– Я не уйду отсюда!
Глаза его блуждали, на белых щеках вспыхнули красные пятна.
– Он здесь, где-то рядом… может быть, он еще… Я не уйду… – голос сорвался, – Анатолий Борисович!
Ермаков проговорил мягко, убеждающе:
– Владимир Сергеевич, мы должны идти. Богдан умер. У него нет кислорода. Мы должны выполнить свой долг. Мы не имеем права… Вы думаете, первым экспедициям в Антарктике было легче? А Баренц, Седов, Скотт, Амундсен?.. А наши прадеды под Сталинградом?.. Смерть любого из нас не может, не должна остановить наступления…
Никогда Ермаков не произносил столь длинных речей.
Юрковский, цепляясь за стены, придвинулся к Ермакову:
– Мне плевать на все!.. Мне плевать на Голконду! Это подло, товарищ Ермаков! Я не уйду! К черту! Я остаюсь один…
Быков увидел, как лицо Ермакова стало серым. Командир планетолета не шевельнулся, но в голосе пропали дружеские нотки:
– Товарищ Юрковский, прекратите истерику, приведите себя в порядок! Приказываю надеть шлем и приготовиться к походу!
Он резко повернулся и сел за пульт управления. Юрковский, весь сжавшись, будто готовясь к прыжку, следил за ним дикими глазами. Он был жалок и страшен, и Быков, не сводя с него глаз, шагнул к нему. Но не успел: стремительным кошачьим движением, выпрямившись, как стальная пружина, геолог рванулся к люку. В руках его вдруг оказался автомат.
– Так? Да? Так? – выкрикнул он. – Пусть! К черту! Я остаюсь один!
Быков схватил его за плечо.
– Куда? Без шлема, сатана!..
Юрковский ударил его прикладом в лицо, брызнули темные капли на силикетовую ткань костюма. Быков, навалившись, рвал у него из рук оружие, ломая пальцы. Оба рухнули на пол. Юрковский сопротивлялся бешено. Перед глазами Быкова блестели оскаленные зубы, в ушах хрипел задыхающийся шепот:
– Сволочь!.. Пусти, гад!.. Кирпичная морда… Жандарм, сволочь!..
Быков вырвал наконец автомат, отбросил в сторону. Пол качнулся, раздался визгливый скрежет – «Мальчик» разворачивался, уходил от проклятого места, от ненайденной могилы, лязгая сталью по серому камню.
– Иоганыч!.. Что же ты? Иоганыч… Богдан… – Юрковский застонал, запрокинув лицо. Быков выворачивал ему руки.
– Надо, Володя, надо! – Дауге стоял над ним, держась за качающиеся стены. Перекошенное землистое лицо. Потухшие глаза. Мертвый, чужой голос: – Надо, Володя, надо… будь оно все проклято!..
На берегах дымного моря
– Выйдем здесь.
– Слушаюсь, Анатолий Борисович. Дайте-ка я вам помогу… Вот так… Иоганыч, поддержи…
Быков выглянул из люка, невольно зажмурился, вылез на броню и протянул руку Ермакову. За командиром выбрался, что-то бормоча себе под нос, угрюмый Дауге, и только Юрковский остался лежать в транспортере, повернувшись лицом к стене.
Вот она, Голконда!.. В километре от «Мальчика» клубилась над землей серая пелена дыма и пыли, протянувшаяся вправо и влево до самого горизонта. Пелена шевелилась, вспучивалась, колыхалась огромными волнами. А вдали, заслоняя полнеба, вздымалась исполинская скала-гора, угольно-черная, озаряемая ослепительными вспышками разноцветного пламени. Вершина ее тонула в бегущих багровых тучах. Оглушительный грохот несся из недр этого чудовищного, вечно бурлящего котла, и почва вздрагивала, уходя из-под ног, словно живое существо. Быков, закусив губу, торопливо отключился.
– Выключи внешний телефон!.. Ты слышишь, Алексей? – закричал Дауге над самым ухом, так что Быков даже вздрогнул. – Алешка-а-а!..
– Да что ты орешь! Выключил я давно.
– А, выключил, – понизил голос Дауге. – А то я тебе криком кричу – как в лесу…
Бу-бу-бу-бу… Из клубящейся пелены вырвался огненный шар, взлетел и раскололся с оглушительным треском.
– Красиво! – с восхищением проговорил Дауге. – Я пойду позову Владимира…
– Не надо его тревожить, – процедил Ермаков неохотно.
Быков не мог оторвать глаз от невообразимо огромной черной горы на горизонте. Наконец он понял – перед ним столб дыма. Не верилось, что это мрачное сооружение состоит из пара, раскаленных газов и пылевых частиц. Только приглядевшись, можно было различить еле заметное на таком расстоянии медленно-неуклонное движение гладких стен вверх, к низкому небу. На мгновение ему стало не по себе. Необъятная труба, будто вонзившаяся в тело планеты, всасывала в себя тысячи тонн песка, пыли и щебня, выбрасывая все это в атмосферу. Там, по склонам черной «горы», с безумной скоростью мчатся сейчас в небо облака каменного крошева, раскаленного до невероятных температур.
Быков очнулся.
– Как же дальше, Анатолий Борисович? Какой будет маршрут?
Ермаков, присев на башенку, рассматривал Голконду в бинокль.
– Это скажут геологи. Вероятно, пойдем вдоль берега Голконды набирать материал… Попутно составим карту… Надо искать место для ракетодрома.
Из люка выбрались геологи. Дауге возбужденно размахивал руками:
– Ты только погляди, Владимир! Это же геологическая катастрофа! Катаклизм! Ущипни меня! Это черт знает как превосходно!..
Юрковский вяло присел рядом с командиром. Чувствовалось, что ему все равно. Дауге спрыгнул вниз, его колпак низко склонился над почвой. Минуту он всматривался, затем глубоко запустил руки в перчатках в толстый слой черной пыли и, набрав в пригоршню, поднес ее к самому шлему Юрковского:
– Смоляные пески! Смотри!.. Анатолий Борисович, мы начнем здесь же… Нет!
Он снова вскарабкался на броню.
– Нет, пойдем туда, дальше! – и махнул измазанной перчаткой в сторону дымной пелены. – Это сокровищница! Вы понимаете? Что там золото! Это же небывалые залежи! Скорее туда, вперед!
– Опасно, Иоганыч, – заметил Быков. – Черт знает что там творится…
– Опасно? – кричал Дауге. – Зачем же мы сюда тащились? Чудак! А как будут работать те, после нас?.. Опасно! Разведка всегда опасна…
– Рисковать… – начал Быков и поперхнулся.
Километрах в полутора от «Мальчика» вырос столб серого дыма, пронизанный ярким белым пламенем. Вытянулся на фоне черной горы, наливаясь слепящим светом, раздуваясь у вершины в косматый голубой клубок. И снова грохот прорвался сквозь рокочущий мерный гул. «Мальчика» качнуло. Быков потерял равновесие, схватился за плечо Дауге и, падая, успел заметить, как тяжелый голубой клубок оторвался от дымного столба, взлетел к небу и снова погрузился в клубящуюся пучину.
– Ты видел? – крикнул Быков, силясь подняться. – Это не просто опасно…
– Обязательно! – Дауге потряс сжатыми кулаками. – Обязательно мы должны добраться туда! Во что бы то ни стало!
Так началась «будничная» экспедиционная работа.
