Книга Офицер: Офицер. Тактик. Стратег, страница 132. Автор книги Борис Орлов, Андрей Земляной

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Офицер: Офицер. Тактик. Стратег»

Cтраница 132

– По первому управлению?

– Нет, общую.

– Читал, конечно, – Кирилл кивнул. – Там в основном по Европе. Но пока вроде все тихо.

– Да, по нашим данным, немцы решили перенести начало войны еще на год. Получается, что у нас есть небольшой временной зазор, чтобы разобраться с делами на востоке. И вашему корпусу предстоит сыграть в этом очень важную роль. Общее командование операцией возложено на маршала Тимошенко, но у вас будет достаточно полномочий для принятия решений.


Сталин подошел ближе и дружески пожал руку коренастому, с мощной фигурой портового грузчикаяпонцу:

– Я рад, товарищ Бункити [296], что вы снова прибыли в Москву. Сердечно рад. И особенно рад видеть, что застенки токийской тюрьмы вам не слишком повредили.

– Я тоже очень рад снова быть в Москве и иметь великое счастье видеть вас, товарищ Сталин! – церемонно произнес японец.

По-русски гость говорил совершенно чисто. В отличие от большинства своих соотечественников, он за годы жизни в Советском Союзе освоил не дающиеся японцам звуки и лишь слегка пришепетывал. Сразу же после церемонного поклона Бункити открыто улыбнулся:

– И особенно я рад тому, что ваши рекомендации, данные нам в начале тридцатых, оказались верными!

При этих словах Сталин чуть вздохнул, помолчал, набивая трубку табаком, закурил и лишь тогда произнес:

– Не надо щадить наше самолюбие, товарищ Бункити. Совсем не надо его щадить. Все, что мы рекомендовали вам, было неверным. Совсем неверными, товарищ Бункити, оказались рекомендации Коминтерна. И неверными они оказались потому, что тогдашнее руководство Коминтерна пошло на поводу у некоторых безответственных товарищей из Исполкома Коминтерна и руководства китайской секции.

Он прошелся по кабинету, подошел к столу, оперся здоровой рукой о зеленое сукно.

– И неслучайно, товарищ Бункити, Коминтерн тогда не рекомендовал вам и вашим товарищам отказаться от курса на вооруженное восстание, заявляя, что решение это безответственное и несвоевременное. Вовсе неслучайно, товарищ Бункити. В руководство Коминтерна пробрались враги, которые воспользовались тем, что в китайской секции процветали местнические, узкособственнические, даже можно сказать – националистические настроения.

Имамото Бункити слушал Сталина, слегка наклонив голову, исподлобья разглядывая его в упор. Не каждый день бывает такое, чтобы Величайший Вождь Великой страны победившего социализма каялся в своих ошибках. Открыто каялся. Но про себя Бункити решил: все, что он сейчас услышит, умрет вместе с ним. Нет нужды, чтобы кто-нибудь мог усомниться в непогрешимости Великого Красного Вождя…

– Мы не были информированы о том, что членами Коммунистической партии Японии стали близкие к руководству дзайбацу [297] люди, что в Токио и Иокогаме уже созданы боевые отряды [298], в Осаке идут настоящие уличные бои и что, наконец, в рядах коммунистов находится возможный претендент на императорский престол! Враги, пробравшиеся в руководство Коминтерна, тщательно скрывали эти сведения ото всех – от советского правительства, от советского народа! – твердо проговорил Сталин. – И в том, что Япония встала на путь социализма только теперь, почти нет нашей заслуги, но очень много нашей вины. Очень много нашей вины, товарищ Бункити.

– Как говорят у вас, товарищ Сталин: «Хорошо то, что хорошо заканчивается», – сказал Бункити, торопясь прервать и закончить эту речь. Ему было тяжело слушать и слышать это: ведь так приятно ощущать, что рядом есть кто-то, кто мудр и непогрешим.

Сталин понял чувства японца и чуть усмехнулся в усы:

– Очень верно подмечено, товарищ Бункити, очень верно. Еще великий поэт Руставели высказывал подобные мысли, а это доказывает, что мудрость не стареет.

Японец благодарно взглянул на Иосифа Виссарионовича, вынул из кармана пиджака пачку «Акино-кику» [299] и собрался уже было закурить, когда хозяин кабинета остановил его:

– Товарищ Бункити, это – очень плохой табак… – И с этими словами Сталин протянул ему коробку папирос, – А это – хороший табак. Из Крыма этот табак.

Бункити осторожно взял одну папиросу, чиркнул дешевенькой зажигалкой и с наслаждением выдохнул клуб дыма.

– Спасибо, товарищ Сталин. Я очень давно не курил хороший табак. В тюрьме мы радовались и этой соломе…

– В тюрьме будешь курить то, что добудешь, – со знанием дела подтвердил Сталин.

Некоторое время они молчали, наслаждаясь процессом курения. Затем Иосиф Виссарионович выбил трубку о край пепельницы и снова обратился к японцу:

– Сейчас у нас возникла необычная проблема, товарищ Бункити. Очень сложная и очень необычная проблема. И эта проблема – проблема взаимного общения японцев и советских людей.

Бункити вопросительно взглянул на Вождя.

– Вам должно быть хорошо известно, товарищ Бункити, что вся прежняя пропаганда в Японии была нацелена на формирование у японцев чувства собственного превосходства, собственной исключительности. «Самые лучшие люди – это японцы, а самый лучший японец – это император». Не так ли, товарищ Бункити?

– Все так, товарищ Сталин, – кивнул головой японец. – Но мы сейчас уже готовим серьезную пропагандистскую кампанию, которая будет разъяснять ошибочность этих заблуждений. Правда, это будет достаточно сложно, и на первых порах мы можем столкнуться с негативной, отрицательной реакцией даже простого народа…

– Так вот, товарищ Бункити, – Сталин снова отошел к окну. – Есть мнение, что проведение данной кампании несвоевременно. И в данном случае мы не повторяем ошибок близорукого руководства Коминтерна, а опираемся на тщательно собранную полную информацию о положении дел в Японии в этом вопросе.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация