– Итак, начнем, – бодро сказал дон Рэба. – Ваше имя, род, звание?
– Румата, из рода Румат Эсторских. Благородный дворянин до двадцать второго предка.
Румата огляделся, сел на софу и стал массировать кисти рук. Брат Аба, взволнованно сопя, взял его на прицел.
– Ваш отец?
– Мой благородный отец – имперский советник, преданный слуга и личный друг императора.
– Он жив?
– Он умер.
– Давно?
– Одиннадцать лет назад.
– Сколько вам лет?
Румата не успел ответить. За лиловой портьерой послышался шум, брат Аба недовольно оглянулся. Отец Цупик, зловеще усмехаясь, медленно поднялся.
– Ну, вот и все, государи мои!.. – начал он весело и злорадно.
Из-за портьер выскочили трое людей, которых Румата меньше всего ожидал увидеть здесь. Отец Цупик, по-видимому, тоже. Это были здоровенные монахи в черных рясах с клобуками, надвинутыми на глаза. Они быстро и бесшумно подскочили к отцу Цупику и взяли его за локти.
– А… н-ня… – промямлил отец Цупик. Лицо его покрылось смертельной бледностью. Несомненно, он ожидал чего-то совсем другого.
– Как вы полагаете, брат Аба? – спокойно осведомился дон Рэба, наклоняясь к толстяку.
– Ну, разумеется! – решительно отозвался тот. – Несомненно!
Дон Рэба сделал слабое движение рукой. Монахи приподняли отца Цупика и, все так же бесшумно ступая, вынесли за портьеры. Румата гадливо поморщился. Брат Аба потер мягкие лапки и бодро сказал:
– Все обошлось превосходно, как вы думаете, дон Рэба?
– Да, неплохо, – согласился дон Рэба. – Однако продолжим. Итак, сколько же вам лет, дон Румата?
– Тридцать пять.
– Когда вы прибыли в Арканар?
– Пять лет назад.
– Откуда?
– До этого я жил в Эсторе, в родовом замке.
– А какова была цель этого перемещения?
– Обстоятельства вынудили меня покинуть Эстор. Я искал столицу, сравнимую по блеску со столицей метрополии…
По рукам побежали, наконец, огненные мурашки. Румата терпеливо и настойчиво продолжал массировать распухшие кисти.
– А все-таки, что же это были за обстоятельства? – спросил дон Рэба.
– Я убил на дуэли члена августейшей семьи.
– Вот как? Кого же именно?
– Молодого герцога Экину.
– В чем причина дуэли?
– Женщина, – коротко сказал Румата.
У него появилось ощущение, что все эти вопросы ничего не значат. Что это такая же игра, как и обсуждение способа казни. Все трое чего-то ждут. Я жду, когда у меня отойдут руки. Брат Аба – дурак – ждет, когда ему на колени посыплется золото из родовой сокровищницы дона Руматы. Дон Рэба тоже чего-то ждет… Но монахи, монахи! Откуда во дворце монахи? Да еще такие умелые бойкие ребята?..
– Имя женщины?
Ну и вопросы, подумал Румата. Глупее не придумаешь. Попробую-ка я их расшевелить…
– Дона Рита, – ответил он.
– Не ожидал, что вы ответите. Благодарю вас…
– Всегда готов к услугам.
Дон Рэба поклонился.
– Вам приходилось бывать в Ирукане?
– Нет.
– Вы уверены?
– Вы тоже.
– Мы хотим правды! – наставительно сказал дон Рэба. Брат Аба покивал. – Одной только правды!
– Ага, – сказал Румата. – А мне показалось… – Он замолчал.
– Что вам показалось?
– Мне показалось, что вы главным образом хотите прибрать к рукам мое родовое имущество. Решительно не представляю себе, дон Рэба, каким образом вы надеетесь его получить?
– А дарственная? А дарственная? – вскричал брат Аба.
Румата засмеялся как можно более нагло.
– Ты дурак, брат Аба, или как тебя там… Сразу видно, что ты лавочник. Тебе что, неизвестно, что майорат не подлежит передаче в чужие руки?
Было видно, что брат Аба здорово рассвирепел, но сдерживается.
– Вам не следует разговаривать в таком тоне, – мягко сказал дон Рэба.
– Вы хотите правды? – возразил Румата. – Вот вам правда, истинная правда и только правда: брат Аба – дурак и лавочник.
Однако брат Аба уже овладел собой.
– Мне кажется, мы отвлеклись, – сказал он с улыбкой. – Как вы полагаете, дон Рэба?
– Вы, как всегда, правы, – сказал дон Рэба. – Благородный дон, а не приходилось ли вам бывать в Соане?
– Я был в Соане.
– С какой целью?
– Посетить Академию наук.
– Странная цель для молодого человека вашего положения.
– Мой каприз.
– А знакомы ли вы с генеральным судьей Соана доном Кондором?
Румата насторожился.
– Это старинный друг нашей семьи.
– Благороднейший человек, не правда ли?
– Весьма почтенная личность.
– А вам известно, что дон Кондор – участник заговора против его величества?
Румата задрал подбородок.
– Зарубите себе на носу, дон Рэба, – сказал он высокомерно. – Для нас, коренного дворянства метрополии, все эти Соаны и Ируканы, да и Арканар, были и всегда останутся вассалами имперской короны. – Он положил ногу на ногу и отвернулся.
Дон Рэба задумчиво глядел на него.
– Вы богаты?
– Я мог бы скупить весь Арканар, но меня не интересуют помойки…
Дон Рэба вздохнул.
– Мое сердце обливается кровью, – сказал он. – Обрубить столь славный росток столь славного рода!.. Это было бы преступлением, если бы не вызывалось государственной необходимостью.
– Поменьше думайте о государственной необходимости, – сказал Румата, – и побольше думайте о собственной шкуре.
– Вы правы, – сказал дон Рэба и щелкнул пальцами.
Румата быстро напряг и вновь распустил мышцы. Кажется, тело работало. Из-за портьеры снова выскочили трое монахов. Все с той же неуловимой быстротой и точностью, свидетельствующими об огромном опыте, они сомкнулись вокруг еще продолжавшего умильно улыбаться брата Аба, схватили его и завернули руки за спину.
– Ой-ей-ей-ей!.. – завопил брат Аба. Толстое лицо его исказилось от боли.
– Скорее, скорее, не задерживайтесь! – брезгливо сказал дон Рэба.
Толстяк бешено упирался, пока его тащили за портьеры. Слышно было, как он кричит и взвизгивает, затем он вдруг заорал жутким, неузнаваемым голосом и сразу затих. Дон Рэба встал и осторожно разрядил арбалет. Румата ошарашенно следил за ним.
