Ксавьер почувствовал бессильную ярость. Он, будущий монарх, облеченный властью, никак не может повлиять на такое непристойное поведение людей. Трэлла сидела сжавшись в комочек и выглядела такой несчастной, что у Ксавьера заныло сердце.
— Я женщина, впадающая в крайности. Вы должны это знать. Дайте мне вон ту подушку.
Он выполнил ее просьбу, и Трэлла разрыдалась, уткнувшись в подушку лицом. Рыдания сотрясали ее тело, мучения были так сильны, что на нее невозможно было смотреть без сострадания. И как только она такое выносит?
«Пусть все идет своим чередом», — прозвучало у него в голове предупреждение Анжелики. Это показалось ему жестоким.
Он сел рядом и, взяв ее за руку, стал тихонько поглаживать по спине. Через несколько минут она успокоилась и подняла на него заплаканное лицо. Трэлла так тяжело дышала, будто пробежала марафон.
— Я переживаю, что приступ может случиться во время родов. Хотя доктор говорит, что на ребенке это не отразится, но я боюсь, что такой выброс адреналина может причинить малышу вред. Что, если мы пройдем через испытания, а ребенок не сможет стать полноценным наследником? И я буду виновата в том, что не смогла контролировать себя и предотвратить приступ?
— Разве нет безопасного лекарства, которое можно принимать во время беременности?
— Нет, хотя, может быть, такие препараты и существуют, но не для меня. — Она прикрыла глаза ладонью. — Я пыталась принимать психотропные средства много лет тому назад. У меня возникла депрессия и зависимость. Я была на грани того, чтобы выпить весь пузырек таблеток зараз и положить всему конец. — Она отняла руку от глаз и взглянула на него сквозь опущенные ресницы. — Мне не следовало говорить вам такое. Вы теперь можете объявить меня недееспособной и забрать ребенка. Боже мой…
Она упала на подушку и натянула на голову плед.
— Трэлла. — Ксавьер не был психиатром, но мог понять, когда человек стоит у последней черты. Облокотившись на локоть, он растянулся на кровати рядом с ней, так чтобы она могла ощутить тепло его тела сквозь плед, и начал поглаживать ее по плечу и руке. Ему хотелось взять ее мучения и переживания на себя.
— Давайте не будем торопиться. Ладно? Всему свое время. Сейчас ребенок в порядке. Именно так считает ваш врач, так? Вы знаете, мальчик у вас или девочка?
Прошла минута, и ее дыхание стало ровнее.
— Я боялась спросить, чтобы не привязываться. Мне так страшно его потерять. — Она пошевелилась и отняла плед от лица. — Он шевелится. Хотите послушать?
Ксавьер замер. Реальность происходящего надвигалась со скоростью экспресса. Трэлла взяла его руку и положила себе на живот. Он почувствовал легкий толчок и едва удержался, чтобы не отдернуть руку, но был слишком заворожен происходящим и хотел снова ощутить движение ребенка.
— Вам больно, когда он толкается?
— Нет. Это вселяет в меня уверенность, и мне хочется сказать ему: «Привет, малыш, как дела?»
Ксавьер снова ощутил легкий толчок. Трэлла взглянула на него. Ее веки припухли и покраснели, но улыбка была такой радостной и сияющей, что у него перехватило дыхание. В это мгновение он ощутил, как между ними возникает незримая и нерушимая связь, способная завлечь его в омут. Ксавьер встряхнулся и отнял руку.
— Почему именно я, красавица моя?
— Почему я переспала с вами? Это вышло спонтанно. — Она промокнула слезы подушкой. — Я всего лишь хотела попробовать снова появиться в обществе. Я так гордилась собой, что смогла заговорить с мужчиной, а затем остаться с ним наедине. Вы дали мне почувствовать себя женщиной. Я ощущала себя с вами в безопасности. Для меня это было очень важно. Признаю, что использовала вас. Но переспать с вами? — Она беспомощно взглянула на него, вытянув шею. В ее взгляде сквозило беспокойство. — Я ничего не могла с собой поделать. Похоже, между нами возникло незримое влечение…
В душе он был с ней согласен. Несмотря на все усилия, он не мог отделаться от воспоминаний о той ночи. Ее близость возбуждала его и сейчас, и он был ей за это благодарен. Хотя ему претило признаваться себе в этом. Ее способность пробуждать в нем эмоции сильно беспокоила Ксавьера.
— Это была моя последняя холостяцкая ночь перед помолвкой. У каждого из нас были свои причины, чтобы оказаться в одной постели.
При этих словах ее взгляд потух, и она отвернулась.
— В любом случае я уверилась, что могу быть нормальной женщиной. Возможно, что когда-нибудь смогу влюбиться и выйти замуж. Я всегда хотела быть просто нормальной женщиной. Теперь этому не бывать. Я ношу под сердцем наследника престола. Но я была так счастлива забеременеть, что не думала о последствиях. У вас своя жизнь, а у меня ее нет и не будет. Хотя я заслуживаю шанса стать свободной и счастливой.
— Трэлла, перестаньте себя накручивать, — спокойно сказал он.
— Думаете, я могу себя контролировать? — Она запустила пальцы в волосы. — Я стараюсь, очень стараюсь, но меня охватывает страх. Теперь нам придется пожениться. А разве вам нужна безумная жена? Вы меня возненавидите. Я ужасно боюсь будущего.
— Прекратите. — Он не мог больше вынести происходящего. Он прижался к ней всем телом, пытаясь успокоить. — Ненависть — разрушительная эмоция. Она закрывает путь к разрешению конфликта. В нашем случае ненависть не облегчит ситуацию.
Она продолжала дрожать, но Ксавьер уловил тот момент, когда она прониклась его словами. Трэлла ослабила пальцы, которыми вцепилась в волосы.
— Звучит очень мудро, — сказала она и чихнула. — Вас этому учат в школе для монархов?
— Опыт развода. Моя мать была ярой сторонницей действий на практике.
Трэлла ухватилась за сказанное.
— В Париже вы говорили, что ваша бабушка выслала вашу маму из страны за то, что та хотела развестись?
Ксавьер ослабил объятие, сожалея, что сказал в тот момент лишнее. Ему никогда не требовались конфиденты. Он давно привык сам во всем разбираться. Но сейчас ему нужно было занять ее мысли, и он ответил:
— Она взяла на себя обязательства, но не выполнила их. Недовольные жены перебираются во вдовье крыло. Моя мать хотела разъехаться, но отец и бабушка настаивали на втором ребенке. Но поскольку брак распался из-за измены отца, она отказалась. Отец дал ей развод при условии, что она покинет Элазар. Она переехала жить в Германию, откуда родом.
— Была сослана, как вы сказали. Но вы видитесь? Сколько вам было лет, когда она уехала? — Трэлла повернулась лицом к принцу.
— Мне было восемь, и я учился в интернате. Моя жизнь почти не изменилась. Мы написали друг другу несколько писем, но о чем нам было разговаривать?
— А сейчас вы общаетесь?
— Обмениваемся рождественскими открытками, которые выбирают наши личные помощники, — бесстрастно ответил он.
Трэлла ужаснулась.
— А с отцом вы поддерживаете отношения? Вы говорили, что вам было совсем мало лет, когда он отрекся от престола?
