– Звучит довольно неплохо.
– Никогда не заключай с ними сделок, – говорит он, внезапно хватая меня за руку. – Ни выгодных, ни убыточных, ни глупых, ни странных, но особенно тех, которые кажутся довольно неплохими.
Вздыхаю:
– Я прожила здесь почти всю жизнь. Я это знаю!
Мой голос пугает ворона, он срывается с его плеча и улетает в небо.
– Тогда знай, – говорит Морен, глядя на меня, – что помочь тебе я не могу. Это одна из вещей, от которых я отказался. Я обещал Элдреду, что, когда стану принадлежать ему, отрину все людское. И никогда не поставлю смертного выше фейри.
– Но Элдред мертв, – возражаю я.
– Но мое обещание осталось. – Он поднимает руки вперед ладонями в знак того, что ничего поделать не может.
– Мы люди, – говорю я. – Мы можем лгать. Можем нарушать наше слово. – Он смотрит на меня с сожалением, как на заблудшую.
Провожаю его взглядом и принимаю решение. Только он один имеет причину помочь мне, только в нем я могу быть уверена.
«Придешь в Холлоу-Холл, когда сможешь», – сказал мне Балекин. Сейчас самое подходящее время.
Заставляю себя отправиться в путь, хотя тропа через Молочный лес извилиста и проходит, как мне представляется, слишком близко от моря. Когда смотрю на волны, по телу пробегает дрожь. Нелегко будет жить на острове, если меня так пугают волны.
Прохожу мимо Озера масок. Смотрю в него и вижу трех пикси, наблюдающих за мной с явной озабоченностью. Погружаю ладони в озеро и ополаскиваю лицо свежей водой. Даже выпиваю немного, хотя она может оказаться волшебной, и я не вполне уверена, что эта вода безопасна. Но я теперь слишком дорожу пресной водой, чтобы пройти мимо, упустив такую возможность.
Когда показывается Холлоу-Холл, ненадолго останавливаюсь перевести дух и набраться храбрости.
Подхожу к двери, стараясь держаться как можно уверенней. Дверной молоток в виде кольца, продетого сквозь нос зловещей физиономии. Поднимаю руку, чтобы взяться за кольцо, и глаза маски открываются.
– Я тебя помню, – говорит дверь. – Ты дама моего принца.
– Ты ошибаешься, – возражаю ей.
– Редко. – Дверь с легким скрипом открывается – очевидно, ею не часто пользуются. – Привет и добро пожаловать.
В Холлоу-Холле нет ни слуг, ни стражников. Сомнений нет – принцу Балекину не удалось заманить кого-нибудь из народа к себе на службу, потому что он – открытый сторонник Королевы моря. И я эффективно пресекла его возможности обманом завлекать смертных в рабство, в чем он был весьма заинтересован. Прохожу по пустым гулким залам в гостиную, где Балекин пьет вино в окружении дюжины толстых, как колонны, свечей. Над его головой вьются красные мотыльки. В море они оставили его, а сейчас вернулись и кружат над головой, как возле пламени свечи.
– Тебя кто-нибудь видел? – спрашивает он.
– Не думаю, – отвечаю я, делая книксен.
Балекин встает, идет к длинному столу на козлах и поднимает маленькую пузатую бутылочку из стекла.
– Полагаю, ты пока не сумела убить моего брата?
– Мадок запретил пускать меня во дворец, – отвечаю я. – Думаю, он опасается моего влияния на Верховного Короля. Я ничего не сумею сделать с Карданом, если мне не позволят увидеться с ним.
Принц Балекин отхлебывает вина и подходит ко мне:
– Во дворце состоится бал-маскарад в честь одного лорда из Нижних Дворов. Это будет завтра, и теперь, коли тебе удалось сбежать от Мадока, я найду способ провести тебя во дворец. Сможешь сама найти костюм и маску или тебе нужна моя помощь?
– Сама найду, – заверяю я его.
– Хорошо. – Он поднимает бутылочку. – При таком скоплении народа было бы весьма эффектно заколоть его, но отравить куда проще. Я хочу, чтобы ты носила это с собой, а когда останешься с ним наедине, незаметно добавишь ему в вино.
– Так и сделаю, – обещаю я.
Балекин берет меня за подбородок и говорит голосом, в котором слышатся чары:
– Скажи, что ты моя, Джуд.
Принц вкладывает бутылочку мне в ладонь, и я сжимаю пальцы.
– Я ваше творение, принц Балекин, – говорю я, глядя ему в глаза. Лгу от всего своего разбитого сердца. – Делайте со мной все, что пожелаете. Я ваша.
Глава 26
Уже собираюсь покинуть Холлоу-Холл, когда меня накрывает волна смертельной усталости. Голова кружится, и я опускаюсь на ступеньки в надежде, что слабость быстро пройдет. В голове складывается план. План, требующий покрова темноты, хорошего отдыха и соответствующей экипировки.
Можно пойти домой к Тарин, но там будет Локк, а он уже один раз пытался меня убить.
Можно вернуться к Мадоку, но слуги наверняка получили приказ завернуть меня в пушистые одеяла, обложить подушками и держать в заточении, пока Кардан полностью не выйдет из-под моей воли и не поклянется повиноваться собственному Главному генералу.
Задаю себе вопрос, не лучше ли будет остаться здесь, и сама его пугаюсь. Слуг нет, потревожить меня может только Балекин, но он занят. Сомневаюсь, что в этом громадном гулком доме он вообще заметит мое присутствие.
Хочется принять практичное решение, но это достаточно трудно, потому что приходится подавлять инстинктивное стремление убежать от Балекина как можно дальше. Но я уже обессилела.
Прежде я достаточно часто проникала в Холлоу-Холл и знаю, как пройти на кухню. Возле нее напиваюсь воды из колодца, потому что меня до сих пор мучает сильнейшая жажда. Потом поднимаюсь в комнату, где некогда спал Кардан. Стены голые, такими я их и запомнила, большую часть комнаты занимает кровать под балдахином с резными изображениями полуголых танцующих девушек-кошек.
Раньше у Кардана были книги и свитки; теперь их нет, но шкаф до сих пор заполнен разными нелепыми нарядами, которые он носил. Думаю, они недостаточно экстравагантны для Верховного Короля. Здесь хватает одежды, черной как ночь, и есть рейтузы, которые мне подойдут. Забираюсь в кровать Кардана; ожидаю, что буду вертеться и долго не смогу заснуть из-за множества переживаний, но, к своему удивлению, немедленно соскальзываю в глубокий сон без сновидений.
Просыпаюсь уже при свете луны и сразу направляюсь к шкафу. Одеваюсь в самую простую его одежду – бархатный камзол, с которого приходится оборвать жемчуга, украшающие ворот и манжеты, и в простые мягкие лосины.
Чувствую себя уже более уверенно и двигаюсь к выходу. Пошарив на кухне, из еды ничего не обнаруживаю, попадается только краюха черствого хлеба, которую, пробираясь в темноте, я и грызу.
Дворец Эльфхейма – массивный курган; большая часть его помещений, включая просторный тронный зал, расположена под землей. На макушке крутого холма растет дерево; его корни проникают вглубь настолько далеко, что это можно объяснить только магией. Прямо под деревом находятся несколько комнат, свет в которые проникает через забранные хрусталем оконные панели. Эти комнаты не востребованы, как и та, в которой Кардан разложил на полу костер и где Никасия стреляла в него из стенного шкафа.
