Разумеется, этот паттерн поведения может очень расстраивать тех, кто окружает «бунтарей». Одна «должница» вспоминала своего мужа-«бунтаря»:
«Я нередко впрягалась вместо него, когда он не мог завершить или начать работу. Бывало, я и по полгода ждала, пока он осуществит задуманное, – а потом в конечном итоге понимала, что легче сделать это самой. Муж говорил, что невозможно сделать все согласно тому расписанию, которое я составила. Однажды он начал в доме мелкий ремонт, который должен был занять две недели, а в результате длился больше года. Стоило мне заговорить о ремонте, как он раздражался. Ему не нравились мои ожидания, которые он расценивал как контроль, а мне не нравились незавершенные дела».
Хотя «бунтари» сопротивляются любым навязанными им ожиданиям, некоторые из них не видят ничего страшного в том, чтобы навязывать свои ожидания другим.
Читая это письмо, я думала: «Возможно, эта работа длилась год именно потому, что жена постоянно напоминала о ней мужу».
«Бунтари», как правило, не желают подчиняться расписаниям. Дело, вписанное в ежедневник, может ассоциироваться у них с западней, и если они все же составляют планы, то часто отменяют их в последнюю минуту.
«Бунтари» сопротивляются выполнению монотонных, скучных задач – например, выносить мусор или составлять отчеты о расходах, – пока последствия не станут достаточно серьезными. Многие «бунтари» упоминают, что пользуются автоплатежами для оплаты счетов, и, когда могут себе это позволить, часто платят за выполнение рутинных операций другим людям. Кроме того, «бунтари» понимают, что, когда они просто отказываются что-то делать, вместо них эстафету нередко подхватывают другие.
Разумеется, когда не сделать что-то просто невозможно, мы все это делаем – даже «бунтари». Однако, когда «бунтарь» обязан что-то сделать, он старается найти свой, «бунтарский» способ. Я спросила подругу-«бунтарку», как ей удается справляться с такой нудной задачей как оплата счетов, и она, глазом не моргнув, ответила: «Я занимаюсь этим в офисе, в свое рабочее время». Когда другой мой друг-«бунтарь» присутствует на обязательных совещаниях, он исподтишка решает кроссворды на своем айпаде. Пусть его заставили прийти на совещание, но заставить его слушать не может никто!
Даже когда «бунтари» признают причины того или иного ограничения, им бывает трудно его принять. Один «бунтарь» рассказал мне: «Я женат уже пять лет и люблю свою жену. Но у меня есть проблема с идеей моногамии. Мне не нравится, когда люди говорят мне, что я не могу чего-то делать. Я хочу наслаждаться полным спектром переживаний и достичь своего полного потенциала, а это означает – быть больше чем с одной женщиной». (Впоследствии он развелся.)
«Бунтари» часто отказываются соглашаться с ярлыками и накладываемыми ими ограниченными – даже если ярлык точен. Например, некоторые «бунтари» часто переезжают с места на место или меняют работу, чтобы не попасться в капкан какой-то одной идентичности. Бывает, «бунтари» начинают отстаивать позиции прямо противоположные тем, которые ранее они сами озвучивали, потому что не желают чувствовать себя ограниченными одной точкой зрения. Они частенько отказываются выполнять задачу, которую обещали выполнить, потому что им не хочется принуждения к действию – даже если это принуждение исходит от их собственных слов. Их часто не заботит собственная репутация, они даже могут наслаждаться тем, что их считают людьми трудными или «не такими» (этот аспект может быть одновременно и сильной стороной, и слабостью – что характерно вообще для особенностей любой тенденции).
«Бунтари» сопротивляются любой системе, в которой кто-то другой решает, что они могут или не могут делать. Я заметила один интересный паттерн: собираясь поступать в высшее учебное заведение, «бунтари» часто подают документы только в одно, а не в несколько сразу. Они знают, куда хотят пойти учиться, и не хотят, чтобы какая-то комиссия определяла их будущее.
Хотя «бунтари» сопротивляются любым навязанными им ожиданиям, некоторые из них не видят ничего страшного в том, чтобы навязывать свои ожидания другим. Как однажды сказал Сэмюэл Джонсон: «Замечено, что те, кто громче всех трубят о свободе, не слишком щедро ее даруют». Одна «бунтарка» писала (с юмором оценивая саму себя): «Я хочу, чтобы другие люди делали то, что я хочу, – так же как я сама хочу делать то, что я хочу».
Бунт – противоположность послушанию, но бунт – это не свобода.
Когда имеешь дело с «бунтарями», важно с пониманием относиться к тому, что бунтарство составляет глубинную часть их природы: это не преходящий этап жизни, это не «болезнь роста», которую они со временем перерастут. Одна читательница написала мне в письме, которое показалось мне очень жалобным: «Но ведь наверняка «бунтари» со временем осозна́ют, что мы не можем просто делать все, что захотим, – взрослые люди не могут себя так вести». Вот уж нет! Взрослые вполне могут так себя вести, а «бунтари» именно так себя и ведут – нравится это кому-то или нет.
Как и все прочие тенденции, «бунтарская» накладывается на две другие – тенденцию «скептиков» (и «бунтарь», и «скептик» сопротивляются внешним ожиданиям) и тенденцию «должников» (и «бунтарь», и «должник» сопротивляются внутренним ожиданиям). Крен «бунтаря» в сторону «скептика» или «должника» сильно влияет на его поступки.
«БУНТАРЬ/скептик» больше концентрируется на исполнении собственных желаний, чем на сопротивлении внешним ожиданиям; бунтарский дух сопротивления в нем остается сильным, но он больше сфокусирован на делании того, чего ему хочется, чем на стараниях бросить вызов другим людям. «БУНТАРИ/скептики» меньше страдают из-за сопротивления собственным внутренним ожиданиям; как заметил один «БУНТАРЬ/скептик»: «Если у меня нет поводов для бунта, моя жизнь прекрасна. Никому нет дела до того, хожу ли я в спортзал, поэтому я тренируюсь регулярно. Я обожаю работать на себя, но мне трудно работать с другими».
Вариации внутри тенденции
Напротив, в «БУНТАРЯХ/должниках» сильнее дух противоречия – стремление сопротивляться, избегать контроля. Обе тенденции (и «должников», и «бунтарей») сопротивляются внутренним ожиданиям; это состояние, которое питает возмущение и сопротивление. По этой причине «БУНТАРИ/должники» чаще действуют по принципу «Вы меня не заставите!» – даже если «бунтарю» хочется именно того, что его «заставляют» делать. Например, в своем эссе, опубликованном в The Atlantic под заглавием «Отказываюсь быть взрослой», писательница Элизабет Вурцель, «БУНТАРКА/должница», заявляет: «Я делаю то, чего хочу сама. Я не делаю того, чего хотят от меня другие люди. Иногда я не делаю того, что хочу делать, потому что кто-то другой слишком сильно хочет, чтобы я это сделала».
У «БУНТАРЕЙ/должников», даже если они хотят что-то делать, одобрение или поощрение со стороны других может вызвать сопротивление собственным желаниям. Один «бунтарь» объяснил, как любящее внимание его родителей реально мешает ему обзавестись полезными привычками: «Если я пытаюсь сформировать для себя полезные привычки (раньше вставать, правильнее питаться), то ловлю себя на сопротивлении и в итоге терплю неудачу, поскольку ощущаю безмолвное одобрение родителей – и поэтому не хочу этого делать!»
