А когда нам стало известно, кем не были наши предки, внимание палеоантропологов переключилось на поиски того, кем же они были на самом деле. Исследования ДНК сузили поле исследований до одного конкретного кандидата. Однако им оказался не тот кандидат, которого ожидали сторонники теории Дарвина.
Они – это мы
Сегодня ученые считают, что ЧСА – это мы, а мы – это ЧСА. Любые различия между современным человеком и ЧСА прошлого настолько незначительны, что они не оправдывают выделение его в отдельную группу. Иными словами, древние люди не обязательно вели себя так, как мы, но они выглядели как мы, функционировали, как мы, и явно обладали теми же способностями нервной системы, что и мы сейчас.
Таким образом, несмотря на все наши невероятные технологические достижения, мы и сегодня выглядим и функционируем так же, как и две тысячи столетий назад. Проведенное в 2008 г. исследование ЧСА (ранее называвшегося кроманьонцем) генетиками из итальянских университетов Феррары и Флоренции показало, что это сходство далеко не только внешнее. Они сообщают, что «кроманьонский человек, живший в южной Италии 28 тысяч лет назад, был современным европейцем как генетически, так и анатомически» [8].
Вид homo sapiens не изменился с тех пор, как наши ранние предки впервые появились в летописи окаменелостей, и это создает проблемы для традиционной теории эволюции, основанной на медленных и долгих изменениях. Во времена Дарвина не могли быть сделаны открытия, которые пролили свет на эту загадку, которую мы так долго не можем разгадать.
ДНК, делающая нас отличными от других
Состав всей ДНК человека или геном человека был первой полностью расшифрованной последовательностью ДНК всех позвоночных. Усилия международного сообщества, сделавшие это возможным, – проект «Геном человека», явившийся результатом крупнейшего совместного проекта по биологии в мировой истории [9]. В июне 2000 г. премьер-министр Великобритании Тони Блэр и президент США Билл Клинтон объявили, что код жизни человека успешно раскрыт. Этот беспрецедентный акт сотрудничества открыл новую эру для развития жизненно важной генетической медицины и предвосхищает будущий промышленный и экономический бум.
После успеха проекта «Геном человека» методы расшифровки ДНК были применены к другим живым существам. Ученые впервые смогли выйти за границы научных догадок о наших генетических связях и реально сравнить наш код с кодом любого вида живого. Результаты были ошеломляющими. Хотя ученым было давно известно, что шимпанзе являются нашими ближайшими родственниками, но полученные карты ДНК впервые позволили увидеть, насколько мы близки.
Несмотря на все наши невероятные технологические достижения, мы и сегодня выглядим и функционируем также, как и две тысячи столетий назад.
Генетическое картирование выявило наличие лишь 1,5 процента различий между нами и шимпанзе. То есть более 98 процентов ДНК у нас совпадают [10]. Когда же методика картирования была использована не только для приматов, то ее результаты также оказались поразительными. Например, у нас 60 процентов ДНК совпадает с ДНК дрозофилы, с 80 процентами коровы и 90 процентами обычной домашней кошки. Очевидно, что мы не выглядим и не ведем себя, как муха, корова или кошка. Эти открытия ставят нас перед серьезным вопросом: если генетически у нас так много общего с другими существами, то почему мы так от них отличаемся?
Ответом на этот вопрос стало неожиданное открытие, совершенное во время работы по проекту «Геном человека»: один и тот же ген может быть задействован по-разному и в разной степени для выполнения разных задач. Это говорит нам не о том, какие гены у нас общие с шимпанзе, коровой, мухой или кошкой. В большей степени это говорит нам об экспрессии генов – как они действуют. Ген FOXP2, который считается напрямую связанным с нашей способностью формировать сложную речь, – прекрасный тому пример.
FOXP2 (сокращение от Forkhead Box Protein Р2) кодирует белок, ответственный за человеческую речь. Расположенный на хромосоме 7 (точное местоположение 7q31), белок с тем же названием FOXP2 имеется и у людей, и у шимпанзе [11,12]. Однако шимпанзе не в состоянии спеть «Лестницу в небо» группы Led Zeppelin! То есть здесь задействовано что-то большее, чем ген, которое способствует экспрессии этого гена, – именно оно позволяет нам издавать звуки. В журнале Nature в 2009 г. была опубликована работа, которая дает нам представление об этом «что-то».
Ученые ранее уже знали, что люди и шимпанзе обладают схожими белками, кодируемыми FOXP2. Потом они выяснили, что человеческая версия гена в какой-то момент была изменена (мутирована), и что это изменение произошло быстро, а не медленно и постепенно, согласно теории эволюции. Недавно исследователи из Медицинской школы Дэвида Геффена в Лос-Анджелесе выяснили, что эта мутация произошла именно в решающий момент появления человека разумного. По их мнению, это произошло «быстро и примерно в то же время, когда у людей появилась речь» [13]. Это важное открытие – впервые набор мутаций в FOXP2 был научно привязан к нашей способности к речи.
Дополнительные исследования смогли уточнить результат и определить, когда именно это произошло. По словам Вольфганга Энара из Института эволюционной антропологии им. Макса Планка, мутации в FOXP2, благодаря которым и появился наш усложненный язык, «произошли в то время, когда начали развиваться современные люди» [14]. Доклад ВВС News World Edition показал, что наша способность к речи появилась в тот момент, когда «изменения двух отдельных букв кода ДНК [необходимых для создания нужных аминокислот] возникли в последние 200 тысяч лет эволюции человека» [15].
Скорость и точность мутаций в FOXP2, случившихся только в двух нужных местах кода ДНК, служат дополнительными примерами изменений, не зависящих от процесса эволюции, – по крайней мере, как мы понимаем эту теорию сегодня. Почему они произошли именно так? Что именно могло привести к нужному изменению букв ДНК в нужном месте и в нужной хромосоме, чтобы мы с вами имели выдающуюся возможность изливать друг другу свои чувства за ужином при свечах, отчаянно скандировать при победе на Суперкубке или шептать что-то на ухо возлюбленной? Сегодня самые лучшие ученые современного мира дают свой ответ. Вопрос в том, готовы ли мы принять новую информацию о ДНК?
Наша «пропавшая» ДНК найдена!
Человек считается наиболее сложным и развитым членом семьи приматов, поэтому серьезные ученые предполагали, что у него будет больше хромосом, чем у менее сложных родственников. Но в истории нашей ДНК нас ждал неожиданный поворот. Оказывается, у шимпанзе, ближайшего родственного нам примата, больше хромосом, чем у нас – их 48. По иронии судьбы, у людей их всего 46. Иными словами, нам не хватает двух хромосом шимпанзе. Загадка «куда они пропали», была решена с помощью передовых методов секвенирования ДНК. Однако мы оказались перед проблемой, решение которой сулит нам удивительные открытия!
При более пристальном взгляде на нашу генетическую карту можно обнаружить, что наша «пропавшая» ДНК на самом деле никуда не пропадала. Она оставалась с нами всегда и просто была изменена и устроена таким образом, что раньше это не бросалось в глаза. Новые исследования показали, что вторая по величине хромосома в организме человека, составляющая 8 процентов от общего количества ДНК в клетках, – вторая хромосома человека (НС2) – фактически содержит «пропавшие» хромосомы из генома шимпанзе [16]. Иными словами, когда-то по неизвестным причинам две отдельные хромосомы шимпанзе объединились в одну большую хромосому.
