– Наверное. – Бомба резко поднимается и соскакивает с кровати. – Ни сюрпризов, ни ловушек. Как думаешь, нашему королю здесь будет безопасно?
Я думаю о мальчике в шаре, о его гордой улыбке и сжатом кулаке. О рогатой женщине-фейри, должно быть, его матери, отталкивающей малыша. Думаю об отце, Верховном Короле, который не вмешался, не побеспокоился о том, как мальчишка одет, чистое ли у него лицо. Размышляю о том, как Кардан избегал этих покоев.
Вздыхаю:
– Хотелось бы мне придумать место, где он будет в большей безопасности.
В полночь мне надлежит присутствовать на банкете. Сижу через несколько кресел от трона, останавливаю свой выбор на блюде с хрустящими поджаренными угрями. Трио пикси поет для нас а капелла, придворные стараются поразить друг друга остроумием. Люстры над головами роняют длинные, застывающие в воздухе струйки воска.
Верховный Король Кардан благодушно улыбается с трона и зевает, как кот. Его волосы в полном беспорядке, словно он, поднимаясь с моей постели, просто пригладил их пятерней. Наши глаза встречаются; я первой отвожу взгляд, и щеки становятся горячими.
«Целуй, пока меня не затошнит от твоих поцелуев».
В цветных графинах принесено вино. Они сверкают аквамарином и сапфиром, цитрином и рубином, аметистом и топазом. Появляются новые блюда – с засахаренными фиалками и замороженной росой.
Затем приносят колпаки из стекла, под которыми в облаках бледно-голубого дыма застыли маленькие серебристые рыбки.
– Из Подводного королевства, – сообщает одна из поварих, разодетая по случаю банкета. И кланяется.
Смотрю через стол на Рандалина, Министра ключей, но он намеренно не замечает меня.
Все вокруг поднимают колпаки, и помещение наполняет благоухающий перцем и травами дым.
Наблюдаю за Локком, занявшим место возле Кардана. На коленях у него устроилась девушка. Она сучит в воздухе ногами с копытцами и, хохоча, запрокидывает назад рогатую головку.
– Ага, – говорит Кардан, беря со своей тарелки золотое кольцо. – Вижу, в моей рыбке что-то было.
– И в моей, – сообщает придворная дама, сидящая по другую сторону от него. Она показывает сверкающую жемчужину размером с ноготь большого пальца и смеется от удовольствия. – Подарок из моря.
В каждой серебристой рыбке спрятана какая-нибудь драгоценность. Расспрашивают поваров, но те упорно отнекиваются, клянутся, что рыба свежая и работники на кухне не добавляли в нее ничего, кроме приправ. Я мрачно рассматриваю бусины из морского стекла, оказавшиеся под жабрами моей рыбки.
Поднимаю глаза на Локка: он держит в пальцах золотую монету, наверное, из груза какого-нибудь корабля смертных.
– Я вижу, как ты смотришь на него, – произносит сидящая рядом со мной Никасия. Сегодня на ней платье из золотого кружева. Темные турмалиновые волосы собраны в высокую прическу, украшенную двумя золотыми гребнями в форме акульих челюстей с золотыми же зубами.
– Может, я смотрю только на побрякушки, которыми твоя мать думает купить расположение нашего Двора, – отвечаю я.
Она берет фиалку с моей тарелки и аккуратно кладет себе на язык.
– Я променяла любовь Кардана на обманные слова и поцелуи Локка, сладкие, как эти цветы. А твоя сестра потеряла тебя, чтобы заполучить Локка, не так ли? Но все мы знаем, что потеряла ты.
– Локка? – Я хохочу. – Рада, что избавилась от него.
Никасия сдвигает брови:
– Но не на Верховного же Короля ты смотришь?
– Конечно, нет, – бросаю я, пряча глаза.
– Знаешь, почему ты никому не выдала мой секрет? – задает вопрос Никасия. – Возможно, ты не смогла отказать себе в удовольствии иметь в запасе кое-что против меня. Но, по правде сказать, мне думается, ты сама понимаешь – никто тебе не поверит. Я принадлежу этому миру. А ты – нет. И тебе это известно.
– Ты не принадлежишь суше, морская принцесса, – напоминаю я. И тут же вспоминаю, что Живой совет не доверяет мне. Не хочу признаваться, но слова Никасии беспокоят меня, как занозы, застрявшие под кожей.
«Кто-то, кому ты доверяешь, уже предал тебя».
– Этот мир никогда не станет твоим, смертная, – говорит она.
– Он уже стал моим. – Гнев затмевает мой рассудок. – У меня есть моя страна и мой король. И я буду защищать их обоих. Давай, скажи то же самое.
– Он не может тебя любить, – говорит она внезапно ломким голосом.
Принцесса Подводного королевства не на шутку озабочена мыслью о моих притязаниях на Кардана; очевидно, она до сих пор увлечена им и понятия не имеет, что ей дальше с этим делать.
– Чего ты хочешь от меня? – спрашиваю я у Никасии. – Я просто сижу здесь, занимаюсь своим делом, ужинаю. Ты ко мне подсела. Ты обвиняешь меня в том, что… Я даже не понимаю в чем.
– Расскажи, как ты им управляешь? – говорит Никасия. – Каким обманом ты заставила короля сделать тебя его правой рукой? Тебя, кого он презирал и унижал? Как получилось, что он слушает тебя?
– Я тебе расскажу в обмен на твой рассказ кое о чем. – Поворачиваюсь к Никасии, сосредоточившись только на ней. – Меня очень интересует тот потайной ход во дворце и женщина в хрустальном шаре.
– Я рассказала тебе все, что могла… – начинает Никасия.
– Не это. Про мать Кардана, – прерываю я ее. – Кто она была? Где она сейчас?
Никасия пытается замаскировать свое удивление шуткой:
– Если вы такие добрые друзья, почему ты его самого не спросишь?
– Я никогда не говорила, что мы друзья.
Слуга с полным набором острых зубов и с крыльями бабочки на спине подносит следующее блюдо: сердце оленя с кровью, начиненное поджаренным фундуком. Никасия берет мясо и впивается в него зубами, по пальцам течет кровь.
Она облизывает окровавленные губы:
– Никем она не была. Простушка из Нижних Дворов. Элдред даже наложницей ее не сделал, хотя она понесла от него ребенка.
Я сильно удивлена и хлопаю глазами.
Никасия выглядит самодовольной, словно мое неведение лишний раз подтверждает, насколько я здесь не к месту.
– Теперь твоя очередь.
– Хочешь знать, как я заставила Кардана возвысить меня? – спрашиваю я, наклоняясь к ней достаточно близко, так что Никасия чувствует тепло моего дыхания. – Поцеловала в губы, а потом пригрозила, что буду целовать снова и снова, если не станет делать так, как я велю.
– Лгунья, – выдавливает Никасия.
– Если вы такие добрые друзья, – ехидно повторяю я ее собственные слова, – то почему бы тебе не спросить у него?
Никасия переводит взгляд на Кардана – у того рот испачкан кровью, корона съехала на лоб. Они просто два сапога пара, вернее, парочка монстров. Кардан не смотрит по сторонам, его внимание приковано к лютнисту, на ходу сочиняющему громкую оду его правлению.
