разве нет?!
– Лаберин тоже так думал. В своих экспериментах он довел маму до помешательства. Безликий изолировал ее разум, подменил реальность, но продолжал реагировать как на угрозу. Лаберин считал, что это я. Поэтому он кричал: «Спасайте пацана!» Тогда он еще не понимал, что Безликий опасается тебя. Но несколько лет назад Лаберин во всем разобрался. Посмотри на даты сессий.
– Я убью его, – чужим механическим голосом пообещала Света.
– Не исключено, – Антон прикрыл глаза, соглашаясь. – Если выберешься отсюда.
– Что они сделали с тобой? С мамой? Со всеми нами?!
– Мы с мамой – дело прошлое. Ты должна позаботиться о себе, сестренка.
– Боже мой, – Света покачала головой. – Если ты – порождение моего подсознания, то какая же я циничная дрянь?
– Практичная, – поправил Антон. – В этом нет ничего плохого. А теперь давай убираться отсюда.
Папка с планами института ожидаемо нашлась на рабочем столе. Света внимательно изучила каждый этаж. С удивлением обнаружила, что на последнем также имеется выход. Запомнив расположение, Света свернула планы. Мысленно пробежалась по коридорам и решила, что сумеет, когда понадобится, вспомнить их расположение.
– Не сомневайся, вспомнишь, – пообещал Антон. – Идем. Нам пора. С девяносто восьмого техника шагнула далеко вперед, но длительная генерация совместного осознанного сновидения не идет мозгу на пользу, когда некоторые подопытные уже не тянут свою часть работы. Виталий мертв, и теперь его реальность поддерживаете вы.
– Погоди, еще кое-что. – Света снова раскрыла свою сессию, выбирая папку с Кириллом.
– Да ладно?! – Антон не сдержал ухмылки. – Ты и в самом деле на него запала?!
– Отвали! – огрызнулась Света. – Там было что-то… меня смутило… Вот!
Курсор обвел графы «Дата рождения» и «Дата смерти». Обе заполненные. Досконально, вплоть до минуты.
– Это… это ведь сегодня? Сейчас?!
– Да, – равнодушно подтвердил Антон. – Судя по всему, он будет мертв через двенадцать минут. Это значит, что вы вдвоем с психопаткой Лилей будете поддерживать реальность за четверых. Это очень, очень тяжело. Это чудовищные перегрузки для мозга.
– Надо не дать ему умереть!
Света вскочила, опрокинув кресло. У самой двери ее настиг крик Антона:
– Осторожно!
Но Света уже провернула замок и выскочила в коридор. Лицом к лицу столкнувшись с Лилей.
